А тебе и не надо.
Костя: Пять минут осталось! Валим!
Все убегают, появляется Янина, за ней только что убежавший Федя.
Янина (в зал): На следующее утро Янина Сергеевна привела к памятнику Владимира Михайловича Глинкина.
Федя: Это кто?
Янина: Человек из РОНО, служебной задачей которого было копать под всех директоров.
Федя: Только не под вас…
Янина (в зал): Осматривая уголок Октября, он похлопал по плечу Янину Сергеевну, а потом не сдержался и так же фамильярно обошелся с памятником. Голова накренилась и рухнула вниз. На этот раз мимо горшков.
Федя (в зал): Товарищ из РОНО был атеистом. Ему никто не помог.
Янина (в зал): Справившись кое-как с первичным, точнее первобытным, страхом и пропотев до партбилета, он осмотрел место преступления, обнаружил не только две из трех клепок из жвачки, но и обертку. Это не наша «Клубничная», это «Дональд»! Виновный начал вырисовываться. Владимир Михайлович сообщил Янине Сергеевне, что обезглавливание вождя в советской школе – событие, отдающее терактом или контрреволюцией. Янина Сергеевна вспыхнула.
Федя: Так он, наверное, пошутил.
Янина: Я не понимала, шутит чиновник или нет, поэтому решила на всякий случай найти преступника.
Федя: Янина Сергеевна, я кое-что вспомнил! (Остальное говорит на ухо Янине.)
Янина: Проведя опрос общественного мнения, я выяснила, что кто-то видел, как семиклассники вчера играли в футбол, ну а «Дональд» привел сразу к Зайцеву.
Появляется весь класс.
Янина: Зайцев, встань! Теперь у тебя неприятности, крупные. Рассказывай, зачем ты Владимиру Ильичу Ленину голову отбил.
Гриша: Янина Сергеевна, я не знаю, о чем вы говорите. Какая голова?
Янина: Обычная голова, человеческая, тьфу, гипсовая, неважно. Вчера тебя видели после четвертого урока играющим в футбол рядом с памятником. А сегодня у него голова отвалилась. Судя по всему, ты ее вчера отломал и на жвачку свою мерзкую иностранную прилепил, чтобы нас всех подставить.
Гриша: Я не мог этого сделать, у меня алиби.
Янина: Что у тебя?
Гриша: Алиби. Несколько уважаемых человек могут подтвердить, что вчера меня в школе не было.
Янина: Интересно, почему тебя не было и кто эти уважаемые люди?
Гриша: Участковый, к примеру. Вчерашний день я провел в милиции – мне не до футбола было.
Янина: Я не удивлена. Хорошо, об этом мы отдельно поговорим. Тогда расскажи, кому из одноклассников ты дал жвачку «Дональд».
Гриша: Никому.
Янина: Врешь! И если ты мне правду не скажешь, то будешь за всех отвечать все равно. Один. И мне плевать, виноват ты или нет. Так что лучше скажи сам. Тебе и так в нашей школе не место. С волчьим билетом вылетишь. Говори! Кому ты дал?!
Гриша: Кому я дал? А кому я дал… Кому я дал… А никому я ее не дал. Даю честное ленинское слово.
Янина: Чтоб я от тебя, Зайцев, честного ленинского не слышала, позоришь имя только!!!
Янина уходит.
Саша (в зал): На этом расследование закончилось. Но для всех нас все в жизни только начиналось.
Все, кроме Кости и Гриши, уходят.
Костя: Заяц, спасибо, что не сдал, должны мы тебе теперь.
Гриша: Должны.
Костя: Слушай, Заяц, тут такое дело, Сёма жвачку для девушки купил, для Зои, он ей обещал, ты же знаешь, что у него с деньгами-то не очень, может, продашь со скидкой?
Гриша: Интересная у тебя логика: вы мне должны, и при этом я еще и дешевле продавать должен. С какого перепугу?
Костик: Ну будь ты человеком, мы же в одном классе учимся, Сёма не ел дня три, чтобы накопить, а у тебя этих жвачек целая коробка.
Гриша: А ты их не считай. Можешь за друга заплатить, если его тебе так жалко. Но, честно говоря, у Сёмы и со жвачкой шансов с бабой нет. Дебил дебилом, а еще и голодранец. Я вообще не уверен, что ему жить обязательно.
Костик: Заяц, я понимаю, у тебя, кроме денег, в голове ничего нет, но ты за словами-то последи, а то я купить-то куплю, но морду тебе набью.
Гриша: Я за словами всегда слежу, Крынкин.
Драка между Костей и Гришей заканчивается победой Гриши.
Гриша (в зал): Гриша Зайцев тогда жвачку продал в итоге с наценкой, сказав, что это за моральный ущерб.
Гриша уходит. Появляется Саша.
Костя: Костя Крынкин после этой драки записался в секцию бокса, вошел во вкус, натренировался, через год по какому-то другому поводу как следует отметелил Зайцева, сломав ему нос и скулу, навсегда изменив его лицо, а после школы Костик двинул в ВДВ, чем немало удивил своих родителей – музыканта и университетскую преподавательницу.
Костя уходит.
Саша (в зал): Знали бы они, кто всему виной.
Появляется Гриша.
Гриша (в зал): Самого Зайцева через несколько лет взяли на каком-то мошенничестве.
Саша (в зал): Его полгода жестоко ломали в СИЗО.
Гриша (в зал): Он никого не сдал. Сел один. На шесть лет. На суде лишь сказал, что ни в чем не виноват, что дело сфабриковано и что он дает честное ленинское.
Появляются Артур и Сёма.
Саша: Смешно, конечно, в 1984-м году мы все думали, что ничего не изменится, и на наших глазах империя разлетелась вдребезги.
Гриша: Да слушай, я вот всегда знал, что левая тема эта долго не протянет, я это в тюрьме понял.
Артур: В тюрьме?
Гриша: Ну да. Хорошая страна была, добрая. Только почему-то границу с внутренней стороны охраняли больше, чем с внешней. Так что, если бы ничего не поменялось, я бы вышел и тоже свалил.
Семён: А тебе сколько было, когда ты сел?
Гриша: 18.
Артур: А в каком году вышел?
Гриша: В 94-м.
Семён: Точно, тебя же не было на юбилее школы.
Гриша: Я только откинулся. Значит, 24 или 23. Сёма, а что у тебя за разборка с Федей на выпускном была?
Саша: Ну, Сёма наш перебрал.
Артур: Да, Сём?
Саша (в зал): 1994-й год, юбилей школы!
Гриша: Какой?
Саша: 94-й.
Гриша: Так я ж в тюрьме.
Гриша с Сёмой уходят.
Появляются Костя и Федя.
На сцене Федя, Артур, Костя, Саша.
Костя: Всё, я больше не пью.
Артур: Пей! 25-летний вискарь, да он старше меня! Когда еще такой пить будем!
Саша: Очень возможно, что никогда, а ты его с колой бодяжишь.
Артур: Сань, а с чем ты предлагаешь его бодяжить, с «Байкалом» или может с «Колокольчиком»?
Саша: Я предлагаю вообще не бодяжить и пить чистоганом, Костян, ты вот как виски пьешь?
Костик: Пью водку, не хочу привыкать к хорошему. А потом, мало ли где этот вискарь 25 лет держали, а тут ясно-понятно, вчера спирт с водой смешали, и всё.
Артур: Костян, а ничего, что ты «Абсолют» пьешь? Он шведский, он тоже хрен знает где лежал. Федя, ты, конечно, красава, такую проставу всей школе устроил.
Федя: Такую – не всей. Такую – только своим.
Саша: Ну, всей школе тоже, знаешь, нормально перепало.
Федя: Бог велел делиться.
Артур: Ага, особенно вискарем. Предлагаю тост.
Появляется Янина.
Янина: Так, что тут происходит?
Федя: Янина Сергеевна, это вам.
Янина: Это что?
Федя: Это «Сваровски».
Янина: Ты где это «своровски», Федя?
Федя: Это не важно.
Янина: Где Зайцев?
Костя: Где-где – в тюрьме!
Янина: А я и не сомневалась.
Артур: Итак, предлагаю тост. За первого нашего миллионера! Федь, ты миллионер?
Федя: Ну не знаю, смотря как считать… Пока нет все-таки.
Саша (смеясь): Всё, тост отменяется, нечего за неудачников пить.
Появляются Зоя и Семён.
Артур: Зоя, где вы ходите?
Зоя: Сёма преодолевал ступени.
Артур: Эволюции, вероятно. Ладно, я продолжу. Предлагаю выпить за нашего самого финансово успешного друга, не забывшего о школьных товарищах. Итак, за Федин талант!
Семён: Покупать дешево и продавать дорого – охрененный талант. Всю страну такие талантливые разворовали.
Артур: Ну, я пробовал – не получилось. Купил дорого, продал дешево – до сих пор родителям должен, так что талант, как ни крути.
Саша: Сёма, ты чего, Федя ничего не ворует. Он пашет как проклятый.
Федя: Ну, Сёма, наверное, думает, что получать прибыль – это бездуховно и это то же самое, что воровство.
Семён: Да получай ты сколько хочешь, просто не надо это талантом называть.
Костя: А что талантом нужно называть?
Семён: Науку, музыку, живопись.
Костя: Ну извини, не все же химики, как ты.
Зоя: К счастью.
Семён: Что значит «к счастью»?!
Зоя: А то и значит: к счастью. Это я сегодня в ночную смену продавцом пойду работать – не ты.
Семён: Я ночами диссертацию пишу.
Зоя: А, ну это причина! Будешь кандидатом наук, а я кандидатом на морщины в тридцать от такой семейной жизни.
Федя: Зоя, каким продавцом ночным? Что за ерунда?
Зоя: Ну, я подрабатываю.
Костя: