Эх…была бы у меня «флешка»…хотя, я уже не уверен, что даже эта пушка тут смогла бы справиться.
А тварь меж тем ползла вперед с ошеломительной скоростью, расшвыривая в стороны мелких тварей, оказавшихся на ее пути.
Космодес, увлекшийся пальбой, наконец, понял, что это неэффективно. Он потянулся к поясу, где у него висела парочка кумулятивных гранат. В тот же миг из пасти королевы вперед на четыре метра секанули два длинных щупальца с острыми концами, похожими на лезвия топоров, которые, как бумагу, прошили броню на груди здоровяка с пулемётом, еще и вцепились в броню, будто пытаясь ее разорвать.
Моей реакции нужно все-таки завидовать и аплодировать.
Не раздумывая, я выпускаю винтовку и выхватываю свой револьвер, нацеливая на щупальца.
Четыре выстрела — три в цель, один мимо, и оба «языка» твари опадают на пол, перебитые.
Еще две пули из барабана улетают в раззявленную пасть чудовища, и это производит нужный эффект — тварь давится своим визгом, а из пасти льет жижа.
Моментально перезарядил оружие и навел его на противника.
Я бы с удовольствием продолжил расстреливать монстра, закрепляя уже достигнутый результат, однако ровно в тот миг, когда я приготовился продолжать палить, до меня дошло, что говорит механический голос.
«…ри…два…один. Герметизация»
В последние секунды гигантское чудище все же поняло, что опять не поймало меня (уверен, что это был тот самый монстр, которого я встретил в столовой, и который гнал меня потом по коридору), и сделало то, что я ожидал с самого начала боя (ведь подобную тактику уже видел) — раззявило свою пасть и плюнуло в нас сгустком субстанции с червячками.
Я без проблем увернулся, так как знал об этой особенности твари. Увернулся и лейтенант, который либо, как и я, знал, что тварь может такое учудить, или же, и что более вероятно, лейтенант обладал просто феноменальной чуйкой на опасность. Никогда она его не подводила, и этот раз не стал исключением.
А вот Эллисон, все еще стоящий и хрипящий десантник были облиты дрянью целиком.
Наша «мисс Чистюля» первым делом тут же проблевалась, и, не стесняясь нас, принялась срывать с себя комбез, обнажая вполне себе приятные формы, которые портила только сетка шрамов на спине и бедрах.
Ого! Это откуда у нее? А хотя, догадываюсь. Похоже, Ледышка не просто так пришила своего муженька, явно было, за что…
Но какая теперь уже разница?
Так, пока наша красотка приводит себя в порядок, надо глянуть, что там с десантником. Что-то подсказывает мне, что парень ‒ не жилец, но попробовать стоит.
Дела у «капитана У. Мозес» (так было написано на табличке, прикрепленной к броне), обстояли неважно. Обе конечности твари пробили его навороченную броню, как бумагу, и их «остатки» засели где-то внутри. Системы скафандра накачали бойца болеутоляющими, но хватит их ненадолго, да и толку от них?
Но самое плохое — боец весь был облеплен белесой жижей. Хотя червяков в ней и не видно, прикасаться к ней я не хотел.
А хотя, эта жидкость по свойствам больше напоминает кислоту.
Хоть одно радует — не особо она «сильная». Металл вроде не проела, хотя краску слизало начисто. Думаю, попади эта гадость на кожу, и…
Может, до костей и не разъест, но приятного от такой раны мало.
Но боец все еще жив. И что делать?
Его нужно было немедленно волочь в госпиталь, что еще? Благо, что это было недалеко.
Вот только тащить такую тушу, да еще в броне — задача нереальная, нужны хотя бы носилки, а в идеале — тележка или тачка, или…о, вот та штука подойдет.
Практически возле переборки стояла стандартная больничная каталка, изрядно политая кровью. Не знаю, кого на ней катали, и кто, но, если судить по тому, сколько тут крови, больной должен был уйти в мир иной.
Что ж, такова жизнь.
Зато благодаря ему каталка осталась здесь, и теперь мы ею воспользуемся….
А вообще, чего тут случилось?
Оглядевшись, я понимаю, что нахожусь в отсеке, который больше похож на поле боя.
Практически все стены были испещрены следами попадания в них различных боеприпасов. Освещение смонтировано кустарно, штатные лампы разбиты.
В коридоре, перегораживая проход к медблоку, кое-как установлена переборка от пола до потолка, сваренная из кусков стали. В ней по всей длине видны щели-бойницы, часть из которых еще и имеет характерные подпалины вокруг себя — следы применения огнеметов.
В центре этого чуда фортификационной инженерии — сваренная, опять же, из кусков стали дверь, в данный момент закрытая. Над дверью, не скрываясь, торчит ствол огнемета.
Вот только по идее из каждой этой бойницы сейчас должно торчать по стволу, а их нет. Более того, все следы боя тут — двух-трехдневной давности, если я не ошибаюсь. А уж в этом я разбираюсь, и вряд ли ошибся в сроках.
Так что тут вообще происходило? Люди сражались с людьми? Похоже на то. Во всяком случае, я не вижу останков монстров или жижи, заменяющей им кровь.
Впрочем, человеческих трупов тоже не видать.
Что же тут было вообще? Кто с кем сражался?
Ладно, быть может, позже кто-то ответит на мои вопросы, или же я найду какие-нибудь подсказки…
А сейчас надо погрузить тяжеленную тушу человека в десантной броне на каталку, и бегом тащить его в медотсек, пока не загнулся прямо тут.
Слава богам, мне не пришлось никого уговаривать, ни с кем спорить. Лейтенант молча мне помог.
Даже вдвоем с лейтенантом мы с трудом подняли и водрузили бронированного десантника на передвижную конструкцию, которая очень сильно прогнулась под его весом. Оба отстреленных куска щупалец так и свисали с его груди, как чужеродная бахрома.
Мы пыхтели, скрипели, но все же справились. Снайпершу привлекать к работе не стали, да и не до того ей сейчас…
На каталке тащить тело У. Мозеса было намного проще, так что мы быстро оказались у ворот. Меня здорово нервировал ствол огнемета над головой, но лейтенант был абсолютно спокоен, так что я быстро смекнул, что здесь он не впервые, и наверняка знает о том, что же произошло, знает куда больше меня. Ну и раз он спокоен, то и мне вроде как переживать не стоит.
Но все же ушки на макушке я буду держать — слишком уж свежи у меня в памяти те ощущения, что я испытал, когда лейтенант хотел мною, словно червяком на крючке, перед мордами тварей поводить…
На требовательный стук в двери долго никто не открывал, и я засомневался, что там вообще кто-то есть, однако лейтенант не успокаивался — тарабанил своим пудовым кулаком без передышки.
Минуты через три непрерывного долбежа стальная плита заскрипела и поехала в сторону.
Так все-таки «дома» кто-то был…
Пока мы торчали под дверью, Эллисон успела привести себя в порядок, и даже переодеться — похоже, дамочка таскала с собой в рюкзаке комплект сменной формы, по крайней мере, брюки и куртка на ней были без следов попадания странной субстанции.
А вот запасного бронежилета в ее закромах не нашлось, так что она щеголяла в подвесной с патронами для снайперки и без защиты. Что касается ее самой — вроде как все в порядке. Спокойна и собрана, как всегда.
Лейтенант лишь поморщился, глядя на ее «преображение», но промолчал, что было совсем не в его духе. Похоже, что дела у нас были настолько плохи, что соблюдение внутренних правил временно было не важным.
Хотя, снова-таки, какие правила? Лично я и его самого, и все его приказы пошлю по всем известному адресу. Ноль доверия ему, уроду такому!
Тем временем двери все же открылись, а на пороге стоял …блин, вот знаете, есть кино про всяких ученых, которые совершают внезапные открытия, сами при этом будучи эдакими «не от мира сего»?
Вот это был классический такой персонаж.
В заляпанном зеленой жижей и человеческой кровью халате, с встопорщенной во все стороны седой шевелюрой, стоял тощий и высокий мужик неопределенного возраста — от пятидесяти до восьмидесяти лет, со слегка выпученными глазами и брезгливо скорченным ртом. Мне сначала даже показалось, что он то ли пьян, то ли накурен в доску — рот полуоткрыт, и из него чуть ли не слюна течет.
‒ Э-э-э…это, парни — че надо? Я занят малость, так-то…
‒ Э! Доктор Ричард! Не до шуток сейчас! — заявил лейтенант. — Вот этот парень, — он указал на лежащего на каталке космопеха, — получил в грудь два щупальца от охрененно большой твари, я таких еще не видел. А еще надо проверить Фрэнка…
— А меня чего проверять? — рыкнул я.
— Ты пришел непонятно откуда, и хрен знает, где тебя вообще носило! Может, ты заражен?
— Ага, гонореей от твоей мамаши! — хмыкнул я.
— Отставить шутки! — рявкнул лейтенант.
— Да пошел ты… — буркнул я.
— Фрэнк, серьезно! Тебя надо проверить! — встряла Эллисон.
— Сама проверься!— окрысился я, и потянулся к автомату, но затем все же пересилил себя и добавил: — Как видишь, говорить умею, хожу одним куском и не рассыпаюсь на части. Чего еще тебе надо?
Лейтенант даже ухом не повел на неприкрытую угрозу в моем голосе.
‒ А ты ничего и не заметишь, идиот! Более того — в первые восемь часов ты ничем от нормального человека отличаться не будешь. А вот затем потихоньку начнется светобоязнь, следом агрессивность. Я бы даже сказал — бешенство. А после начнется «магия», и ты ‒ уже милый домик для личинок второй фазы. Или вовсе третьей…
— Что еще за личинки? Какие еще фазы?
— Забей! Главное — если ты чист, то все мы успокоимся.
— А если нет?
— Чем раньше определим, тем лучше. Если ты на начальной фазе, если заражение не зашло слишком далеко — наш доктор Менгеле сможет тебе помочь, он уже напрактиковался…
— Ага, вижу, — хмыкнул я, уставившись на кровавые пятна, виднеющиеся на халате «доктора».
Не хочу знать, как именно этот странный мужик практиковался, а главное — на ком.
Ладно. Заносим уже этого чувака в скафе…
Кто он, на хрен, такой, и откуда тут взялся, крайне мне любопытно.
Явно военный, но откуда военный на корабле корпоратов?
А вообще, с чего я взял, что он военный? Элементарно: по шмоткам, недоступным для гражданских, и даже таких, как я.