– Так ты теперь знаменитость? Типа городской легенды Глуховецка? – рассмеявшись, проговорила Маша. – Бред какой-то!
– А я все забываю у тебя спросить. Помнишь, ты меня как-то спрашивала, знаю ли я, что значит «блинопек»? Так что это такое? – задал вопрос Федор.
Девушка рассмеялась.
– Блинопек – это на блатном жаргоне фальшивомонетчик. Дядя Яша во времена СССР долгое время был одним из самых крутых блинопеков. Его так и не смогли посадить по соответствующей статье, но, когда он уже прикрыл свою лавочку, его все-таки упекли в тюрьму на четыре года за подделку каких-то ерундовых документов. Вообще, в криминальной среде это не очень уважаемая специальность. Блинопеки – очень закрытая и крайне осторожная каста. Чаще всего это достаточно интеллектуальная публика, которая избегает лишнего общения с криминалом. Им приходится тщательно следить за своим оборудованием, за всеми новшествами в области их деятельности, при этом они очень внимательно и настороженно относятся к своим деловым связям. Чаще всего они действуют через сложную систему проверенных посредников. В общем, те еще конспираторы! Дядя Яша, как ты, наверное, уже заметил, неизлечимый подпольщик. Все будет проверять по десять раз. Но, я думаю, ты его окончательно и бесповоротно убедил в своей искренности, когда стал с ним торговаться из-за оплаты.
– Погоди, ты хочешь сказать, что, когда мы были в гостинице, ты знала, что это проверка? – воскликнул Федор.
– Ну, в общем, догадывалась. Папа предупреждал, что Яша может отмочить что-то подобное, и думаю, что это была не самая суровая проверка. Я ожидала чего-то похуже, – проговорила Маша, глядя куда-то в сторону.
– Но почему ты об этом не сказала мне? Ты мне не доверяла? Ты тоже наблюдала за тем, как я себя поведу? Ну ты и змея! – воскликнул яростно Федор. – Если еще когда-нибудь подобное повторится, мы расстанемся. Чем бы мне это ни грозило!
Марьиванна вскочила со скамейки, открыла было рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого она, неожиданно размахнувшись, влепила Федору звонкую пощечину. После чего повернулась и чуть ли не бегом бросилась к дому. Федор, придя в себя, бросился за ней. Догнав ее на полпути к дому, он схватил девушку за плечи и повернул к себе. Лицо Маши было пунцовым, губы тряслись, а глаза были полны слез.
– Да ты можешь мне все толком объяснить? Без истерик и излишнего драматизма! – закричал Савченко, неосознанно тряся девушку за плечи.
– Пусти, дубина, мне больно! – запальчиво закричала Марьиванна. – Ты думаешь, мне было легко тогда в гостинице? Мне и на тебя смотреть было больно, и сказать тебе я ничего не могла. Когда мы виделись с отцом в последний раз, он предупредил меня строго-настрого, чтобы я ни в коем случае тебе о Яшиных заскоках не рассказывала. У Яши острый нюх на любую фальшь. Если лишь хоть чуть-чуть что-то заподозрит, то последствия могут быть самые непредсказуемые. Папа считал, что если ты будешь вести себя естественно, то есть оставаясь самим собой, то все и так обойдется. Как бы ты сам поступил на моем месте?
– Не знаю, – растерянно пробормотал Федор. Он, преодолевая не очень отчаянное сопротивление, обнял девушку и прижал к себе. – Прости, я же не знал всего этого, – прошептал он. Марьиванна уткнулась ему в грудь и шмыгнула носом. По ее трясущимся плечам Федор понял, что она плачет.
– Пошли в дом. Холодает, – тихо проговорил он, но девушка отрицательно замотала головой.
– Давай еще побудем на воздухе, что-то голова разболелась, – тихо проговорила Марьиванна.
Обняв ее, Федор медленно двинулся по аллее, освещенной тусклым призрачным светом, льющимся из декоративных светильников, которые были установлены в земле среди кустов.
– Сложная у тебя семейка, – проговорил он задумчиво после непродолжительной паузы.
– Ну, что поделать, другой нет. О своей ты, я помню, вообще очень кратко и неохотно рассказывал, – тихо проговорила Маша.
– Да особо и рассказывать нечего, – задумчиво глядя под ноги, ответил Савченко. – Родного отца я никогда не знал, да и сейчас не стремлюсь узнать. Он расплевался с мамой, когда я был только в проекте. Потом мама трижды выходила замуж. Последний ее муж очень неплохой мужик, руководитель военторга в Калининграде. Папой я его не называл, но мы с ним всегда вполне нормально ладили. У меня всегда были карманные деньги, приличная модная одежда и всякое такое. Ни мать, ни отчим никогда не доставали меня учебой, отметками или поведением. Они всегда были слишком заняты собой и друг другом. Да и меня не в чем, наверное, было особо упрекнуть. Учился всегда отлично, поведение мое тоже никого не напрягало. Больше всего времени я проводил в библиотеке или дома за книгами и журналами. Вот такой классический ботаник. Я почему-то всегда считал, что в моей жизни все будет хорошо, потому что я хороший. Хорошо себя веду, хорошо учусь, и этого достаточно. Кто бы мог подумать, что я стану убийцей? – с горькой усмешкой произнес Федор.
– Каково это – быть убийцей? – тихо спросила Марьиванна, напряженно взглянув на Федора.
Федор нахмурился, сжав до боли челюсти.
– Хреново, – мрачно проговорил он. – Воспоминания, которые, как приклеенные, отравляют каждую минуту твоей жизни. Не хочу об этом, – нахмурившись, произнес он.
– Федя, а что, по-твоему, нас ждет дальше? – задумчиво спросила девушка.
– Мы будем жить долго, счастливо и умрем в один день, – рассмеявшись, ответил Федор.
– Да ну тебя. Я же серьезно, – без тени улыбки проговорила Марьиванна.
– Мы получим свои новые документы, уедем куда-нибудь далеко. Куда, я пока еще не решил. Через полгода я вернусь за деньгами, кое-что отдам Лехе, что обещал твоему отцу. Остальное привезу в наше гнездышко. Мы создадим свою фирму, я буду директором, а ты будешь заниматься экономическими вопросами. Может, уговорю Леху остаться с нами в качестве начальника безопасности. У нас будут работать только самые лучшие специалисты, которые будут хорошо зарабатывать и гордиться, что работают в нашей фирме. Мы будем как семья и станем самыми крутыми на рынке. Через несколько лет мы будем богатыми и уважаемыми людьми, у нас с тобой будут дети и все будет просто отлично! – смеясь, закончил Федор и обнял Машу.
– Красиво! – задумчиво проговорила девушка и, потянувшись, поцеловала Федора в щеку.
Глава 53
Валера зашел в квартиру и бросил спортивную сумку под вешалку. После занятий в спортзале все тело, как обычно, немного ныло. Он уже собрался наполнить горячую ванну, чтобы отдохнуть и расслабиться после физических нагрузок, когда в комнате раздался телефонный звонок. Это был Астахов. Их отношения за последний месяц стали несколько напряженными. Поиск климовских миллионов закончился ничем, более того, еще пришлось и от Клима избавляться.
Дело оказалось довольно громким, и, насколько можно было судить из газет и разрозненных высказываний друзей из различных силовых структур, оно шло полным ходом. Конечно, все, как всегда, закончится пшиком, но все-таки это вносило в жизнь Валеры некоторую ненужную нервозность. Отчасти ответственность за это он возлагал на Игоря Николаевича. Неожиданно в комнате раздался телефонный звонок. Валера снял трубку, как всегда выжидательно помалкивая. Кому надо, заговорит первым.
– Здорово, это я, – раздался в трубке голос Астахова. – Надо срочно встретиться, – перешел он сразу к делу. – Есть кое-какая интересная информация по нашему вопросу. Похоже, еще не все потеряно, – бодро проговорил майор.
К звонку Астахова Валера отнесся без особого энтузиазма, но встретиться все же согласился. Встреча была назначена через два часа, как обычно, в старой пельменной в центре.
Все вновь завертелось с того момента, когда Астахову неожиданно позвонил Витя Соколов, прапорщик Кручининского летного полка, находящегося в семи километрах от деревушки Валентиновки. Он бодро, с воодушевлением доложил, что друзья Игоря Николаевича благополучно доставлены в Новороссийск и он хоть сейчас готов продолжить дальнейшее сотрудничество на установившихся взаимовыгодных условиях. Астахову стоило большого труда и изворотливости, чтобы аккуратно выяснить, о каких именно друзьях идет речь. Когда же прапорщик между делом упомянул, сколько его «друзья» отвалили ему за перелет, а кроме того, «друзья» еще и знакомы со Слоном и Верой, Астахов чуть не подпрыгнул на стуле. Взяв себя в руки, он осторожно вытянул из прапорщика описание «своих друзей», предупредил, чтобы тот держал язык за зубами, и тепло поблагодарил «за оказанную помощь».
С этого момента Игорь Николаевич лишился покоя. Он с кипучей энергией принялся повторно анализировать всю имеющуюся информацию по всем персонажам глуховецкой истории, методично дополняя ее новыми разрозненными данными, которые удалось по крупицам собрать, не привлекая лишнего внимания со стороны коллег и начальства. Неожиданно он натолкнулся на любопытный факт в биографии Семы Седова, о котором ранее не знал. Оказывается, у Седого есть родной брат, проживающий в Новороссийске, куда простодушный жадный идиот прапорщик отправил «друзей» Астахова. Игорь Николаевич тут же решил связаться с Глуховецким отделением внутренних дел и попытаться кое-что уточнить в отношении Седого. Из-за давних неприязненных отношений двух ведомств он не возлагал особых надежд на этот звонок. Однако разговор с новым начальником ГУВД Глуховецка Гулевским, на удивление, оказался полезным. У Игоря Николаевича сложилась твердая уверенность, что новый начальник глуховецкой милиции очень нуждается во влиятельных московских друзьях и готов лезть из кожи, чтобы таких завести. Гулевский поведал подробно о гибели Вацека и Петрухи, о косвенных уликах, которые указывали в этом деле на Слона, о своей теории насчет суперкиллера Фикуса, а также о том, что некто, по описанию похожий на таксиста Савченко, с какой-то девушкой ускользнул от него в Валентиновке, словно растворившись в воздухе.
Астахов усмехнулся: «Ты даже не представляешь, дружок, насколько ты близок к истине насчет воздуха, – ехидно подумал Астахов. – В конце восьмидесятых из вашего ведомства пинками разогнали всех пьющих, но толковых мужиков, а вместо них набрали умельцев на все руки из числа партийной номенклатуры. Похоже, приятель, ты из их числа. Что ж, люди всякие нужны, люди всякие важны. Будем дружить». Он тепло распрощался с Гулевским, пожелал ему удачи в поисках Фикуса и туманнонамекнул на то, что тот может рассчитывать на его поддержку в самых разнообразных вопросах. После этого Аста