ся к Валере. – Только не стреляйте, я вас умоляю! – Валера левой рукой наотмашь врезал ему по лицу, и Федор, вскрикнув, отлетел к кровати. Именно на подобный эффект он и рассчитывал. Продолжая что-то умоляюще говорить, он вытянул правую руку вперед, а левой оперся на край кровати. Затем его левая рука незаметно скользнула под матрас.
– Я думаю, что чемоданы находятся где-то в подвале моего дома. Прошу вас, только уберите оружие от Маши! Умоляю вас! – протараторил Федор, нащупывая дрожащей левой рукой холодную рифленую рукоятку макарова под матрасом. В это время неожиданно подал голос Яков Борисович:
– Послушайте, я пожилой человек и не представляю для вас никакой угрозы, у меня жутко затекли руки, могу я их опустить? И мне кажется, вам стоит отпустить Машеньку, она тут действительно ни при чем!
– Нет! Сиди, как сидел! – коротко рявкнул Валера, направив дуло винтовки на старика. И в этот момент, как пушечный залп, громыхнул выстрел макарова, зажатого в дрожащей левой руке Федора. Пуля угодила Валере в грудь, выстрелом его отбросило к стенке, и он завалился на пол. Хрипя, с искаженным от боли лицом Валера усилием воли приподнялся на локте, но тут же раздался второй выстрел, после которого он рухнул на пол и окончательно затих. Первым в себя пришел Астахов. Он бросил быстрый оценивающий взгляд на винтовку. Поняв, что не успеет до нее дотянуться, резким рывком за руку поднял на ноги безвольную, как тряпичная кукла, Марьиванну и, обхватив ее рукой за шею, поволок к выходу, прикрываясь девушкой, как щитом. Еще пара секунд, и он скрылся бы за дверью, закрыв ее на торчащий с внешней стороны ключ. Однако дядя Яша проявил неожиданную резвость. Вскочив на ноги и опустив голову, он, как бык, ринулся вперед, сбив Игоря Николаевича и Машу с ног. Астахов рухнул на Марьиванну, а Яков Борисович накинулся на него, колотя его кулаком сверху по спине. Федор бросился на помощь, но, только приблизившись к барахтающейся куче тел, разглядел, что дядя Яша бил Астахова не кулаком. Его рука и лицо были в крови, а в кулаке был зажат откуда-то взявшийся нож с коротким широким лезвием. Астахов дергался и что-то кричал под ударами дяди Яши. Федор схватил старика за руку и оттащил от стонущего противника. Затем он помог подняться Маше. Дядя Яша, отдышавшись, решительно подошел к Федору и молча вырвал у него из рук пистолет. Затем повернулся к стонущему Астахову и дважды в него выстрелил.
– Эти мерзавцы собирались навестить мою семью, – хрипло проговорил он и протянул пистолет Федору. Тот отрицательно покачал головой и обнял дрожащую всем телом Марьиванну.
– Все хорошо, все закончилось, не смотри на них, пойдем отсюда, – тихо прошептал Федор на ушко девушке и медленно повел ее на улицу. Выйдя из дома, Маша уткнулась Федору в плечо и громка разрыдалась. Минут через пять вышел дядя Яша.
– А вы знаете, Феденька, чего нам с вами сейчас не хватает? – проговорил он своим обычным голосом. Федор, натянуто улыбнувшись, вопросительно кивнул головой.
– Нам надо с вами, голубчик, выпить немножечко водочки для снятия волнительности, – глубокомысленно произнес старик.
– А что будем делать с этими? – неестественным деловитым тоном спросил Федор, кивнув подбородком в сторону дома.
– Ой, даже не озабочивайтесь! – дядя Яша беспечно махнул рукой. – Я позвонил Пашеньке, он скоро приедет. Директор местного кладбища – его большой друг и многим ему обязан. Все устроится в лучшем виде, не волнуйтесь по этому поводу.
– Яков Борисович, а откуда у вас взялся нож? – спросил, понемногу приходя в себя, Федор.
– Да это просто давняя привычка, что-то вроде амулета. Мне как-то спокойнее, когда он у меня в кармашке лежит. Я как увидел, что вы, голубчик, ручку под матрасик сунули, так и понял, что сейчас, видимо, придется им воспользоваться, – добродушно проговорил старик.
– Но если бы они заметили, что вы достали нож, то нас точно убили бы! – воскликнул изумленно Федор.
– Нас в любом случае всех убили бы, – простодушно улыбаясь, ответил Яков Борисович. – На их рожах это отчетливо читалось. Ну да полно о пустом, холодно тут стоять, пойдемте-ка, друг мой, лучше в дом и выпьем. Хотя это и грозит мне дома еще одной попыткой убийства от Галины Ивановны, но ничего, как-нибудь выкручусь, – проговорил, улыбнувшись, дядя Яша и приглашающе махнул рукой в сторону дома.
Глава 57
Федор посмотрел на сидящую рядом в кресле Марьиванну. Девушка, подсунув под голову свернутый валиком свитер и облокотившись головой о стекло иллюминатора, мирно спала под ровный гул самолета.
«Везет же человеку!» – с завистью подумал Федор. В отличие от Марьиванны он, как ни старался, на протяжении всего многочасового перелета так и не смог сомкнуть глаз. По его расчетам, лететь оставалось еще час. Сейчас, глядя на Машу, Федор вспомнил, как в ожидании Пашеньки ему и дяде Яше с трудом удалось убедить испуганную девушку зайти снова в дом. Маша стояла бледная с круглыми от ужаса глазами, вжав голову в плечи, и наотрез отказывалась возвращаться в дом. Глядя на входную дверь, она молча упрямо мотала головой, не двигаясь с места. Наконец Яков Борисович не выдержал и в несвойственной ему манере наорал на девушку, обозвав ее слабонервной истеричкой и позором семьи. Только тогда Маша, бросив затравленный взгляд на дядю, медленно на негнущихся ногах пошла за ним в дом, вцепившись до боли в руку Федора. Расположившись на втором этаже, все трое выпили по рюмке водки, закусив какой-то нехитрой закуской. На удивление, Машу даже не пришлось уговаривать. Она залпом выпила до краев наполненную рюмку и постепенно стала приходить в себя. Ее взгляд наконец приобрел осмысленное выражение, лицо порозовело, и она, покосившись на висящее рядом зеркало, быстрым привычным жестом поправила растрепавшиеся волосы. Лишь только тогда Федор облегченно вздохнул.
– Как вы думаете, Феденька, а мне еще кого-нибудь ждать с дружественным визитом? – спросил Яков Борисович.
– Не знаю – честно ответил Федор, задумчиво глядя в окно. – Леха говорил о двух персонажах. Видимо, это они и были. Хочется верить, что больше к вам никто не нагрянет.
Дядя Яша удовлетворенно кивнул головой. «Дай-то бог, а то уже стар я стал для подобных молодецких забав. Как я вам вчера сказал, документики ваши готовы, и вы с Машенькой можете начать новую нормальную жизнь. С учетом всех обстоятельств нам всем будет лучше, если вы завтра с Машенькой уедете куда-нибудь далеко, забудете о том, что здесь произошло, и о моем существовании. Надеюсь, вы с пониманием и без обид отнесетесь к моей стариковской просьбе», – закончил грустно Яков Борисович.
Федор и Маша одновременно кивнули головами. Через полчаса приехал Пашенька. С ним Федор и Яков Борисович спустились вниз, оставив Машу на втором этаже. Они втроем зашли в комнату, где в лужах крови лежали тела Астахова и Валеры. Помощник дяди Яши спокойно и внимательно оглядел помещение, осторожно, чтобы не испачкаться в крови, достал из карманов убитых содержимое и передал своему боссу. Еще раз окинув помещение придирчивым взглядом, он задумчиво почесал бороду, а затем, бросив укоризненный взгляд на Якова Борисовича и Федора, осуждающе покачал головой. «Яша, мне стоило лишь на полдня оставить вас одного, как вы тут же…» – тяжко вздохнув, проворчал Пашенька. Яков Борисович виновато развел руки в стороны. «Так сложились обстоятельства», – обреченно пробормотал он.
В течение последующих сорока минут Пашенька негромко с кем-то монотонно договаривался по телефону и, наконец закончив переговоры, потянулся и удовлетворенно кивнул дяде Яше головой. Через полтора часа на участок въехал грузовик, груженный каким-то строительным хламом: досками, старыми деревянными оконными рамами, листами оцинковки и рулонами рубероида. Из кабины вылезли два угрюмых небритых мужика в грязной робе. Они коротко перекинулись парой слов с Пашенькой и, взяв два рулона полиэтилена, молча прошли в дом. Вскоре мужики вынесли завернутые в пластик тела, уложили их на дно машины, аккуратно прикрыли листами жести и водрузили сверху все остальное содержимое кузова грузовика. После этого они еще раз тихо переговорили с Пашенькой и быстро уехали.
На следующий день утром Яков Борисович и Пашенька отвезли Федора и Марьиванну в аэропорт. По дороге они как ни в чем не бывало спокойно обсуждали какие-то обычные бытовые проблемы. Опять выросли цены в магазинах, когда же наконец отремонтируют дороги, в фотоателье уже пора делать ремонт и так далее. Марьиванна и Федор сидели на заднем сиденье и молча смотрели по сторонам. Оба чувствовали себя усталыми и опустошенными. Высадив молодых людей у входа в здание аэропорта, дядя Яша и Пашенька церемонно по очереди обняли Марьиванну и крепко на прощание пожали руку Федору.
– С этого момента навсегда забудьте ваши прежние имена и даже между собой пользуйтесь новыми. Удачи вам, – грустно проговорил Яков Борисович.
– Вы уж извините, если что не так, – смущенно, переминаясь с ноги на ногу, проговорил Пашенька.
– Все нормально, спасибо вам большое, – улыбнувшись, ответила Марьиванна.
«Ни с кем не обсуждайте, куда хотите уехать. В семидесяти процентах случаев цель беглеца выясняется путем методичного опроса его знакомых. Это азбука. Ваш выбор должен быть абсолютно непредсказуем для любого, кто попытается предположить, куда вы могли рвануть. Это должно быть место, где вы никогда не были и где у вас нет ни единого знакомого или того, кто смог бы вас узнать. В Москве легко затеряться, но столица будет в приоритете поисков. Поэтому лучше выбирайте место как можно подальше, но не дыру, где проживает сто человек, да и те все родственники, а какой-нибудь город с населением хотя бы в двести-триста тысяч», – в очередной раз всплыл в голове Федора инструктаж Лехи.
Окончательное решение, куда лететь, было принято Федором и Марьиванной ночью после длительного бурного обсуждения. Войдя в зал аэропорта, Федор усадил девушку в кресло, а сам направился к кассам. Возле кассовых окошек, как положено, гудела нервная очередь. Периодически доносились истошные выкрики: «Да я, в отличие от вас, тут с семи часов утра стою!», «Разрешите! Я только спросить…», «Девушка, а бронь до Москвы еще осталась?».