Через час Алексей, взяв ключи от минивэна, забрал в соседнем дворе с футбольной площадки сына и повез его на дачу к знакомым, которые без проблем согласились взять Антоху на несколько дней к себе. Федор и Марьиванна остались ждать врача, который должен был явиться через полчаса. Федор на всякий случай заглянул в комнату к раненому. Подойдя поближе к Костяну, он безошибочно уловил, что тот не дышит. Савченко тяжело вздохнул и уже собирался выйти из комнаты, когда заметил лежащую рядом с телом небольшую окровавленную подушку. Марьиванна возилась с тряпками, когда в комнату вошел бледный как полотно Федор и обессиленно опустился на стул, уставившись в стену.
– Что? – тревожно спросила девушка.
– Кажется, Леха его придушил. И когда только успел? Ты знаешь, – еле ворочая языком, пробормотал Федор, – он меня порой пугает своей холодной железобетонной целесообразностью.
Маша тоже устало присела рядом с Федором, держа в руках окровавленную тряпку.
– То ли дело ты? Великодушный и благородный! Ты бы добивать поверженного противника ни за что бы не стал, да? – Марьиванна склонила голову к своему плечу и, недобро прищурившись, уставилась на Федора. Федор поежился под ее взглядом и опустил глаза. Ему отчетливо вспомнился окровавленный Вацек и извергающий проклятия Петруха.
– Боже мой! Ты только послушай, о чем мы говорим? – тихо проговорила девушка. – Если бы мне кто-то полгода назад сказал, что мне придется постричься и покраситься в блондинку, ночевать в воняющем псиной бараке, выпрыгивать из мужского туалета и ползать с тряпкой по полу, замывая чужую кровь, я бы сочла это мрачной дурацкой шуткой. Но реальность такая, какая она есть, и с этим нам уже ничего не поделать. Поэтому сейчас бессмысленно предаваться душевным терзаниям о содеянном. Оставим это на потом, когда все уже будет позади. Где-то рядом есть совсем другая, нормальная жизнь, без этого нескончаемого кровавого кошмара, и мы в нее обязательно должны попасть. Единственное, что, мне кажется, нам стоит сделать, так это где-нибудь по пути заскочить в церковь.
– Когда стемнеет, мы с Лехой увезем их куда-нибудь подальше, и на этом все будет кончено. Думаю, обойдемся без походов в церковь, – угрюмо проговорил Федор, пытаясь придать уверенности своему голосу.
Глава 69
Майор Гулевский стоял перед зеркалом в прихожей. Он не спеша поправил галстук и принялся расческой доводить до совершенства пробор на голове, ожидая, когда за ним заедет служебная «Волга». Неожиданно зазвонил телефон. Утренние звонки никогда не предвещали ничего хорошего. Поморщившись, майор снял трубку и с металлом в голосе произнес: – «Гулевский, слушаю!»
– Слышь, Гулевский, дело есть, – раздался незнакомый развязный голос.
Майор попытался сообразить, кто это решился разговаривает с ним столь нагло.
– Я что хочу сказать. Хочешь пленку с записью купить? – продолжил голос.
– Кто это? – внутренне закипая, спокойно спросил Гулевский.
– Это я, Ряха, мы с тобой виделись, когда ты ключи Григу давал.
– С чего вдруг такая доброта? – насмешливо спросил майор.
– Мне просто бабки нужны, чтобы подальше отсюда свинтить.
– А что же скажет на это Григ?
– Думаю, что он и Костян уже ничего не скажут. Скорее всего, ваш Фикус их уже грохнул, – лениво произнес Ряха.
– Что-о-о-о? – изумленно воскликнул майор.
– Что слышал. Он и меня чуть не пристрелил, я еле вывернулся, – хмыкнув, произнес Ряха.
– Ряха, ты, часом, не бухой? Ты хочешь сказать, что видел Фикуса и знаешь, как он выглядит?
– Я видел его на расстоянии вытянутой руки, но лучше бы мне с ним больше никогда не встречаться. Как вспомню, так мурашки по коже. Страшный тип, смотрит, как змея перед броском.
– Как он выглядел? – вскрикнул Гулевский.
– Да обычно. Молодой, моего возраста, борода. При нем была еще девка симпатичная, блондинка с короткой стрижкой, и очкарик средних лет. Так что насчет пленки? Или мне ее кому другому предложить? – проговорил Ряха.
– А что ты за нее хочешь? – спросил Гулевский.
– Десятку зеленью, – уверенно произнес Ряха.
– Ты с дуба рухнул? – воскликнул Гулевский, на всякий случай пытаясь сбросить цену. – У меня столько нет!
– Ну тогда пока, – огорченно произнес Ряха. – Я сваливаю из вашего поганого городишки. Позже перезвоню, когда бабки соберешь, – проговорил он, и в трубке пошли короткие гудки. Гулевский раздосадовано швырнул трубку на место.
Через два часа начальнику городского управления внутренних дел на стол легла телефонограмма о том, что в ста километрах от Глуховецка рано утром жителем села Вольного в районе старой дороги был обнаружен догорающий автомобиль «Чероки», в котором были обнаружены два обгоревших трупа. Все указывало на то, что Ряха, похоже, говорил правду и Григ с напарником действительно, скорее всего, мертвы. Еще через час Гулевский своим ключом открыл дверь квартиры, в которую поселил Грига и компанию. Квартира была пуста.
«Похоже, нервы у мелкого бандита не выдержали, и он действительно свалил из города», – рассудил Гулевский и задумчиво покинул квартиру.
«Но что же теперь с пленкой? Она действительно у Ряхи или это блеф? И что он нес о Фикусе? Он действительно его видел или, может, сам завалил своих корешей и решил свалить все на местную городскую легенду?»
Гулевский в недоумении почесал затылок. «Казалось, бы, все уже наладилось и успокоилось, так нет же. Опять какие-то климовские отморозки убиты у нас в городе, и все опять становится неспокойным и запутанным. А кроме того, вновь всплывает тень этого таинственного Фикуса. Будь он неладен!»
Глава 70
На следующий день Федор и Марьиванна тронулись в путь по направлению к Москве. Прощание с Лехой было недолгим. Все трое были невыспавшимися, усталыми и молчаливыми. Приборка в квартире длилась почти до утра. Врач пришел на два часа позже, чем обещал. Внешне он производил впечатление спившегося слесаря. Лет шестидесяти, красное грубое недовольное лицо, большой мясистый нос в мелких синеватых капиллярах, одет неряшливо, нервный, но похоже, что дело свое все же знал достаточно хорошо. Эскулап долго и внимательно с хмурым видом осматривал женщину, после чего, выйдя из спальни, подтвердил предположение Марьиванны о сотрясении мозга средней тяжести, но категорически отверг ее беспокойство о внутренних повреждениях. Выписав рецепты и дав рекомендации по уходу, он откланялся, быстрым неуловимым движением спрятав в карман врученные Лехой деньги.
– Как все объяснишь Наташе? – спросила Марьиванна Леху после ухода врача.
– Скажу правду, – невозмутимо ответил Алексей. – Бандиты посчитали, что после смерти Борисыча в квартире могут быть припрятаны какие-нибудь ценности, и решили проверить. Обычный грабеж, сейчас такое часто случается. В милицию обращаться было некогда, поэтому я попытался решить вопрос самостоятельно. В этом мне неоценимую помощь оказали старые друзья. Вот и вся история. Натка все поймет правильно, не переживай на этот счет. Сложнее будет объясниться с Антохой, но я что-нибудь придумаю, – подвел черту с невозмутимым видом Леха.
После полуночи мужчины выкрутили в подъезде лампочки и, соблюдая максимальную предосторожность, в темноте вынесли завернутые тела, погрузив их в джип «Чероки» и закидав сверху какими-то темными тряпками. Машина медленно продвигалась на запад из Глуховецка, когда впереди неожиданно появился наряд ГАИ. Гаишник лениво поднял жезл, приказывая остановиться. Леха спокойно притормозил, быстро вынул откуда-то небольшую фляжку, сделал большой глоток и, пошатываясь, вылез из машины. Федор вжался в кресло, с ужасом представляя, что сейчас может произойти. Одинокая машина, без документов, в салоне два трупа, скучающие гаишники и Леха, не спеша идущий им навстречу. А если учесть, что сзади за поясом под рубашкой у него ТТ одного из бандитов, то высока вероятность того, что кровавый кошмар сегодняшнего дня еще не закончился. Савченко вдруг почувствовал, что зубы его мелко постукивают, а все тело словно одеревенело от напряжения.
– Командир, каюсь, выпил малость, поругался с женой на даче, вот с другом и свалили среди ночи. Честно, во всем признаюсь, виноват, но пойми, как мужик мужика. За день достала своими грядками. Я из штанов выпрыгиваю, пашу целыми днями, так еще и на даче напряг терпеть должен. А в довершение ко всему эта змеюка еще и черпак спрятала, еле нашли. Ну ты прикинь, какую позоруху мне перед другом устроила, – послышался громкий возмущенный голос Лехи.
Гаишник что-то тихо ответил, и Леха вместе с ним залез в служебную машину. В это время второй служивый подошел к джипу и заглянул в темный салон.
– Далеко едете? – спросил он Федора.
– А шут его знает, говорит, что нет, – ответил, как можно спокойнее Федор и кивнул в сторону Лехи, залезшего в машину ГАИ. – Конфуз у них семейный произошел, вот мы с ним и смахнули с дачи.
В это время из служебной машины вылезли Леха и гаишник.
– Спасибо, брат! – с чувством проговорил Леха и медленно поплелся к джипу.
– Счастливого пути! И давай осторожно, больше шестидесяти не выжимай! – крикнул ему вслед гаишник.
– Обещаю, мужик! – ответил Леха и залез в салон. После чего завел машину, и она медленно двинулся дальше.
– Леха, ну у тебя и нервы! – вырвалось у Федора.
Тот в ответ лишь пожал плечами и тихо проговорил:
– Все ходы просчитаны, Фикус. Это объездная дорога, она разбита в хлам. Никто в трезвом уме по ней не поедет, кроме тех, кто боится бухим ехать по основной трассе, где полно ментов. Такие бухарики и выбирают эту объездную дорогу в надежде проскочить по ней без лишних проблем с ментами. Но они иногда именно на это и рассчитывают. За ночь здесь гаишники вылавливают двух-трех подвыпивших чудиков, которые либо жирно откупаются, либо подписывают протоколы. Риск был минимальный. Мы либо спокойно проскакиваем, либо спокойно откупаемся. Нервы здесь ни при чем, – равнодушно закончил Леха.