Поэтому он принял решение убраться из страны хотя бы на пару месяцев. Финансы для реализации этой идеи у него имелись, причем его собственные, а не вкладчиков, которые готовы были ему глотку перегрызть. Эх, знали бы все эти Абиевы-Черемесовы-Коршуновы, кто на самом деле стоит за этой безумной аферой. Но он решил, что дожидаться финала этого рискованного перформанса не станет и, еще будучи в больничной палате, заказал билеты в Адлер. Оттуда на попутке Олег двинет в Абхазию, там снимет домик в какой-нибудь глуши, и пусть его ищут, сколько хотят.
Кабина лифта открылась. Он шагнул к своей двери и поежился. Ему вдруг почудилось, что вместо собственной квартиры перед ним заброшенный склеп.
Какое-то неизъяснимое глубинное чувство нашептывало ему, что он не должен был заезжать домой, а рвать когти прямиком в аэропорт. Зачем дразнить судьбу? Фактически он сейчас находился между молотом и наковальней.
«Нет, – пытаясь успокоить себя, подумал Банкир. – Надо собрать хоть какие-то шмотки. Наличка, мой ноут с банковскими базами и прочая мелочь. Тем более что до вылета еще четыре часа, а о том, что я здесь, никто не знает».
Он открыл дверь и прямо в обуви прошел на кухню. Взгляд Олега неосознанно уперся в пол. Почернелое бесформенное пятно его собственной крови покрылось мельчайшими трещинками, как холст на старой картине.
Вздохнув, Гвоздев сел за стол. Фотография Салли, его любимой собаки, лежала там же, где он ее оставил. Кажется, в тот момент он рассказывал Павлову о том, какая ужасная участь постигла несчастного пса.
«Павлов», – шевельнулось в голове, и заживающий разрез, стянутый швами, начало покалывать.
Гвоздев шмыгнул носом, чувствуя, как на лбу выступила испарина.
«Он спас тебя, – прошелестел внутренний голос. – Если бы адвокат не пришел к тебе тогда, то ты уже бы лежал в земле, в деревянном ящике».
– Ну и что, – произнес Олег вслух, продолжая таращиться на фотографию убитого питомца. – Павлов только дал мне небольшую отсрочку. Меня все равно… – Он запнулся, словно испугался окончания этой фразы.
Только сейчас Гвоздев заметил, что рядом с фотографией лежал раскрытый блокнот. Листы, заляпанные высохшей кровью, заскорузли и съежились, но Олег знал, что там было написано.
«Список смертников», – подумал он и поежился.
«Позвони Павлову. Он мог бы тебе помочь, – не унимался внутренний голос. – Этот парень распутывал и не такие дела. Если он вышел на след, то конец веревочки рано или поздно найдется».
– Хватит, – процедил Банкир.
Слышать нескончаемые укоры проснувшейся совести, которая донимала его последнее время, было уже невмоготу. Еще немного, и он вскроет вены на левой руке.
Во рту ощущалась неприятная сухость. Он попил воды прямо из-под крана, после этого достал смартфон, невидяще глянул куда-то в стену и медленно проговорил:
– Я просто позвоню. И все. Никаких встреч. Ты доволен?
Внутренний голос хранил безмолвие.
Затаив дыхание, Олег смотрел на мобильник, выплывающий из долгой спячки. Вспыхнул голубоватый экран, на нем стройными рядами запестрели иконки приложений. Спустя мгновение смартфон окончательно проснулся. На дисплее обозначилось умопомрачительное количество пропущенных вызовов. За три дня их набежало аж 219.
Он быстро пролистал список и вздохнул. Все те же персонажи. Всех, кто ему звонил, волновало только одно – деньги.
Банкир извлек из кармана визитку Павлова и набрал номер. Пока шли гудки, параллельно начал пробиваться звонок Коршунова, но Олег отклонил этот вызов.
– Да, слушаю, – послышался голос адвоката.
– Артем, здравствуйте, это Гвоздев. Помните? «Прайм-банк».
В трубке послышалась усмешка.
– Добрый день, Олег. Конечно, помню. Особенно вас будет помнить мой пиджак. Следы пребывания в вашем доме въелись в него намертво, даже химчистка оказалась бессильна.
Банкир на мгновение смутился.
– Простите за пиджак. Хотите, я переведу вам на карту деньги на новый? – сказал он.
– Бросьте. Я звонил вам, Олег.
– У меня был выключен телефон. Хочу поблагодарить вас. Врач сказал, что еще минут двадцать, и все было бы кончено.
– Где вы? Нам нужно поговорить. Только убедительно прошу, никаких таблеток и колюще-режущих предметов, – произнес Павлов.
– Нет, послушайте…
– Олег, вы должны мне довериться.
Банкир до крови закусил губу. Перед глазами, словно неоновая вывеска, снова вспыхнула жуткая фотография обугленной Салли.
«Нет. Не в этот раз, адвокат», – подумал он.
– Вы все дальше загоняете себя в угол, – продолжал уговаривать его Артем. – Алло? Вы меня слышите?
– Слышу, – усталым голосом отозвался Олег и тяжело опустился на табурет. – А теперь, пожалуйста, выслушайте меня. Мне очень жаль, что все так вышло. Поверьте, я просто стал рычагом в руках одного озверелого психа, который желает мести. Я говорил вам про Ермоленко, это не случайно. На него зарегистрирован паевой инвестиционный фонд. Говоря простым языком, все депозиты вкладчиков «Прайм-банка» через этот фонд выведены в офшор, в Гонконг. Их можно вернуть, вам это по силам. Все-таки вы профессионал в своем деле. Впрочем, если со мной будет все в порядке, я сделаю все, чтобы вернуть деньги.
– Кто такой Джафар Абиев? – задал вопрос Артем. – Как вы с ним связаны?
– Он уже заказан, – произнес Олег.
Он непроизвольно понизил голос, как если бы в его квартире кто-то мог подслушать их разговор.
– Как и все прочие инвесторы. Этих людей, включая Шахову, интересы которой вы представляете, самое худшее ждет впереди.
Забинтованную руку уже не просто покалывало, она полыхала так, словно угодила в тлеющие угли, подавала сигналы своему хозяину, чтобы он ненароком не сболтнул лишнее.
– Я знаю, что у клиентов «Прайм-банка» постоянно происходят неприятности. Они растут в геометрической прогрессии. Вы просто обязаны мне помочь, Олег, – с нажимом проговорил Павлов. – Пока не произошло непоправимое.
Банкир с горечью улыбнулся и произнес:
– Я уже расхлебываю свою кашу, Артем. Давлюсь и отхаркиваюсь. Поймите, я неспроста рассказал вам только о деньгах. Проводите свою проверку. Есть все шансы вернуть вклады. Но не суйтесь глубже, иначе вас закатают в асфальт.
– О ком вы все время говорите? Кто же этот великий и ужасный?
Олег дернулся и ответил:
– Тот, кто вернулся с того света.
– Мне не до шуток, – резко сказал Артем.
– И мне, – прошептал Гвоздев. – Он сказал, что поджарит меня в духовке, если я сообщу о нем кому-то. Из-за этого у меня сорвало крышу, и я вскрыл себе вены, не хотел участи Салли. Поэтому я сказал вам ровно столько, чтобы вас не зацепил каток. Обратитесь в органы, пусть они ковыряются в этой навозной куче, а сами будьте в стороне. И держитесь подальше от других вкладчиков. От Абиева, Коршунова и прочих. Это волки в овечьих шкурах. Сейчас они в костюмах с иголочки, улыбаются. А внутри… Сами знаете, как себя ведут крысы, загнанные в угол.
– Абиев ведь учредитель банка?
– Да. Но это не мешало ему держать свои деньги в этом же банке.
– Слишком много путаницы. Я сейчас приеду, Олег. Вы дома?
– Не надо никуда приезжать! – визгливо выкрикнул Гвоздев. – Простите, я должен скрыться на некоторое время. Если буду жив, сам свяжусь с вами.
Олег выключил телефон, прежде чем Павлов успел что-то сказать. Он и так наговорил лишнего.
– Прости, адвокат, – пробормотал он, засовывая телефон в карман. – Потом ты поймешь, что у меня не было другого выхода.
Гвоздев торопливо вышел в коридор и поразился, поймав свое отражение в зеркале. Нет, это ошалевшее, испуганное и худое лицо, как у смертельно больного, не может принадлежать ему!
«Соберу вещи и двину в аэропорт», – решил он и вздрогнул, услышав едва различимый шорох.
Кажется, звук шел из комнаты.
«Не может быть. Я здесь совершенно один!»
Олег коснулся забинтованной рукой лба, на котором выступила испарина. Затем он вернулся на кухню, схватил порядком измятую фотографию Салли, сунул ее во внутренний карман куртки и направился в комнату. Из-за плотно сдвинутых занавесок там царил полумрак. Гвоздев щелкнул выключателем и нахмурился, глядя на люстру, которая не подавала признаков жизни.
«Отключили свет?» – подумал он, попятился назад и включил настенный светильник в коридоре.
Тот вспыхнул бледно-оранжевым огоньком.
«Уходи, – посоветовал ему все тот же внутренний голос. – Прямо сейчас».
Гвоздев устремил взгляд на дверь.
– Просто перегорела лампочка, – с трудом выдавил он, понимая, что со стороны выглядит круглым идиотом. – Да-да. Лампочка. Перегорела.
«Сразу три?» – осведомился внутренний голос.
Продолжая бубнить себе под нос что-то про испортившуюся электропроводку, Банкир снова вернулся в комнату. Шаркая ногами, словно больной старик, он приблизился к окну и рывком отодвинул занавеску.
В следующую секунду Гвоздев едва не задохнулся от ужаса. Он увидев перед собой человека, притаившегося за занавеской.
– Нет, – пролепетал Олег и начал пятиться назад, крутя головой, будто все еще не веря в реальность происходящего. – Нет, нет.
– Я уже заждался, – шепотом произнес этот человек и шагнул вперед. – Как же наш уговор, дружок?
– Нет, – пискнул Олег. – Я ничего тебе не должен!..
– Должен. – Мужчина с кошачьим проворством перехватил забинтованную руку Гвоздева, подтянул его к себе вплотную. – Решил сбежать? – проворковал он, и лицо Олега исказилось, оцепенело от ужаса.
– Давай просто все закончим, – прохныкал он, когда крепкие пальцы сжали его запястье, и сквозь бинт проступили алые пятнышки крови. – Пожалуйста. Давай просто закончим.
– Закончим, – так же тихо проговорил мужчина. – Только ты мне кое-что расскажешь, дружок. От этого будет зависеть, как именно я тебя убью. Если меня все устроит, то ты покинешь этот мир быстро. Если нет, то я буду поджаривать тебя на медленном огне. Как твою дворняжку. Понимаешь меня?
Олег расширенными глазами глядел на своего убийцу. В его сознании беспорядочными кадрами пролетела вся жизнь, мелькая и путаясь словно осенние листья, подгоняемые порывом ветра.