Они попрощались, и Артем остался один.
Он вошел на кухню, глянул на чашку с давно остывшим чаем. Почему-то эта чашка показалась ему совершенно беззащитной и одинокой. Как Даша.
Что случилось? Что произошло, пока он был у врача?! Ведь прошло не более двух часов, пока Артем отсутствовал, и ничто не предвещало такого развития событий.
Павлов взял чашку, машинально допил чай. Он был холодным и чуть сладким. Даша всегда клала один кусочек сахара для насыщения вкуса.
Артем вздохнул, прошел в гостиную, сел за журнальный столик, раскрыл блокнот, взял ручку и начал вспоминать странное сообщение, которое Дарья показала ему еще тогда, в отделении полиции.
«Привет, Дарья. У тебя есть три варианта…», – начал он выводить в блокноте и вскоре написал весь текст дословно.
– Котельный завод, – задумчиво протянул адвокат.
Пискнул телефон, и он открыл новое сообщение. Оно было от Дарьи.
«Прости меня, я не могла иначе. Ты прекрасный и добрый человек, но я не хочу рисковать твоей жизнью. Я сознательно сожгла все мосты за собой».
На лице Артема не дрогнул ни один мускул.
– Чем ярче горят мосты за спиной, тем светлее путь впереди, – негромко сказал он. – Но к вам это, госпожа Шахова, не относится.
Поразмыслив, он принялся писать ответ, и когда все было готово, перечитал текст.
«Ваши слова, такие ценные и дорогие, не дошли до абонента, поскольку по воле непорядочного хакера были отправлены на другой номер. Теперь ваше письмо читает другой человек, которому оно вовсе не предназначено. До Павлова эти слова уже не дойдут никогда. На лжи и обмане отношений не построишь».
Помедлив, Артем отправил послание Дарье и отложил мобильник.
«Вас ждет офигенный фейерверк», – внезапно вспомнил он предсмертные слова убийцы.
– Фейерверк, – едва слышно проговорил Павлов и неожиданно почувствовал холод.
Котельный завод
Предприятие, где клиентам «Прайм-банка» была назначена встреча, назвать заводом можно было с большой натяжкой, поскольку он не проработал и дня. Его строительство началось еще в прошлом веке, в далеком тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году, не раз приостанавливалось и возобновлялось. Затем грянули девяностые, которые, собственно, окончательно похоронили будущее завода. К тому времени уже были готовы производственные помещения, завезена значительная часть оборудования, но в какой-то момент все внезапно застопорилось, заглохло намертво, прямо как автомобиль с пустым баком.
В середине девяностых недостроенный завод за бесценок приобрел некий коммерсант. Часть оборудования была вывезена на вторсырье. Затем этот бизнесмен обнаружился в реке, внутри мешка, наполненного камнями.
Опустевшие массивные строения были обречены на бесполезное простаивание, у которого было два исхода – постепенное обветшание либо снос. В прошлом году вопрос о зачистке территории, занятой недостроенным заводом, поднимался на уровне правительства области. Вместо него на этом месте планировалось воздвигнуть спортивный комплекс. Деньги на снос пустующего цеха и ангара, примыкающего к нему, вроде бы даже нашлись. Но пока суд да дело, завод оставался на своем месте. Сюда иной раз забредали стайки любопытных подростков и бездомных бродяг.
В половине десятого вечера на обочину свернул белый «Хаммер». Автомобиль давно не посещал мойку и был покрыт толстым слоем застарелой грязи, отчего приобрел темно-серый оттенок.
Владелец внедорожника выглядел под стать своему железному коню. Его костюм, некогда белоснежный, смотрелся так, словно им драили подъезд. Впрочем, собственная внешность уже давно перестала волновать Джафара.
Мужчины выбрались из машины.
Коршунов включил навигатор.
– Здесь раньше была дорога, но после девяностых асфальт напрочь раскурочили бульдозеры, – сказал он, разглядывая интерактивную карту местности. – На машине не проедешь. Но тут недалеко, километра два будет, не больше. Вон за той лесополосой. Или попробуем проехать, Джафар?
– Нет, – отказался Абиев. – Пойдем на своих двоих. Я не хочу, чтобы мы на тачке засветились. Плюс еще колесо на какую-нибудь арматуру налетит.
– Джафар, ты, может, последний раз на луну смотришь, – заявил Сергей. – А сам о каком-то колесе беспокоишься.
Азербайджанец окинул Черемесова гневным взглядом. С его языка была готова сорваться колкость, но он сдержался, опустил руку в карман, обхватил рукоятку пистолета.
– Почему они похитили Самиру? – тихо проговорил Джафар. – Зачем им понадобилась моя беременная жена? Я понимаю, если бы у меня были деньги на выкуп за нее. Но все бабки остались у Банкира. Что от меня хотят эти звери?!
– В свое время нам всем приходили сообщения от Банкира. Мол, кто-то из нас внезапно закрыл вклад, из-за чего никакие операции с деньгами сделать нельзя, – подал голос Николай. – При этом сам Банкир ничего толком пояснить не мог. Отсюда вывод – им кто-то управлял. А когда стало совсем жарко и мы оказались по уши в долгах, этого сучонка кто-то вышвырнул из окна.
– Зачем кому-то понадобилось убивать Банкира? – осведомился Абиев, продолжая держать руку на пистолете – это хоть немного успокаивало его. – С ним всегда можно было договориться. Он мастерски придумывал всякие схемы по извлечению прибыли. Из воздуха мог бабки делать.
– Банкира наверняка грохнули из-за того, что он знал чужие секреты. А может, просто попытался слить информацию, – предположил Сергей.
– Было бы интересно узнать, кто мог взять Банкира на крючок, – пробурчал Джафар. – А я еще доверял этому ублюдку!
– Он уже в могиле, – заявил Черемесов. – Ему все по барабану.
– Зато нам – нет.
– Хочешь сказать, что нужно ему завидовать? – осведомился Сергей. – Но я не спешу на тот свет, дружище.
– Смотрите, дорога, – вмешался Николай, указывая в сторону разбитой ленты асфальта. – Она как раз ведет к заводу. – Он взглянул на Сергея, погруженного в собственные мысли, и спросил: – О чем задумался?
– Сколько веревочке ни виться… – произнес Черемесов. – Я сейчас скажу глупость, наверное. Но пожалуй, пришло время платить за свои грехи, парни.
– Я не хочу ничего слышать про это, – раздраженно бросил Джафар. – Сначала вытащу из этой задницы свою жену, а уже потом буду замаливать грехи!
Оставшийся путь они проделали в полном молчании, преодолели небольшой овраг, миновали лесополосу и вышли к полусгнившему забору, которым были обнесены заводские постройки.
Джафар ударом ноги выломал пару штакетин, порвав при этом брючину, и заглянул внутрь. Сквозь трещины асфальтового покрытия пробивались пучки травы. Повсюду валялись прутья арматуры, ржавые трубы и битый кирпич. Осколки стекла тускло поблескивали, напоминали россыпь драгоценных камней.
– Куда теперь? – глухо спросил Абиев. – Тут как будто бомба взорвалась!
– Мы здесь тоже первый раз, – заметил Черемесов с нервной усмешкой. – Не кипешуй, разберемся.
Для того, чтобы пролезть на территорию заводского комплекса, им пришлось выломать еще несколько досок.
Не пройдя и пару метров, Коршунов глянул на обветшалый цех с просевшей крышей и замер.
– Кажется, вон там мелькнул свет, – неуверенно произнес он. – Смотрите, на втором этаже.
– Тут давно вырубили электричество, – сказал Джафар.
– А я вижу вход, – тихо проговорил Сергей. – Глядите сюда. – Он вытянул руку, указал на провал, зияющий в стене цеха.
Обшарпанная дверь, покрытая засохшими пятнами мазута, была сорвана с петель и валялась рядом.
– Что-то я больше никого здесь не наблюдаю, – проговорил Николай, толкнул ногой расширительный бак в глубоких вмятинах, и тот покачнулся, словно выражая недовольство столь бесцеремонным обращением. – Может, это просто идиотский розыгрыш? – Он замедлил шаг, нерешительно поглядел в сторону забора.
– Наложил в штаны – оставайся здесь, – прошипел Джафар, подошел к дверному проему и спросил: – Серый, ты со мной?
Черемесов кивнул. Его рука бесшумно нырнула за пояс, вынула оттуда «ТТ».
– Без надобности не тряси, – сказал Абиев. – Не хочу, чтобы из-за тебя что-то случилось с Самирой.
Сергей ничего не ответил, достал мобильный телефон, включил фонарик и шагнул в вязкую темноту. Джафар тут же последовал за ним. Николай медлил несколько секунд, затем решился, щелкнул кнопкой светодиодного фонаря и поспешил за друзьями.
– Сколько времени? – чуть слышно спросил Абиев, чуть не споткнулся о пароводяной бойлер и выругался.
– Без пяти десять, – откликнулся Сергей, взглянул на телефон и почувствовал, как сердце заколотилось с утроенной силой.
«Может, это и розыгрыш, – подумал он с надеждой. – А может, ровно в десять нас всех завалят тут, как помойных крыс».
– Я вижу свет, – сдавленным голосом произнес Джафар. – Вон там.
Метрах в тридцати от них мерцал крошечный огонек, едва заметный язычок бледно-оранжевого цвета.
«Свеча», – догадался Джафар и обхватил рукоятку пистолета так сильно, что у него заныли костяшки пальцев.
Он с трудом сдерживал себя, старался не бежать. Хотя что изменилось бы? Это просто свечка. Уже отсюда было видно, что она стояла в стеклянной банке. Наверное, для того, чтобы пламя не задуло сквозняком.
А это еще что?!
Азербайджанец замер так, словно столкнулся с невидимым препятствием, ошалело таращился на оторванную кисть со скрюченными пальцами. Ампутированная конечность была вдета в кольцо наручников, к другому кольцу которых крепился пластиковый кейс.
– Что это за хреновина? – прошептал Сергей.
Он смотрел на оторванную руку так, словно перед ним была тварь, неведомая науке и внезапно вылезшая из расщелины в стене.
– Есть какие-нибудь мнения?
Коршунов наклонился, посветил на жутковатую находку.
– Она не настоящая, – сказал он, выпрямляясь. – Бутафория.
– Ничего не напоминает? – снова спросил Черемесов, обращаясь к замершему Джафару.
Лицо азербайджанца было бледным, как талый снег.
– Гена Назаров, – разлепил он губы. – Тогда ему… в общем, все поняли. Но он ведь мертвый!