Тот вздрогнул и отпрянул назад так резко, будто из пластиковых пальцев могли проклюнуться лезвия, как из перчатки Фредди Крюгера.
– Ты, Джафар, дал команду отсечь мне руку, – тихо произнес Назаров. – А ты, Сережа, участвовал в этой инсценировке ограбления и с помощью мачете исполнил приказ Джафара. Олег, то есть Банкир, обобрал меня до нитки. Участковый уполномоченный Ермоленко мошенническим путем забрал мою квартиру и фирму. Он всячески покрывал вас, когда я пытался добиться справедливости. Наконец, Дашенька Шахова, бывший консультант по кредитованию. Та самая особа, которая пожалела меня, когда я выклянчивал кредит, балансировал на краю могилы. Миленькая сучка из банка с улыбочкой, приклеенной на смазливой мордашке. Лживая, хитрая бестия! Актриса, так жестоко сыгравшая милосердие и сострадание! Ее сейчас с нами нет, но ничего. Я обязательно навещу эту мразь в самое ближайшее время.
– Так это все ты подстроил, ублюдок? – с ошарашенным видом спросил Коршунов. – Ты вырубил меня на трассе и приволок в лес?!
– Я лишь закрутил маховик, ребята, – ответил Назаров. – А шестеренки в нем – мои помощники. Сам я не справился бы. Заодно скажу спасибо той девке, которая добавила волшебные таблеточки в пойло твоего боксера.
– Ты осквернил мой дом! – багровея от злости, крикнул Джафар. – Спалил мои склады, забрал жену! Ты сопливый трус! Знал, что я порву тебе очко, если увижу и узнаю тебя! Ты все время следил за нами!
– Конечно, за каждым шагом, – подтвердил Геннадий. – А насчет порвать очко… Когда я вам стал не нужен, почему-то никому из вас и в голову не пришло уладить все мирным путем. Нужно было устроить это шоу с ограблением и лишить меня руки?
– Как ты нашел фотографии из сауны? – мрачно поинтересовался Сергей. – Они были только на наших телефонах. Свой компромат я удалил на следующий день.
– Ты удалил, а Джафар оставил, – сказал Назаров. – Он держал пикантные фотографии в облачном хранилище. Взломать смартфон было делом несложным.
– Я не знаю, как тебе удалось воскреснуть, – медленно проговорил Черемесов. – Но то, как ты на нас отыгрался, хуже в сто раз.
Смех Назарова напоминал лязг ржавых гаек в пустом бидоне.
– Откуда тебе известно, что хуже, а что лучше? – осведомился он, глядя на Сергея с веселым изумлением. – Ты лежал на койке, грыз в кровь губы от сумасшедшей боли? Ожидал в горячем поту, что тебя вот-вот придут убивать? Сидел на трассе с кровоточащей культей вместо руки, ничего не соображая и сходя с ума от боли?
– Зачем ты притащил нас сюда? – спросил Сергей. – Чего ради устроил этот балаган с кроватями, забинтованными мумиями и ямой с деньгами? Хочешь нас убить? После того, что ты сделал с нами, мы квиты!
– Это ты пытаешься себя в этом убедить, – возразил Назаров. – Я считаю иначе. А деньги… То, на чем вы стоите, мой долг. Вам, ребятишки. Между прочим, деньги Шаховой тоже здесь. То, что она обманом присвоила себе. Извините, что возвращаю с задержкой, зато с процентами. Знаете, сколько здесь? Думаю, вам понадобится дня три, чтобы пересчитать эти деньги. Тут почти миллиард. Рублей, не долларов, но тем не менее.
– Отпусти мою жену! – закричал Джафар, держась за сердце. – Она не виновата в моих косяках. А потом делай со мной что хочешь.
– Твоя супруга в надежном месте, и с ней все в порядке, – с улыбкой ответил Геннадий. – Когда с тобой будет покончено, я ее отпущу. Она вот-вот должна родить. Сказала, что у вас будет сын. Надеюсь, мальчик вырастет не таким, как его отец. Но ты все равно этого не увидишь. Впрочем, я могу дать вам шанс. – С этими словами Назаров нагнулся.
Когда он выпрямился, его здоровая рука сжимала громадную пилу. Назаров вытянул ее, подставил под свет прожектора, и на остро заточенных зубьях засверкали яркие блики. В следующее мгновение она полетела вниз.
Коршунов испуганно отпрянул. Иструмент упал ровно на то место, где он стоял секунду назад.
– Я выпущу того, кто отпилит себе руку, – с широкой улыбкой на лице объявил Геннадий. – Только не кисть, а по локоть. Как вам такая идея, друзья мои?
Цена за свободу
На этот раз тишина воцарилась такая, что было слышно чуть различимое потрескивание галогенных ламп в прожекторах.
– Я не ослышался? – спросил Сергей, глупо улыбаясь.
Он медленно пятился от пилы, пока не уперся спиной в стену.
– Что ты сейчас сказал?
– Ты вроде не глухой, – проговорил Назаров все с той же лучезарной улыбкой. – Кто из вас отпилит себе руку по локоть, тот свободен. Более того, я брошу ему мешок. Если захочет, пусть забирает денег столько, сколько сможет унести. Это будет справедливо.
– Ты спятил! – крикнул Коршунов, в глазах которого заметался страх.
– Я даю вам три минуты на размышление, – сказал Назаров.
– Три минуты, – хрипло повторил Сергей, тряхнул головой, посмотрел наверх, неожиданно поднял руку с пистолетом и выстрелил.
Пуля чиркнула по штативу и ушла в потолок.
Назаров мгновенно скрылся в темноте.
– Совершенно неразумно с вашей стороны, – раздался его голос, спокойный и ровный, будто он только и ждал этого. – Я понимаю ваши чувства и переживания. Но вам придется принять мои правила игры. Другого выхода у вас просто нет.
– Пошел ты!.. – зло выкрикнул Черемесов и вновь нажал на спусковой крючок.
Послышался звон разлетевшихся осколков. Пуля угодила в прожектор, и в помещении стало чуть темнее.
– А что, хорошая идея, – просипел Коршунов. – Давайте разнесем эти долбаные фонари вдребезги и ляжем спать.
– Стреляйте еще, – подал голос Геннадий и хохотнул. – Это забавно. Когда у вас закончатся патроны, вы будете швыряться пачками денег?
Абиев не сводил глаз с пилы.
– Мы все здесь сдохнем, – прошептал он, не без труда наклонился, поднял пилу и принялся разглядывать ее, словно какой-то редчайший артефакт.
– Хочешь попробовать? – спросил Коршунов, скривив губы в усмешке. – Ты потеряешь сознание, как только дойдешь до кости. В итоге истечешь кровью.
Джафар пропустил слова приятеля мимо ушей.
– Эй, ты! Могу ли я забрать с собой руку, если приму твои условия?! – прокричал он.
– Не валяй дурака, – зашипел Николай.
Из темноты показалось лицо Назарова.
– Нет. Вы же не отдали мне кисть, когда отрубили ее, – заявил он. – Я оставлю ваши руки себе на память.
– Гена, у меня есть встречное предложение! – проорал Черемисов. – Можно я сам отпилю ему руку и уйду? Это прокатит?
Назаров сделал вид, что задумался.
– А что, неплохая идея, – произнес он, подмигивая оторопевшему азербайджанцу. – Как ты на это смотришь, Джафар? Пожертвуешь свою руку ради старого приятеля? Мы ведь столько раз выручали друг друга!
– Нет! – Джафар замотал головой, когда к нему медленно двинулся Сергей. – Не подходи, шакал вонючий! – Он поднял пистолет, второй рукой продолжая держать пилу.
– Дай пилу, толстяк! – потребовал Черемесов. – Видел бы ты себя со стороны! Ты все равно труп. Обещаю, что отомщу за тебя и разделаюсь с этим говнюком, торчащим сейчас наверху.
Абиев снял пистолет с предохранителя.
– Еще шаг – и получишь пулю, – пообещал он, с нескрываемой ненавистью глядя на Сергея.
– Коля, помоги мне, – бросил Черемесов, не оборачиваясь. – Подержи этого клоуна в загаженном костюме.
Коршунов молча встал рядом.
– Давай сюда пилу, – велел Сергей, целясь в азербайджанца из «ТТ». – Лучше лишиться руки, чем мозгов.
– Не одной, а обеих, – поправил его Николай, уставившись на Абиева. – Я тоже хочу наверх. Поделишься своей клешней, брат?
– Боже, вот это номер! – воскликнул Назаров, хлопнув в ладоши. – Гениально! Вы, малыши, напоминаете мне пауков в банке! Никакой разницы! Гомо сапиенс в своем лучшем проявлении!
Пленники молчали, испепеляли друг друга яростными взглядами.
– Парни, у вас осталась минута! – снова крикнул Геннадий. – Если к тому времени вы ничего не решите, то я приступлю к реализации плана «Б». – С этими словами он помахал рукой, в которой был зажат резиновый шланг. – Решайте быстрее. В противном случае я залью яму бензином и спалю ваши бабки к едрене фене! В том числе и вас.
Друг
Дарья, парализованная страхом, не могла пошевелиться, затылком чувствовала горячее дыхание.
«Одно движение, и этот тип свернет мне шею», – кольнула ее мысль, и от этой нерадужной перспективы женщина едва не потеряла сознание.
Каждый удар сердца пушечной канонадой отдавался у нее в голове.
– Тише, я тебе не враг, – неожиданно шепнул ей на ухо этот человек. – Обещай, что не закричишь, когда я уберу руку. Идет?
Хватка ослабла ровно настолько, чтобы Дарья могла подать голос.
– Идет, – выдавила она, дрожа всем телом.
– Ну и хорошо, – успокаивающе произнес незнакомец, медленно разворачивая ее к себе. – Меня зовут Шамиль, я друг Артема Павлова.
– Друг? – переспросила Дарья.
– Именно.
С губ Дарьи сорвался долгий вздох облегчения. В эту секунду она почему-то подумала о маленькой девочке, которая долго плутала в чаще, а потом наконец-то увидела огонек среди деревьев.
– Что здесь происходит? – спросила она.
– Попытка свести счеты с недругами, – произнес Шамиль. И когда она попыталась задать очередной вопрос, неожиданно сказал: – У тебя есть два выхода. Первый – заживо сгореть в яме. Второй – пойти в полицию и чистосердечно во всем признаться. Что ты выбираешь, Дарья Шахова.
Женщина отшатнулась, с испугом глядя на Шамиля.
– Я имею в виду присвоение денег, когда вы работали в банке, – уточнил он.
Где-то вдали неожиданно раздались два резких хлопка.
«Выстрелы», – догадалась Дарья и вздрогнула.
– Конечно… – проговорила она мрачно. – Конечно, я все расскажу.
Шамиль молча развернулся, и Дарья послушно двинулась следом за ним.
Месть – холодное блюдо
Коршунов растерянно потер глаза. У него был такой вид, словно после этого действия он рассчитывал проснуться дома, в своей постели.