Лена раз в неделю принимала нуждающихся, Тоня принялась руководить строительством, хозяйством и обустройством территории. Я пару раз в месяц помогал растить разную хрень в теплице, что именно там – я не вникал, даже внутрь не заходил. А зачем, если моих сил и так достаточно, что я помидоров ни разу не видел?
Ну а Мутный и Царь тем временем устроили полноценный тотализатор.
Бои проходили пока на местном уровне, и ограничений здесь не было от слова «совсем». Люди лупили друг друга и в грязи, и в дерьме, палками, одного впятером, бывало, что и одну. Всё ограничивалось лишь фантазией Богов.
Раз в неделю вместо боёв Мутный устраивал оргии, а Пётр приносил Богам жертву. Притом, опять же, по договорённости её обязаны были поймать за периметром, дабы наш посёлок не вымер раньше времени. Но когда жители не справлялись с такой мелочью, вынуждены были жертвовать кем-то из своих. Однако пока прецедентов не было – кому хочется умирать по собственной воле, да ещё и под присмотром Царя?
В общем, жизнь постепенно вошла в ритм, к тому же очень сильно помогало, что Боги имеют право приказывать смертным без лишних посредников.
К слову, рабов никто освобождать не собирался, мало того, их стан периодически обновлялся. Откуда местные их доставали – непонятно. Возникало ощущение, что они специально пару раз в неделю уходили в набег. А может, действительно хватало дебилов, которые продолжали идти к Москве, в надежде найти ответы или просто разбогатеть.
Впрочем, ведь мы тоже сами пришли в посёлок. И за пару месяцев, что мы здесь исполняли роль Богов, добровольно к нам за стену вошли ещё человек тридцать. Правда, из них примерно третья часть присоединилась к секте, ну или к пастве. Короче, они тоже принялись дважды в день петь нам хвалебные молитвы, взывать к нашей силе и справедливости, а заодно исполнять все приказы, даже самые стрёмные.
Несогласных определили в рабы и кормили мясом тех, кого Царь приносил в жертву. Оказывается, нормальной еды здесь хватало, в посёлке имелся свинарник на три десятка голов, около сотни баранов, а также коровы, козы и всевозможные пернатые.
За живность должен был отвечать Мутный, но так как ему насрать, скотина как-то сама размножалась и вырастала до съедобных размеров. Плюс некоторые из местных, включая Петра, всё же предпочитали поедать себе подобных. Так что еды хватало.
Синеглазый вообще отличался крайней жестокостью. Порой жертвы страдали два-три дня, прежде чем отдать ему душу. Он уверял, будто так они дают больше эффекта, хотя, возможно, был в чём-то даже прав.
Сам лично я их не пробовал, отдавал Царю. Для меня это несложно, к тому же в нашем случае они всё равно толку не прибавят. Вот от чёрных я бы не отказался – сила после них возрастает знатно. Многие вещи, которые давались с огромным трудом вначале, сейчас происходили, как само собой разумеющееся. Порой даже задумываться над решением не приходилось, заклятия творились, словно на инстинктивном уровне.
В общем, жизнь наладилась, у нас – точно. О своих дальнейших планах я благополучно забыл, купаясь в лаврах поклонения, но судьба решила иначе.
Может, нас и считали Богами, приносили нам кровавые жертвы, однако где-то там, глубоко во вселенной явно находились истинные создатели. Наверняка они дико хохотали над нами, посягнувшими на их волю и решили объяснить, кто здесь на самом деле главный.
Мы даже не сразу сообразили, что случилось, когда снаряд угодил в колокольню и снёс ей макушку. Кирпичи полетели в разные стороны, а от грохота в мелкую крошку рассыпались стёкла у ближайших домов. Про колокола можно было вообще забыть, их остатками припорошило крышу и всю окрестную территорию.
– Серёженька, выходи подлый трус! – донёсся из-за стены усиленный громкоговорителем голос. – Не заставляй нас применять более весёлые игрушки.
– Это, блядь, чё за хуй, вообще? – удивлённо уставился я на одного из Жрецов Царя.
– Простите Всемогущий, мы не знаем, – не менее удивлённо замотал головой тот.
– Зато им, похоже, о вас прекрасно известно, – буркнул я и направился к выходу.
– Хуясе, это ты так перданул, что ли? – блеснул остроумием Мутный, который вместе с синеглазым уже спешил к храму.
Со стороны лазарета к нам двигалась Лена, а вот Тони что-то пока не видать. Возможно, она уже у стены, потому как там наблюдается конкретная суета. Ворота, кстати, тоже закрыты.
И ведь нет ничего странного, что люди уже занимались обороной, готовились к встрече гостей, но Богам не сказали. К чему отвлекать их своими мирскими заботами. Вот только данная проблема, походу, напрямую касалась именно нас.
– Даже не вздумай свою тьму заводить, ты знаешь, что нам она по хую́! – прилетела совсем уж удивительная угроза. – Выходи, Серёженька, пока я тебя очком на пушечное дуло не натянул.
– Мне не послышалось? – уставилась на меня Лена. – Есть те, кто умеет противостоять тьме?!
– Я ебу?! – раздражённо бросил я. – Видимо. Хуй его знает, что там происходит вообще.
– Моё терпение на исходе, Серый, считаю до пяти, – снова прилетел голос из-за стены. – Если я не увижу твою толстую рожу, сровняю к хуям всю твою секту. Раз…
– Откройте ворота, – кивнул я стражам, и те беспрекословно подчинились.
Мы вышли за стены, где обнаружили УАЗ без крыши. В салоне стоял человек с мегафоном в руке, видимо, это он кричал приветственные речи отцу Сергию. Однако больше ничего не видно, ни военной техники, ни пушки, из которой нам снесли колокольню. Но, насколько я помню из своего прошлого, артиллерия свободно работает с трёх десятков километров. В нашем случае достаточно будет и десяти.
– Э, вы хули тут шумите? – естественно, первым в беседу вступил Мутный. – Давно в ебальник не получали?!
– Хуясе! Это что за клоуны?! – прямо в мегафон спросил человек из машины.
Ответа он дожидаться не стал, вытянул из кобуры пистолет и трижды выстрелил в Мутного. Ни одна пуля не достигла цели, они рухнули нам под ноги, остановленные защитой.
– Серёжа, не нервируй меня! – видимо, он решил, что это дело рук Настоятеля.
– Да сдох давно твой Серёжа, – выкрикнул я. – Ты чё за хуй?!
– Так-с, – всё-таки он отложил в сторону мегафон, покинул машину и уверенной походкой подошёл к нам. – Так вот почему я не получил поставку в срок.
И в следующее мгновение я едва челюсть на землю не уронил. В одно движение рукой этот человек моментально очистил площадь от привычного мелькания частиц. И не пару квадратных метров, а над всем городом и даже зацепил немного больше.
В таком стерильном пространстве мы вскоре подохнем от лучевой болезни! Плавали, знаем. Но самое страшное в другом – я в данной ситуации совершенно бессилен, как и мои товарищи. По-видимому, и тьма этому парню не страшна по той же причине, Тоня её попросту не сможет сгенерировать. Ну а имея чуть в стороне пару установок «Града», данный товарищ в течение пары минут сделает из нашего посёлка дымящуюся пустошь.
– Ты хули тут заготовками машешь?! – полез на открытый конфликт наркоман. – Я Бог! – выкрикнул он и стукнул себя кулаком в грудь.
А в следующую секунду Бог уже стоял на коленях, пытаясь остановить кровь из разбитого носа.
– Ещё Боги есть? – серьёзным взглядом обвёл нашу компанию человек. – Короче, мне поебать, чем вы здесь страдаете, можете хоть в жопы друг друга драть, но каждый месяц я должен получать своё. Вы задержали поставку уже на два, плюс проценты, итого: я жду свои тридцать килограмм дури.
– Какой дури? – уточнил я.
– Ты чё, блядь, тупой?! – приблизил своё лицо ко мне тот. – Любой на хуй, главное, чтобы с неё пёрло.
– Можешь хуйца у меня соснуть, ёбнешься как вставит! – даже с разбитым носом Мутный не упустил возможности огрызнуться.
Человек ухмыльнулся на очередную дерзость наркомана, а так как пистолет всё ещё находился у него в руке, то и выстрел не заставил себя долго ждать. Вот только на этот раз, мне нечем было прикрыть друга, и его мозги брызнули на сухую землю.
– У нас нет дури, – покачал я головой, никак не реагируя на смерть кореша.
– По-твоему, меня это как-то ебать должно? – пожал плечами тот. – Ищи, блядь, рожай, мне по хуй, у тебя время до вечера. Или твоё место займут новые Боги, тьфу, долбоёбы. Как только на улице стемнеет, по вашей деревне отработает «Солнцепёк», мне, знаешь ли, нравится любоваться этим зрелищем на закате. Усёк, петушара?!
– Угу, – кивнул я. – Немедленно займусь этим вопросом.
– Ах да, чуть не забыл, – почесал стволом пистолета щёку тот. – Ещё раз твои долбоёбы сунутся на вторую точку, я больше предупреждать не стану. Короче, я думаю, ты мальчик умный и слово «Солнцепёк» тебе повторять не нужно.
– Помоги, – я кивнул Лене на труп Мутного, и мы вместе, взяв его за ноги, потянули тело к воротам.
Синеглазый просто шёл позади молча. Его взгляд погас, глаза стали совершенно обычными и, видимо, этот момент очень сильно озадачил пацана. Если мы уже встречались с отсутствием радиоактивного фона в бункере, то ему оно было в диковинку.
Ворота за нами закрыли тут же, а прямо за ними нас встретила взволнованная Тоня.
– Я слышала, как они подъезжают, но думала там всего одна машина, – оправдалась та. – Что они хотят, почему вы его не поднимаете?
– Потому что не могу, – поморщилась Лена.
– Они у нас воздух стерильным сделали, – ответил я на немой вопрос девушки. – Прямо как там, в бункере.
– И что им нужно?
– Дурь.
– Много?
– Тридцать килограмм.
– Всего-то, – ухмыльнулась Тоня.
– В смысле?! – вот теперь я был откровенно удивлён.
– Ну, если бы ты хоть немного интересовался хозяйством, то знал бы, что у нас три фермы по выращиванию мака, – ухмыльнулась Тоня. – Вон в тех многоэтажках обустроены плантации, я думала, ты в курсе, откуда у нас доступ к кайфу в любое время суток. Процесс полностью отлажен и даёт ежемесячный урожай, примерно килограмм двенадцать сырого опия в месяц.
– Ох ебать, – почесал я макушку. – А ты хули раньше-то молчала?