На следующий день Настя, сидя на кровати, пыталась понять, не приснилось ли ей все это. Был только один способ выяснить. Она набрала номер телефона. Диего ответил после первого же гудка:
— Настя! Что случилось?
— Ничего. — Настя зевнула. — Не хочешь пробежаться?
Соленые брызги порой долетали до ее лица. Пляжи были пусты, только на волнах одиноко качался пловец в гидрокостюме.
Солнце обманчиво пригревало набережную, ресторанчики с газовыми горелками на террасах сулили тепло и уют за чашкой кофе.
Они пробежали совсем немного. Диего настоял, чтобы это была легкая тренировка, хотя Насте казалось, она может свернуть горы. Еще никогда она не чувствовала себя так странно: вчерашняя битва показала, что она может защититься в тяжелую минуту и отлично чувствует меч. Но мысль о том, что она работает на сатану, казалась неестественной и странной. Она должна была выяснить, почему ее друзья с ним. А значит, побольше узнать о членах агентства.
— Диего, а почему граф Виттури так ругал тебя в лаборатории, что за опыт он упоминал?
Парень на миг встретился глазами с Настей и тут же отвел взгляд в сторону.
— Это болезненное воспоминание. — Он пошел вдоль пляжа. Призывно закричали-заплакали в небе чайки. Настя поспешила за ним. Они долго шли молча, и девушка решила, что Диего не расскажет, но он заговорил. Сначала короткими фразами, словно пытался закончить разговор тут же, потом стал рассказывать более подробно: — Я стал оборотнем внезапно. Не было никаких предпосылок. Просто за пару дней начало болеть все тело. Был жар, словно у меня грипп. Я подумал, что простудился. Мы тогда снимались в Венеции для очень известного журнала. Я не мог упустить такой шанс. В напарницы мне досталась жутко капризная модель из Хорватии. Она постоянно строила визажистов, парикмахеров, даже пыталась наехать на фотографа. Но она была знаменита, ее выходки приходилось терпеть. На мое несчастье, напарница положила на меня глаз. Вешалась на меня, а мне было так плохо из-за простуды, что я отвечал равнодушием, и это ее еще больше распаляло.
Съемки проходили в одном из дворцов Венеции. Во время перерыва мне удалось скрыться от съемочной группы и неадекватной страсти капризной модели в многочисленных залах дворца. Внезапно я увидел в одном из залов группу людей, которые крутились вокруг идущего твердой походкой красивого мужчины. Я решил, что он тоже модель или актер. Наши глаза встретились. Он вдруг поменял направление своего движения и подошел ко мне. Мужчина заговорил со мной на испанском, словно сразу понял, откуда я. Я уже и не помню, что отвечал тогда, мы говорили о съемках, о пустяках. Сама знаешь, каким граф обладает даром: к нему испытываешь симпатию и доверие, его хочется слушать и слушаться.
— Вы неважно себя чувствуете, — сказал он, не спрашивая, а утверждая. — Я пришлю хорошее лекарство. Оно поставит вас на ноги. Сегодня ночью вам лучше отдохнуть и выспаться. Проведите ее в одиночестве в своем номере.
Я назвал ему свой отель, но не очень верил, что он обо мне вспомнит. Он попрощался, заверил, что пришлет лекарство, и вместе со стаей своих прихлебателей исчез в соседнем зале.
— Кто это? — спросил я у одного из них.
Тот закатил глаза:
— Граф Виттури, конечно же!
Диего замолчал, словно собираясь с силами для продолжения рассказа.
— Я послушался графа. В ожидании лекарства остался в номере отеля. Вся группа отправилась праздновать завершение съемок. Меня ломало так, что я не на шутку испугался. Болели зубы, кончики пальцев, кости. Нос раздирало от тысячи запахов, которые атаковали внезапно: я чуял столько всего нового, что не мог идентифицировать запахи, но один раз четко почуял запах бифштекса с кровью. Умопомрачительный кусок мяса с поджаренным жиром — его разрезают, и на тарелку вытекает чуть розоватый сок… Я метался по номеру. Не мог лечь, не мог остановиться, состояние было бредовое. Стук в дверь вселил в меня надежду. Проблеск сознания был таким ярким, что я вдруг понял, в каком ужасном состоянии нахожусь. Я открыл. На пороге стояла эта чертова девица-модель с бутылкой шампанского и бокалами. Она была вся из себя — красива, соблазнительна. Но мне было не до нее.
Я пытался отвязаться, сказал, что плохо себя чувствую, хотел выпроводить, но она привыкла чувствовать себя королевой. Она вошла, несмотря на мои протесты. Заставила меня выпить шампанского. После бокала алкоголя наступил момент, когда я провалился в странное состояние то ли сна, то ли бреда. Мое зрение исказилось, обоняние взорвалось миллионом запахов, кости выкручивало и ломало. Я не знаю, сколько времени прошло. Меня разбудил стук в дверь. Я поднялся с пола, не вполне осознавая, что раздет. У меня сильно болела голова, поэтому, когда стук повторился, я поморщился и поторопился открыть. По дороге наступил в мокрую лужу от разлитой бутылки. Одной рукой уперся в стену, другой открыл дверь и от бессилия прижался к стене спиной. И вдруг увидел всю комнату: разорванные вещи, разбитый бокал, разлитую бутылку и ее тело.
В номер вошли граф и еще один мужчина.
— Мы опоздали, — произнес с горечью один из пришедших.
Я не мог оторвать взгляда от тела модели. Ее горло было вырвано, а багровое пятно на белом пеньюаре и подбородке казалось ярким шарфом или цветком. Граф Виттури встал передо мной, загораживая труп. Меня начало трясти. Он…
Диего снова прервал рассказ. Настя положила руку ему на плечо. Парень судорожно вздохнул, в глазах стояли слезы. Он неловко вытер щеку ребром ладони, виновато улыбнулся.
— Прости. Тяжело вспоминать. Граф положил мне руку на плечо. И дрожь улеглась. Он повел меня в ванную, а его спутник склонился над моделью. Я шел, словно в полусне. Сейчас думаю, он применил гипноз, чтобы успокоить меня. Я долго стоял под душем. С меня стекала кровь, видимо, я весь измазался. Когда мы вышли, комната была пуста. Все прибрали. Граф заставил меня выпить лекарство, и голова начала проясняться. Понимание того, что я каким-то образом причастен к гибели девушки, вдруг ясно и больно вспыхнуло в сознании. И вот тогда граф заговорил со мной. Он говорил так ласково, будто я был ребенком, совершившим ошибку, а он родителем, который старается объяснить проступок, не осуждая.
Он-то и сказал мне, что я оборотень. Он увидел это днем: я был на пределе.
— Почему ты не послушал меня и не остался один? — спросил он.
— Она сама пришла. Я не знал, как ее прогнать.
Граф успокоил меня. Вернулся его спутник. Лоренцо — оборотень, как и я. Он остался со мной на ночь, объяснял правила жизни, учил, как контролировать себя, как оставаться в человеческом сознании, будучи зверем.
Модель до сих пор считается пропавшей без вести. Я не знаю, что они сделали с телом. Я отменил несколько съемок, остался в Венеции и учился у Лоренцо. Яростно хотел не терять над собой контроль. Больше никогда. Лоренцо открыл во мне дар гипнотизера. И тогда граф Виттури предложил работу в его агентстве в Барселоне. Он не напоминал мне о том происшествии. Я пообещал себе, что буду работать на него честно, и даже когда понял, кто он…
Диего посмотрел на Настю.
— Даже зная, что он — демон, я уверен, он из тех, кто старается сохранить равновесие. Наше агентство нередко разруливает конфликты здешних созданий, и поверь мне, Настя, он никогда не заставлял меня ни работать на него, ни делать что-то плохое. Я понимаю, ты считаешь иначе, но я знаю его гораздо лучше.
— Так он — сатана или нет?
— Нет, конечно! Он один из самых сильных демонов, падших ангелов. Сатана, шайтан, демон — это все термины, которые странно запутаны. Падших ангелов было много, но порой их просто объединяют под именем Сатаны. Так что я даже не знаю, что сказать. Вроде да, а вроде и нет, потому что помимо него есть еще другие.
— Ты с ними сталкивался?
— Нет, что ты! Но слышал о них, это один из них стоит за историей с книгой, не сомневайся. Кто-то начал вмешиваться в наши дела. Это меня беспокоит. Кажется, все, что началось в прошлом году, — это игра демонов. Но правду может знать только граф. Думаю, он нам расскажет со временем, в чем дело.
— Ты когда-нибудь спрашивал остальных, почему они работают на него?
— Нет, я не хочу рассказывать свою историю.
— Но мне рассказал.
Диего взял Настю за руку и остановился. Зимний ветер трепал ее золотистые пряди, выбившиеся из косы. Их такие разные зеленые глаза встретились.
— Ты — исключение, Настя. Тебе я врать не хочу. Ты должна знать, что я — убийца.
Настя хотела возразить, но осознала, что он прав. Он убийца, он забрал жизнь, не осознавая этого, превратившись в дикого зверя. Она помнила пристальный взгляд пантеры. Взгляд охотника. Но при этом Диего был настоящим другом. Она видела это в его глазах. Ему отчаянно хотелось, чтобы в него верили.
Не говоря ни слова, она обняла парня. Диего уткнулся ей в плечо. Настя понимала: он не рассеял ее сомнения. Но теперь ей стали понятнее отношения Диего и графа.
Вечером граф пригласил всех в ресторан. Настя собиралась с волнением. Несмотря на то что граф — демон, он оставался для нее красивым мужчиной и волновал. Она тянулась к нему так же, как и всегда, может, даже сильнее. Ее тяга была приправлена легким налетом опасности и любопытства.
Джонни постучал и вошел к ней в комнату.
— Красотка! — Он подошел к Насте, стоящей перед зеркалом. — Мне повезло быть твоим кавалером на вечере.
Настя нервно разгладила зеленое платье. Она не понимала саму себя. Разум твердил, что надо уходить из агентства. Или просто держаться подальше от графа. Но голос разума был таким тихим, почти неслышимым. А вот остальные голоса пели странные песни. Порой перед сном в своих фантазиях она рисовала сюжеты с графом Виттури, за которые поутру было стыдно. И казалось, что она ему нравится, не может же все закончиться просто так. Но потом она понимала, что глупа: он — демон. И ей стоит держаться от него подальше. А вскоре снова возвращались сладкие голоса и погружали ее в мечты.