эту часть. И обмен колкостями тоже пропустим.
— Пропустить самое интересное?
— Самое интересное будет потом, а сейчас ужин. — Тон слегка повелительный, но в целом дружелюбный, разозлить ее такими жалкими подколками не получится. Я и не старался.
Слуги принесли стол и наставили на нем всяких вкусностей, служанок у нее было аж три штуки, богато живет, царица горы хе-хе. В прямом смысле царица горы, с балкона второго этажа должен открываться живописный вид на окружающие территории. Наверное, живший здесь коррупционер каждое утро окидывал взором халупы подданных «налохоплательщиков».
Я плохой собеседник, на многие темы, потому предпочитаю есть и не разговаривать, а еще мне начинает надоедать это гостеприимство, руки трясутся, в голове крутится мысль об опасности. Это чувство не проходит, спина покрылась мурашками, мне резко стало холоднее, что-то не так и я не могу понять что.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, хочется немедленно убежать отсюда прямо на ночь глядя, а еще устроить бойню или что-нибудь взорвать. Нет, нельзя! Моя паранойя разыгралась не на шутку, кажется, что на нас нападут прямо сейчас или, нападет она, бросит молнию через стол и прощай Максим.
Нет, думай, думай головой. Хотела бы убить — давно бы попыталась. Она тут ни при чем, да и не похожа она сейчас на убийцу. Тогда в чем дело, и кто виноват? А может я ошибаюсь?
Мои чувства сбиты с толку, на границе сознания уже гуляют непонятные звуки, еще до конца не оформившиеся, а в темных углах комнаты чудится движение, словно во тьме по стенам бегают многоножки как в каком-то ужастике и светятся красным глаза чудовища, что охотилось за мной.
— Максим… Максим. Ты чего? Еда не понравилась? Я прикажу принести другие блюда. — Сейчас ее медово-успокаивающий слегка извиняющийся голос и хлопающие ресницы действуют положительно, но моя паранойя не утихает. Кажется, происходит что-то ненормальное, что-то неправильное…
Вилка выпала из руки и грохнулась о пол, за ней пошла тарелка с супом.
За дверями раздаются автоматные очереди, стреляют минимум три человека всего в пятидесяти метрах. В окна уже лезут прыгуны и прочие уродцы, их бледные мертвые руки тянутся ко мне с одной целью, поймать, схватить, убить. Они и вправду лезут сюда, я их вижу и слышу, уже выбили окна, разбитые стекла на полу, а я не могу пошевелиться. В окне появился плеватель и харкнул в меня кислотой, я закрываюсь руками и чуть не падаю со стула, кажется он не попал, но я ощущаю боль, болит бок, кажется я упал.
— Максим, что с тобой? Максим!
Беспамятство, словно я заснул. Все вокруг нереальное, перед глазами пелена, ничего не могу понять, вижу рыжий и зеленый цвет, он мелькает перед глазами, а еще болит бок.
Снова боль. Болит щека.
— А?
Я лежу на полу, около стола, рядом валяется посуда что я разбил и перевернутый стул. Окна целы и нет никаких следов монстров. Катя склонилась надо мной, в глазах неподдельное беспокойство. Кажется, она влепила мне хорошую пощечину, щека горит огнем как от удара кулаком. Рука у нее тяжелая, очки вложены в силу…
— Максим, что случилось. Что ты бормотал?
Бормотал?
…
— Мне показалось они лезут в окна. Их там не было?
— Не было, Максим, там никого не было.
— Твою мать…
Вьетнамский синдром. Считал себя железным… доигрался.
Мой образ жизни не мог не сказаться на психике.
— Клянись системой, что ничего мне не подсыпала.
— Клянусь, что не отравила тебя и не воздействовала никаким способом, мои люди тоже.
«Она говорит правду».
Твою мать.
Я схватился за голову.
— Эти выстрелы, эти твари, они были реальны. Катя, никогда такого не было, точнее было, но во сне. Только во сне.
Я часто не мог заснуть и вовсе не из-за простого нервного перенапряжения. Просто мне часто снились кошмары. Потому я и отправился гулять по городу по заданию продавцов, не хотел просыпаться с криком или не спать половину ночи.
Я снова схватился за голову, к такому меня жизнь не готовила, в ногах и руках появилась слабость, я кажется не могу встать. Совсем не могу. Я как раненая косуля, которую подрал лев.
— Идем на диван.
Ее прокачанные руки подняли меня как куклу и перетащили к стильному дивану, где она села сама, а меня посадила сбоку и положила мою голову себе чуть выше груди.
И вот теперь мы сидим вдвоем. Я слышу ее запах, приятный цветочный аромат, от него мне стало гораздо легче. Мягкость и тепло действуют отрезвляюще, прежний я возвращается.
Она обняла меня одной рукой за плечи, а второй гладит по голове. Больше никаких звуков, только потрескивание древесины в камине. Слуги пришли на шум, она один раз шикнула на них громче чем разъяренная львица, и они убежали.
— Мне никогда в жизни не было так стыдно за себя, Катя. Никому не говори, никому ни слова — И я вру, нет, мне не стыдно, я себя никогда не стыдился и сейчас не стыжусь… но я не хочу, чтобы кто-то узнал о произошедшем, чтобы меня считали психом.
— Глупый мальчик. — Она сказала это совсем без злобы. В эту секунду она добрее чем кто-либо был в моей взрослой жизни. — Нельзя быть сильным всегда. — И снова погладила, очень аккуратно, прямо по макушке, слегка поиграла с моими волосами, снова погладила. На время я заткнулся не зная, что сказать.
— Нельзя показывать слабость.
— Там на переговорах ты был такой серьезный и спокойный, уверенный в своих силах и знающий чего хочешь. С врагами ты силен, с друзьями ты можешь быть собой.
— Я тебе не верю. — И снова ложь, в душе я ей верю, поверил давно. Шестое чувство подсказывает что она мне не враг, что мы похожи.
— Нельзя никому не верить. Сойдешь ведь с ума.
— Кажется я уже, ха. — Совсем легкий смешок, но это хорошо, я снова могу смеяться, руки больше не дрожат. Возвращаюсь к норме.
Мы еще немного помолчали, она продолжает меня гладить.
— Хотела посмотреть, как ты себя поведешь. Сразу начал стрелять. Напугал меня, думала имею дело с маньяком. А потом поняла, что ты не маньяк.
— Когда?
— Сейчас…
— С чего…
— Я знаю людей.
— Катя…
— Я никому не скажу, клянусь… У тебя такое в первый раз? — Я кивнул. — Скоро станет легче. А еще у тебя лоб горячий. Простудился.
— Иммунитет у меня всегда был не очень, прогулка под дождем не пошла на пользу.
— Я тебя быстро вылечу, передохни у меня пару дней.
Я захотел покачать головой в тупом и бесполезном жесте бараньего упрямства, но не получилось, ее ладонь погладила меня по щеке, очень медленно и аккуратно. Пожалуй, этот жест выразительнее тысячи слов.
— Хорошо, я останусь. — Я уже и не помышляю о сопротивлении, если она паук, то я попался в ее паутину. Нельзя ведь никому не верить вечно.
Она улыбнулась мне. Искренне. От снежной королевы и деловой леди не осталась и следа, теперь она показала себя настоящую, совсем другую.
Самая красивая улыбка что я видел.
А потом мы поцеловались. Ее теплые губы были восхитительны. Лучшее лекарство что может существовать на земле.
У меня уже есть девушка. Вот только эмоционально к ней не привязан, мне просто комфортно с ней, не более того. Никогда не считал себя изменником и гулякой, но сейчас я забыл о Марине, ждущей меня дома. Жизнь несправедлива, и я отнюдь не пример для подражания. Да и кто бы поступил на моем месте иначе?
— Ты ведь старше меня хоть и выглядишь на двадцать. — Не знаю зачем я это ляпнул. Совсем не умею держать язык за зубами.
— Верно, но так лучше всего, всегда хотела позаботиться о партнере, когда ему тяжело. — Она снова улыбнулась, еще обворожительнее чем прежде, ни капли обиды или сомнений.
Теперь мы сидим друг напротив друга и смотрим прямо в глаза, меня одолела легкая нерешительность.
В голове закружилась тысяча мыслей. Говоря проще, я не могу поверить. Почему я? Такая красотка и я, вчерашний студент? С чего бы вдруг. Почему? Не понимаю, ну совсем не понимаю!
И внутренний голос услужливо ответил.
«Не пытайся понять женщину». «Ты и более несуразные пары видел».
Да, пожалуй, все так.
Мы слились во втором, еще более долгом и страстном поцелуе. Наши руки уже гуляли, где вздумается, я трогал ее задницу в свое удовольствие, а она не постеснялась погладить меня по прессу и потрогать за промежность. От такого неожиданного маневра я вздохнул, а она вздохнула, когда я сжал ее грудь.
Едва сдерживая возбуждение, мы пошли на верх. Там в нашем распоряжении оказалась огромная кровать. С момента как мы оказались на ней я утратил всякий контроль за происходящим, инициатива полностью перешла в ее руки, сегодня она была главной, у меня не осталось даже иллюзии контроля. Мы занимались сексом так как хочет она, а она хотела очень много, долго и страстно.
Эти воспоминания навсегда останутся в моей душе.
Глава 13
6:00 утра. Постель пропахла ее духами. Что-то щекочет мне нос. Прядь рыжих волос, я чуть не чихнул. Она лежит спиной ко мне, я ее обнимаю, не могу не обнимать, слишком хороша чтобы не обнимать.
И все же руки я убрал, очень аккуратно, так чтобы не разбудить ее. Одел домашнюю одежду, проверил логи системы, у меня и вправду слегка повышена температура. Покопался в инвентаре, достал оттуда зелье исцеления, выпил. Должно пройти.
А вот что касается второй беды у меня есть зелье «крепких нервов», написано, что лечит «раненую душу», а принимать следует в момент обострения. Что ж, ничего другого у меня нет, приму если снова накроет. Надеюсь, не накроет.
С балкона открылся отличный вид на поселение внизу и окружающие территории. Теперь я понимаю почему Катя выбрала это место, здесь действительно красиво и чувствуешь себя королем мира. Только вот происходящее внизу мне не понравилось, люди в рабочих спецовках и в железных ошейниках вышли на работу. Они начали пилить дрова и разводить огонь под большой печью, может будут плавить металл? Не знаю и знать не хочу. Забыл с кем имею дело. Катя хоть и была со мной милашкой, но она одна из руководителей этой банды, банды что эксплуатирует людей и занимается рэкетом и грабежом. Каждый выживает как может, но таких людей я всегда считал врагами.