Но моей целью сейчас было совсем другое. Мне на обратном пути, конечно, усиленно пришлось попыхтеть и сильно побегать по магазинам, чтобы вычислить и слежку, и как бы сбить её со следа. Но на этот раз я так никого за собой и не обнаружил. Хотя, и во время составления писем тоже принял все меры предосторожности. Я подготовил лишь два письма, и немного длинных, как бы в адрес разных людей. И они, вроде, ушли. Надеюсь, их на почте не проверят? Вроде, и не должны? У органов просто возможностей не хватит, чтобы проверить всю переписку граждан СССР. Но внутренние самодельные конверты поменьше, вложенные в вырезки из газет со стихами, предназначались лишь одному человеку. Я надеялся, что оба получателя передадут их кому надо.
В гостиницу я явился поздно, но с покупками. Мне же надо было обеспечить себе алиби. И жена, и девочки радостно приняли подарки. Так-то, я всегда им что-нибудь дарил.
Следующий день у нас тоже ушёл на прогулки по Москве. Инга, явно памятуя об августе, похоже, ни с кем из прежних подруг и друзей созваниваться не стала. По крайней мере, при мне. Явно решила, что это может мне и не понравиться, так снова нежданно и что-нибудь нехорошее случится? В связи с прошлым случаем у нас недоброжелателей в Москве хватало. Я знал, хоть и без особых подробностей, и Инга наверняка, скорее, от родителей, что пока жирдяи сидели в предварительном заключении, и по ним уже велось следствие по обвинению их в разных нарушениях советских законов. Всё контрабанда, фарцовка, незаконная литература и даже валюта. Короче, полный букет. Так и их родители были сняты со своих должностей. В общем, опять те же зазнавшиеся ответственные товарищи и их «мажористые» дети, что и в кругу общения Инги. Хотя, уже бывшем. Как она вышла за меня замуж, со многими подругами и друзьями отношения у неё прекратилась. Мы об этом речь ни разу не затрагивали, но, как я знал, её близкая подруга Катя Громова теперь, после связей с Кириллом Тагировым и Альбертом Липатовым, ныне осужденных на десять и пятнадцать лет за фарцовку и валютные махинации в особо крупных размерах, пусть и вовремя отскочившая в сторону, всё равно связалась не с теми дружками и стала чуть ли не валютной проституткой. Имеющиеся у неё данные, конечно, пока позволяли. С несколькими близкими подругами Инга, то есть, уже мы, продолжала поддерживать очень даже близкие отношения. Алина Вьюгина, крестная нашего сына Никиты, лишь недавно была у нас в гостях вместе с мужем Семёном. Вот с Мариной Малевич, ныне Григорьевой, Инга общаться полностью прекратила. Хотя, я и сам с её мужем, бывшим своим приятелем Юрой, тоже не общался. Но это он сам разорвал отношения со мной. По достигшим до нас слухам, отношения у пары сильно разладились, и они как бы и собирались разводиться. Прежний друг Марины Гриша Думский тоже получил срок в десять лет. Ну, это уже их дела. Он и его шайка, в сущности, сами попались. Тут я как бы не причём!
…Но у меня в Москве имелись и свои дела. Ближе к обеду я отлучился в Всесоюзное агентство по авторским правам. Оказалось, что ВААП, как бы созданная лишь двадцатого сентября, ещё только налаживала свою работу. У него пока даже постоянного места работы не имелось! Но главным там был назначен прежний главный редактор «Комсомольской правды» Борис Панкин, и, как бы, его и большую часть сотрудников можно было поймать именно там. Ну, я и направился сразу же в редакцию, расположенную на Малой Бронной, и меня туда пропустили. Вообще, вневедомственная охрана отнеслась ко мне вполне благосклонно. После некоторых распросов мне удалось найти холёного, одетого с иголочки мужика средних лет, оказавшимся сотрудником какого-то Управления по вопросам художественной литературы, музыки и изобразительного искусства. На вид, вроде, нормальный, не жулик. И, на моё счастье, и он обо мне был прилично наслышан!
— Вячеслав Репнин? Из Ленинграда? Очень приятно! Это же Вы у нас автор и исполнитель, широко известный и за границей? — Я спокойно кинул. — Да, безусловно, удивили! Это же у Вас валютные контракты с «PolyGram Records»? И даже три? Весомо и похвально! Вячеслав, у Вас произведения однозначно мирового уровня! Странно, что Вы обратились к нам. Вы же могли спокойно зарегистрировать всё и дома, в Ленинграде, в Союзе композиторов?
И я вынужден был сознаться:
— Я прошу извинить меня, но, к сожалению, там что-то не так и, фактически, отказались принять мои работы. Я могу исполнять свою музыку и без регистрации, но меня и так постоянно склоняют насчёт преклонения перед Западом и обвиняют в прозападности музыки. Явно желают, чтобы я вообще бросил заниматься музыкой!
— Понятно. Что же, к сожалению, знакомая ситуация. Но Ваша музыка, Вячеслав, однозначно не прозападная! Ничего страшного, не расстраивайтесь. Вы что ни есть наш, советский, автор, и один из лучших! Мы тут на Вашей стороне. — И эти простые слова бальзамом пролились на мою израненную душу. Конечно, полностью свой! И тут последовал вопрос, слегка удививший меня. — У Вас, Вячеслав, есть новая готовая инструментальная музыка, как там, да, «космическая»? Или новые песни на иностранных языках?
Ага, этот кадр что-то от меня хочет! Хотя, понятно!
— Прямо с собой не имеется. Но по парочке композиций и песен могу предоставить уже завтра. Их нотные записи хранятся дома, в Ленинграде, но память у меня хорошая, и востановлю быстро.
— Вот и прекрасно! Обязательно ждём Вас завтра. Если честно, с добавлением к предоставленной здесь музыке новых работ можно даже заключить новый валютный контракт!
А мужик-то мне стоящее дело предлагает! Полностью готов! Я не собираюсь нарушать советские законы, и раз товарищ намекает на новый валютный контракт, то почему бы и нет?
И Владимир Яковлевич повёл меня к другому сотруднику, как оказалось, уже из Управления по экспорту и импорту прав на произведения. Чуть позже подошёл и сам Борис Дмитриевич. И мы с ним вполне тепло, хоть и накоротке, побеседовали. Вежливым и приятным собеседником оказался. Хотя, всё же бывший газетчик и немалое лицо в Союзе, им себя блюсти надо. Руководитель этой важной конторы, оказалось, тоже был достаточно наслышан обо мне. Хотя, уж такого автора, как я, не знать было невозможно. Борис Дмитриевич присутствовал и на недавнем праздничном концерте и, конечно, наше выступление видел.
— Да, Вячеслав, хорошо Вы выступили! И Ваша жена, и её сестры! Как нам тут известно, и у них тоже валютные контракты с «PolyGram Records». И мы тут рады, что Ваши произведения и вы все весьма востребованы за рубежом! Так и далее постарайтесь высоко держать честь нашей страны!
Конечно, раз там одни шедевры, востребованы! Даже из «моих» последних четырёх десятков работ, пока незарегистрированных, полдюжина инструментальных композиций могут ещё как взлететь за бугром! «Salut» и «Si Tu T’Apelles Melancolie» самого Джо Дассена, «Nathalie» и «Nostalgie» Хулио Иглессиаса в моём исполнении, так и «Midnight Dancer» «Арабесок» и «Hasta Siempre, Comandante», уже Инги, сделают из нас, и так уж нехило известных, мировых певцов! Так и песни на русском языке хороши, одни шедевры!
Что же, у меня все документы приняли и пообещали сразу же всё рассмотреть, и зарегистрировать как полагается. Но мне надо было обязательно заглянуть в ВААП завтра и принести обещанные четыре произведения. Ну, это мне не трудно!
Конечно, обратно в гостиницу я вернулся радостный. А то в Ленинграде явно хотели меня слегка прессануть. Но шиш им! Так мне напрямую с Москвой работать проще и выгоднее. Тем более, оказалось, что свои произведения сначала лучше публиковать за границей. Можно получить весомую часть выручки, и даже валютой. Хотя, опять же, чеками. Тем не менее, так я могу стать ещё богаче. Надо же, мне так и так придётся добиваться любви Инги! Иначе она меня запросто разорит. Шутка шуткой, но в случае развода мне придётся платить бывшей жене большие алименты за детей. Мне их вряд ли оставят? Николай в своей жизни встречал многих мужчин, которые, чтобы не платить алиментов, вообще переставали работать или занимались исключительно «левыми» делами. И детей жаль, но и жёны сволочи! Что делать, жизнь странная и сложная штука! Часто бывает, что и самые близкие люди становятся кровными врагами.
Мне надо было немного поработать. Но от вечерней прогулки с детьми я не отказался. Ну уж нет! Оставлять своих кровиночек без присмотра, и в таком огромном городе? Даже в советские времена? Тем более, у меня и сейчас врагов хватает.
Конечно, поработал — ночь не спал, но записал. Я опять нагло лишил будущего «космического» композитора шедевров. «From Earth To Mars», «Voices of Jupiter», «Flying Nightmare» и мне чётко подойдут. Подобрал и песни. Одну, «Fly to the Moon» из репертуара «Modern Talking», сразу же выбрал как бы для себя, а вторую, «Angel Of Love» от Lian Ross, для Инги. Сама мелодия уже была записана в июне на Ленинградском радио, но текст я тогда, из понятных причин, зажал. Ладно, объяснюсь с ней как-нибудь. Но пусть запомнит! Получилось пять штук. Посмотрим, что получится. Так мне всё равно деваться некуда. Не сбегу же я, чтобы стать миллионером, за бугор!
К полудню следующего дня наша семейка в полном составе заявилась в редакцию. Это сам Борис Дмитриевич попросил. Явно решил поближе познакомиться с нынешними и будущими светилами страны. И многие другие сотрудники бросали на нас любопытные взгляды. Ну, мои женщины к вниманию к себе уже привыкли, так и сами жаждали хороших знакомств.
У меня сразу же приняли все новые работы. Сотрудники ВААП были довольны. Так одни шедевры же сдал. Я как бы и прозападный автор, но и ранее, и сейчас обеспечил стране поступление валюты. Пусть хороший контракт заключат. Мне не жаль и, хоть и нехорошо, не своё. Хотя, и нам самим немного перепадёт.
Ещё лица сотрудников прямо лоснились от важности. Они и посматривали на нас свысока. Ясно, что паразиты, но, что делать, и они нужны. Без бюрократов тоже никуда. Лишь бы они своё место знали. Но, к сожалению, чаще бывает наоборот…
Мы дружно рассказали и о своих литературных опытах. Так и все рукописи были взяты с собой. Я их ещё и перевёл на английский язык. Мог и на другие, но пока не стал, так и времени не хватило.