ьшие расходы. И, как пела одна певица, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Рублей у меня много, а вот друзей кот наплакал. Поэтому мне надо было беречь имеющихся. Хотя, их, настоящих друзей, много быть и не может. Сто — это слишком. Это уже не друзья, а просто приятели. Но даже вторых, и у балагура Костика, их столько нет. Ну а просто знакомых может быть и больше.
Ближе к вечеру меня вдруг вызвали в первый отдел к Платону Сергеевичу, и он «порадовал» меня лишением многих допусков в производстве военной техники. Странно, и на ровном месте? Судя по его извиняющемуся тону, явно заводское начальство так решило. Хотели меня ущемить? Или даже посчитали неблагонадёжным специалистом? Тем более, не зря же КГБ решил меня «проверить»! Хотя, чуть позже «особист» всё-таки признался:
— Знаешь, Слава, зря мы тут с тобой докладную про танки и бронетехнику на единой платформе наверх отправляли. Похоже, там, большим военным, не понравились и твои мысли насчёт разной мелочи для десантников и спецназа, так и беспилотных летающих аппаратов. Всё-таки, сам понимаешь, это пересмотр тактики и многих положений, так и большие средства для разработки новых оружия и техники. Тем более, ты у нас, несмотря на свои изобретения, сугубо гражданский специалист, лишь год назад выпустился из своего института и лейтенант запаса. Ещё до праздника указание пришло. В общем, извини, нехорошо получилось.
Ну, да, обыкновенный «шпак», так ещё и «зелёный». Цыплёнок курицу всё-таки не может учить.
— Ничего такого, Платон Сергеевич. Знаете, а зачем мне лишние тайны⁈ Так я и не конструктор военной техники, мало что там знаю. У меня в музыке ещё большие продвижки намечаются, но за границу, хотя бы в социалистическим страны, ездить вообще нельзя. А это же у нас с Ингой такие возможности теряются!
— Ну, Слава, тебе и твоей жене ещё лет пять заграница не светит. Ты и без этих тайн много чего знаешь, так что, даже и не надейся. Разве что на Кубу слететь позволят. Тут слухи дошли, что ваши песни очень уж кубинским товарищам понравились. Могут и пригласить. — Что кубинским товарищам понравилось, это хорошо и понятно. Но слететь на Кубу? Мечта! Куба — любовь моя! И Николая! На мой недоумённый взгляд, «особист» пояснил. — Ты, только, Слава, об этом никому не распространяйся. У меня товарищ один, Борис Мимошёлов, в аппарате ЦК работает, вот и позвонил, узнавал о вашей семье по своим каналам. Ну, я и рассказал о вас, не беспокойся, только самое хорошее. Как вы с женой на праздничном концерте выступили, да ещё и с малышами, любо-дорого было смотреть. Явно сам придумал. И песню хорошую, душевную ты спел. Как раз что надо! Можно сказать, вы не зря в Москву съездили. Теперь весь Ленинград будет обсуждать. Как я понимаю, и в кино снялись, и с женой у тебя, похоже, уже терпимо стало?
Ну, на Ингу мне пока жаловаться не приходилось. За эти дни после Москвы у нас всё было хорошо, если честно, и получше, чем в «медовый месяц». Хотя, его у нас по-настоящему и не было. Разве что у Николая с Кариной? Там, да, всё-таки было что вспомнить!
— Да, Платон Сергеевич. Никогда в нашей семье так хорошо не было! И тесть с тёщей несколько раз к нам заглядывали.
Поблагодарив «особиста», я отправился к себе. Пусть слегка и обида появилась, но, на самом деле, был рад. Зачем мне «военка» и лишние хлопоты? Я и так могу разные изобретения двигать. Тем более, нашей стране сейчас больше товары народного потребления нужны. Оружия у Советского Союза и так хватает. И большой риск засыпаться. Скорее всего, эта докладная может мне ещё нехило аукнуться. Это же верный след! Так что, придётся сидеть тихо. А то я и так в последних письмах не на тот путь вступил!
Но, оказалось, ещё не всё кончилось. На другой день в отделе до меня довели новый порядок работы, и для меня лично. Как бы вообще хотели перевести в отдел товаров народного потребления, но как бы некому было передать технологическое сопровождение многих узлов и деталей на невоенных производствах, поэтому пока оставили на месте. Но и добавили новые задания, хотя, по своим же изобретениям. Да, меня, раз отстранили от «военки», ещё и лишили разных надбавок к заработной плате. Фактически я теперь больше стал работать на отдел товаров народного потребления. А что не отпустили туда совсем, так кто захочет лишиться одного из лучших технологов, так и знающего многие иностранные языки? Это же я практически тащил в отделе переводческую работу. Хотя, и не в тягость было. Но и хорошая практика, особенно по техническим переводам, никогда не помешает. А так, моим дорогим коллегам пришлось бы постоянно обращаться в технический отдел, где ранее работала Инга, а это лишняя морока, так и качество перевода не гарантировано. Там, в управлении завода, много сидело разных блатных работников, ясно, что детей начальства, и не самых лучших специалистов. А что, чистая и не очень ответственная работа, так и денег на переводах, как моя жена сейчас подрабатывала, легко можно срубить. Уже в самом начале видел, что да как.
Но нововедения меня лишь порадовали. Меньше забот, так и эта дурная секретность достала. Шагу нельзя ступить без разных ограничений и прочих бюрократических проволочек. Ну, я и так знал такие секреты, что по сравнению с ними устройство и технологии производства самоходных артиллерийских установок большого калибра и танков Т-80 являлись сущей мелочью. Мне вообще не хотелось ущемлять свою жизнь из-за военных секретов. Но теперь само начальство отодвинуло меня подальше от них. Так что, мне и на работе стало свободнее. И этому я был рад.
Само собой, терять время зря мне не хотелось. Я тут же занялся, вместе с продолжением работы по посудомоечной машине, ещё и разработкой кухонного комбайна и отдельных устройств, входящих в его состав. И, в первую очередь, электрической мясорубки. А что, не так и сложно. Зато потом многие мне спасибо скажут.
Мы только вернулись из Москвы, и явно оттого многие наши друзья и знакомые не решились так сразу нас беспокоить. Может, кто-то и не успел выяснить? Мы и сами пока не особо стремились звонить. Нам требовалось и прийти в себя. Но, честно сказать, я был счастлив, как никогда. Эти две недели в Москве пролетели у меня как сон. И сейчас Инга была со мной нежна, и тоже как никогда, и дети были с нами. А что меня продолжали преследовать мелкие неприятности, пока на работе, то это вообще мелочи жизни!
В среду до меня всё же дозвонился Петя Глухов. Он передал мне поздравления от обоих семейств и намекнул о встрече. Хотя, я всё понял и тут же пригласил его и Самсона в ресторан, конечно, «Кавказский». Нам и нашим семьям грех было отказываться от имеющихся дружеских отношений. Не в вакууме живём. Что они по линии своей конторы как бы и приглядывали за мной и нашим семейством, пусть. Так уж скрывать мне особо нечего.
И я сразу же всё сообщил и Инге. Без неё лучше ни шагу. Мне не хотелось хоть чем-то обидеть жену и дать ей повод. И она вызвалась явиться в ресторан всем нашим семейством. Ничего страшного. Мы уже и в Москве отметились, и сейчас пусть люди судачат, что у нас не совсем хорошее поведение. Уже и с детьми в рестораны как бы зачастили. С другой стороны, вон, в ансамбле, Ирму и Инессу номеров лишили. А девочкам отличиться охота, так и втянулись они в музыку. Хотя, старшая сестра уже рекомендовала младшим взять пример с неё. А что, тоже правильно подсказала. Пусть получше выучат иностранные языки. Всегда пригодится. А с музыкой можно заниматься и на досуге. Одно другому не помешает. Вот не любил я эту артистическую и музыкальную тусовку и нравы, царящие там. Хоть и талантливые, но не самые лучшие люди собрались. Уж лучше поддерживать учёных подостойнее! Это они прогресс двигают. А все эти, чего уж скрывать, скоморохи — это лишь, хоть и необходимая, надстройка над базисом, призванная развлекать, в первую очередь, правящую верхушку, и лишь потом остальной народ, и отвлекать его от имеющихся проблем. Как прекрасно знали ещё древние римляне, «хлеба и зрелиш» в чистом виде. Что делать, жизнь такая. И только потом власти обращали внимание на культуру.
Я не сразу ушёл с работы, пару часов посидел над чертежами электрической мясорубки. В моей памяти имелись данные на самые передовые образцы из будущего, и с электронным управлением. Хотя, пока хватало и чего попроще
А потом я спокойно поехал в «Кавказский». Всё моё семейство, так и Петя с Самсоном и жёнами, уже ждали меня у ресторана. Надо же, и мои тесть с тёщей прибыли! Детей наши друзья, конечно, пока с собой не взяли. Хотя, сыну Пети и Полины Павлу было уже полтора месяца, а вот дочери Самсона и Анфисы Алисе лишь около четырёх недель. Пока они были оставлены с подругами молодых женщин. И, конечно, пары засидеться с нами долго не собирались. Хотя, мы и сами хотели отметиться лишь слегка.
Нас в ресторане встретили тепло, и обиходили никак не хуже, чем ранее. Может, даже и получше? Как в кино — цветы дамам, детям мороженое, а нам, мужчинам, погорячее. Вообще-то, мне самому чуть-чуть. Я же не такой уж любитель.
Многие гости ресторана поглядывали на нас. Нас тут уже хорошо знали. А уж после последнего концерта в Колонном зале кто бы сомневался, что мы не знаменитости, и даже в милости у властей на самом верху. Хотя, мы и здесь сейчас немного «жару» дадим!
И, после недолгих посиделок, я направился к музыкантам как бы для соблюдения установившихся традиций. Хотя, они в основном и так исполняли «мою» музыку. Только что пары отошли друг от друга после «Белого танца». И сразу же зазвучали «Розовые розы». Надо же, заказывают только так!
Я, раз с семьёй, сначала исполнил на пианино, конечно, в честь жены, к «Инге». Хоть начало наших отношений было не совсем гладким, но оно всё-таки начиналось и с этой прелестной музыки. Я и сам её очень обожал, и она, несмотря на всё, нравилась и Инге.
А потом я спел под гитару простую и трогательную песню, называющуюся просто «Привет»:
— Привет! Сегодня дождь, и скверно.
А мы не виделись, наверно, сто лет?
Тебе к метро? Скажи на милость?