А вот новые обязанности Главы Тайной Канцелярии заставляли сердце трепетать от предвкушения. Раньше он занимался делами Сибири, но теперь в его ведомстве находилась вся империя. От текущих и предстоящих задач поднималось настроение.
— Что и требовалось доказать, Разин овладел магией, — проговорил полковник Исаев. — Правда не пойму, зачем это требовалось вообще доказывать? Вячеслав вполне надёжный человек. Да и действия Разина в Японии…
— Всё всегда нужно проверять, — перебил его Мерзлов. — В наше время достаточно технологий, чтобы заменить родовую магию. Но теперь мы убедились в слухах собственными глазами.
Исаев лишь пожал плечами. Но затем, чуть подумав, спросил:
— А зачем нужно было натравливать его на польского князька? Болеслав будет рвать и метать. Он уже требует наказать виновных.
Григорий Святославович криво усмехнулся.
— Вот пусть и позлится. И поймёт своё место. Накажи виновных, накажи… Этот засранец Матеуш нарушил дуэльный кодекс, верно? Вот пусть и отвечает по всей, сука, строгости.
Полковник весело хмыкнул и кивнул. Он недолго общался с младшим сыном польского Великого Князя, но тот успел взбесить даже его, поэтому приказ будет исполнен в полной мере и с превеликим удовольствием.
Глава 21
Мы остановились напротив здания суда. Вышли к широкой лестнице, где нас встретил низкий толстый мужичок с залысиной на макушке и смешной, похожей на клоунскую, кучерявой порослью вокруг неё. Ростом он был мне, наверное, по грудь, двойной подбородок почти скрывал шею, а чемодан в руке почти касался земли. Однако взгляд у мужичка был цепкий, а голос звонкий и уверенный.
— Игорь Сергеевич? Дамы… — он слегка поклонился Алёне и Азуми и протянул мне руку. — Всеволод Богданович Верещагин.
Адвоката, которого подогнал мне маршал Громов, я проверил через Славу и получил добро на сотрудничество. Кажется, он даже обрадовался, что ему не придётся тащиться в Москву, чтобы представлять мою «любящую приключения задницу», как выразился этот паршивец. В общем, ждать подставы не стоило, а между адвокатом и подсудимым должны быть доверительные отношения.
Я ответил на рукопожатие, и мы пошагали к дверям, пока из второй машины выбирались Бат, Батар и Аи. Видеть близнецов в классических костюмах было непривычно и немного забавно.
Но не так забавно, как выглядел Верещагин. Думаю, его внешний вид играл роль отвлекающего манёвра. Ну, серьёзно, кто мог подумать, что такой несуразный человек, причём будто специально выглядящий именно таким образом, мог представлять интересы могущественного рода Громовых?
Вот и мои противники по судебным разбирательствам, подозреваю, такой подставы не ожидают.
— Молчите и говорите только, когда я дам добро, — с серьёзным видом сказал Верещагин. — И вообще делайте всё в точности, что я скажу. Понятно?
Я кивнул, а Алёна с Азуми почему хихикнули между собой.
— Вот и отлично. Но это потом. Сначала идите в ту дверь, я вас буду ждать в коридоре.
— Почему это? — нахмурился я.
— Игорь Сергеевич… — поджал губы адвокат.
— Ладно, ладно, — хмыкнул я.
Нет, его внешность реально суровое оружие. У меня просто не возникает желания с ним спорить или хоть как-то возражать. Это будто… не знаю, самоутверждаться за счёт ребёнка, который напялил отцовский костюм!
Поэтому я отправился в указанную дверь, где мне довольно быстро выписали штраф или возможность отработать его общественно-полезной работой. Будто я не корпората прибил, а немного покутил и нарушил общественный порядок.
Да, да, это было первое судебное заседание по поводу Виктора. Первое и последнее. Мои действия были признаны справедливыми и правомерными. Некоторое превышение имело место, но, опять же, сослались на состояние аффекта. Всё же ублюдок распускал руки в сторону моей будущей жены. А последствия…
Ну, короче, выглядело всё так, что Виктор сам виноват. Но убивать всё-таки нехорошо, поэтому извольте заплатить штраф, господин граф. Суд Российской империи и правда самый гуманный суд в мире! На этот раз, по крайней мере.
Так что я с задумчивым видом и бумажкой, что являюсь законопослушным гражданином, вернулся в коридор и спросил Верещагина:
— Это что сейчас было?..
Нет, правда. Прокурор будто защищал меня, а не обвинял. А судья, казалось, была готова прервать его тираду о том, какой я хороший человек, чтобы сразу отпустить меня вот с этой бумажкой. Кажется, её даже приготовили заранее, потому что я не заметил, чтобы кто-то при мне ставил подписи.
Удивлён, что у мне ещё медаль не вручили.
— Это не моя заслуга, Игорь Сергеевич. Ваш друг Вячеслав прислал мне все документы и сказал что всё будет хорошо.
Значит, Слава постарался? Понятно. Думаю, гуманность суда обеспечила Тайная канцелярия. Вполне возможно, Совет корпораций был даже рад замять дело, ведь в их рядах нашёлся вражеский шпион, а его помощник был не той фигурой, из-за которой стоит рвать жилы.
Я подмигнул Алёне и Азуми, которые воодушевились скорому разрешению проблемы. На пальце Азуми сверкнуло кольцо, и я про себя хмыкнул.
Вчерашнее сообщение о списании денег в ювелирном магазине оказалось не таким простым. Оказывается. Алёна купила кольцо для Азуми. Я как-то и не подумал об этом, потому что по японским традициям таких формальностей не было предусмотрено. Но… Видимо, так будет правильнее.
— Так что моих заслуг тут нет, — продолжал Верещагин. — И вы прекрасно справились сами. Однако следующее заседание так легко не пройдёт.
Он вдруг нахмурился.
— Что-то не так?
— Я изучил обстоятельства, Игорь Сергеевич. Не думаю, что всё пройдёт гладко. Исток Тунгуса привлекает слишком много внимания. А возникший спор — лишь отвлекающий манёвр. Сам истец даже не будет присутствовать на заседании.
— Это как это?
— Госпожу Земскую будет представлять княжна Загорская. По моим данным, Динара Алексеевна до сих пор находится в Тунгусе. Кстати, Игорь Сергеевич, некий Адам Сидорович Гельд вам случайно не встречался в Японии?
Алёна напряглась. Она видела Гельда и не раз пересекалась с ним в министерстве и в поместье. Азуми тоже почувствовала напряжение, но постаралась не подавать виду.
— Это вы к чему?
— К тому, Игорь Сергеевич, что Адам Сидорович является одним из обвиняемых по данному делу. На данный момент он находится в розыске. И по данным, которые мне удалось найти, он отправился в Токио. Однако далее его след простыл. Вам ничего об этом не известно?
Мы стояли в коридоре суда. Я оглянулся. Вблизи никого не было, близнецы и Аи стояли по разные стороны от нас, контролируя периметр. Однако, как говорят, и у стен есть уши. Поэтому я спросил:
— Всеволод Богданович, вы серьёзно хотите поговорить об этом… Здесь?
Тут на лице Верещагина появилась лёгкая улыбка.
— Я рад, Игорь Сергеевич, что у вас есть своя голова на плечах. С вами будет приятно работать.
━─━────༺༻────━─━
Машина Верещагина была очень похожа на своего хозяина. Короткая, с выпуклым круглым кузовом и большими круглыми фарами, чем-то она напоминала ниссановский «Жук».
Но места там хватало только на двоих, и то с натяжкой. Поэтому общался с адвокатом я один на один. А своих сопровождающих отправил гулять по городу. Азуми позвонила какая-то подруга и предложила встретиться. Я, конечно, удивился, откуда у неё уже появилась московская подруга, но всё оказалось просто — это одна из дворянских дочек, отправленных в Хоккайдо.
В общем, близнецы с Аи охраняли дам и наслаждались видами столицы. Таскаться с толпой по коридорам довольно неудобно, а наличие команды поддержки, по словам того же Болеслава Богдановича, могло обернуться проблемами, потому что для опроса в зале суда могли привлечь всех зрителей судебного процесса.
— Это могло бы сыграть нам на руку, но у меня нет времени подготавливать всех вас, — пояснил Верещагин. — Так что пусть держатся подальше.
К тому же общаться с этим странным адвокатом мне было проще одному. Он и без того оказался довольно непредсказуемым и, как выяснилось, устроил небольшую демонстрацию, чтобы сначала сбить меня с толку, затем заставить слушать и выполнять всё, что говорит, а затем проверить, сохранил ли я способность думать самостоятельно.
Хотелось дать ему по шапке за такие приколы, но всё же я его понимаю. Тоже предпочитаю знать, с кем работаю.
— Я изучил ваше дело, Игорь Сергеевич, — рассказывал Верещагин. — И мне нужно знать, что сталось с Гельдом. Поэтому дело проходят несколько подозреваемых, а насчёт ваших с ним взаимоотношений есть ряд показаний, которые указывают, что вы держали с ним связь в Тунгусе и, скорее всего, продолжали эту связь поддерживать в Японии. Также есть показания, в которых указаны проведённые с ними сделки, касаемые некоего Михаила Михайловича Бурова, носящего прозвище Медведь. Я так понимаю, он сейчас находится в вашем японском поместье, верно?
Я кивнул и нахмурился. ФИО Медведя я и сам не знал. Он почему-то не хотел рассказывать, а я не настаивал. Хотя Слава предлагал нарыть побольше информации о нём. И наверняка выяснил. Быть может, он и предоставил Верещагину всю это информацию.
— В общем, Игорь Сергеевич. Мне нужен полный расклад ваших взаимоотношений с указанными людьми. Потому со стороны складывается картина, что вы действительно в сговоре с Гельдом и Бурым.
— А Медведь-то тут причём? — удивился я.
— При том, что он много лет занимался противозаконной деятельностью в окрестностях Тунгуса и его Истока. Может, он и ни при чём, в данном конкретном вопросе. Но грешков за ним хватает, и Загорская может использовать этого человека против вас. Я думаю, будет использовать.
Всеволод Богданович до сих пор будто старался сбить меня с толку своим видом и обстановкой. Он разложил документы по приборной панели, на коленях, даже дал мне держать две какие-то папки, хотя сам сидел с маготронным планшетом, приспустив галстук и распахнув тёплое пальто.
В общем, это выглядело, будто я нанял первого попавшегося юриста с улицы. Чёрт, надеюсь, это сработает. Я ответил на все вопросы, хотя, уверен, ответы он и без меня знал отлично. Думаю, это была ещё одна проверка на доверие. Или на то, как хорошо я помню собственную жизнь. Затем Верещагин сложил все документы в свой увесистый чемодан, и мы отправились обратно в здание суда.