— Господа, — голос Алексея прозвучал чуть громче, чем следовало, выдавая волнение. — Отец мой, Государь Император, направился на южные рубежи биться за державу. Наш долг — обеспечить ему надежный тыл. Посему предлагаю перейти к первому вопросу: о первоочередных вложениях капитала нашей Компанейской Казны. Слово держит господин Демидов.
Грузно поднявшись, Никита Демидов оперся могучими ладонями о стол.
— Ваше высочество, государи мои, — пророкотал он, обводя всех взглядом хозяина тайги. — Думаю, дело ясное. Без железа доброго — какая война? Армии требуются пушки, фузеи, клинки. Мои заводы готовы дать столько металла, сколько потребуется, чтобы вооружить хоть три армии. Однако домны мои работают на пределе, руду подвозят медленно, игнатовские новинки насаживаются медленно. Посему первое и главное дело для нашей общей казны — вложить деньги в Урал. В новые шахты, в новые молотовые механизмы, в дороги от рудников до заводов. Дайте мне средства, и через год я завалю армию таким железом, какого Европа не видывала.
Он говорил просто, и за этой прямотой стояла логика кузнеца, для которого нет ничего важнее огня в горне и куска руды. В его требовании инвестировать в производство была неоспоримая государственная правота. Тем большее недоумение отразилось на его лице, когда слово попросил Борис Морозов. Старый купец, в отличие от Демидова, говорил тихо, без напора.
— Мысль твоя, Никита Демидович, верна, — повернулся он, обращаясь к уральцу. — Без железа нет победы. Однако позволь спросить: а как твое железо до армии дойдет? Ты его на Урале выкуешь, а оно через полгода в грязи под Тулой увязнет. Вон, Преображенскому полку клинки новые до сих пор не доставили, хотя заказ оплачен был еще по осени. Толку-то от пушек, что до фронта не доедут? Мы сейчас армию снабжаем, почитай, на живую нитку. Обозы тонут, дороги — одно название. Провиант портится, порох сыреет.
Свой взгляд он перевел на Алексея.
— Ваше высочество, я полагаю, что прежде чем лить новый чугун, надобно научиться возить тот, что уже есть. Нам нужны крепкие дороги, склады по всему пути следования войск, надежные мосты. Это настоящая сила, кровь государства. Если крови не, то и самое сильное сердце перестанет биться. Посему предлагаю капитал казны направить на дело дорожное. Наладим подвоз — и армия будет сыта и вооружена. А железо Демидова тогда само найдет дорогу.
Демидов побагровел. Я, честно говоря, не ожидал, что начнется такое. Ведь в кулуарной беседе мы обозначили свои интересы. И все сошлись во мнении, что финансировать надо проекты, которые дадут сиеминутную прибыль. А Демидов (видимо решил проверить прочность наших нервов) потянул одеяло на себя, что не смог стерпеть Морозов.
— Да что твои дороги, Борис! — рявкнул Демидов, ударив кулаком по столу так, что подпрыгнула чернильница. — Пока ты их строить будешь, война кончится! Армии железо нужно сейчас, а не когда твои возчики через три года доедут! Пустое твое брюхо торговое, одни барыши на уме!
Странная логика.
Наступила тишина. Классический клинч двух монополистов. Производство против логистики. Все взгляды впились в Алексея. Его первый экзамен. Сейчас он должен был проявить себя как председатель правления. Он вцепился в подлокотники кресла, на лбу выступила испарина.
Не подкачай, мальчик. Я мысленно прокручивал варианты: поддержит Демидова — получит железо, но усилит его сверх меры. Поддержит Морозова — получит поддержку Москвы, но и головную боль в виде их бесконечных интриг. Любой выбор — раскол.
Алексей выдержал паузу. Не глядя ни на Демидова, ни на Морозова, он устремил свой взгляд куда-то поверх их голов.
— Господа, — его голос прозвучал без прежней неуверенности. — Я выслушал вас. И каждый из вас радеет о пользе для Отечества. Однако спор ваш о том, что важнее — рука или нога. А я спрошу иначе.
Обведя всех присутствующих внимательным взглядом, он заставил даже Демидова оторваться от разглядывания потолочных балок.
— Какова главная и единственная задача, стоящая перед Империей прямо сейчас?
Вопрос был настолько прост и очевиден, что никто не счел нужным отвечать.
— Победа, — произнес Алексей сам, отвечая на свой же вопрос. — Быстрая и окончательная победа в войне. Все остальное — после. Значит, и Казна наша в первую голову должна служить сей цели, а не выгоде Урала или Москвы. Важное — нужды армии. Мы будем финансировать те проекты, которые дадут самый быстрый и ощутимый результат на поле боя. Те, что помогут Государю сломить басурмана уже этой весной, а не через годы. Прошу вас, господа, представить именно такие предложения.
Он закончил. В кабинете стало тихо. Я внутренне усмехнулся. Сработало. Мальчишка повторил мои слова, а, кажется, даже понял их смысл. Уже неплохо. Он не принял ничью сторону. Он поднялся над их спором и задал новую систему координат, в которой личные интересы подчинялись государственной необходимости.
Меня охватила гордость.
Алексей повернулся ко мне. В его взгляде был прямой, требовательный вопрос.
Мой выход. Медленно поднявшись, опираясь на палку, я заставил ноющую от долгого сидения ногу слушаться. Развернув на столе заранее подготовленный лист с эскизами, я приковал к нему всеобщее внимание. Никаких паровых машин, никаких хитроумных механизмов. На бумаге был изображен обыкновенный жестяной ящик. Демидов недоуменно хмыкнул, Морозов смерил рисунок скептическим взглядом. Кажется, они ожидали от меня очередного «чуда», а получили нечто до смешного примитивное.
— Господа, — я обвел всех взглядом, — царевич поставил задачу: найти проект, который принесет пользу армии немедленно. Я предлагаю нечто, что решит главную головную боль и господина Демидова, и господина Морозова. Проблему сохранения и доставки. Вот он, ключ, чтобы перестать кормить крыс и топить порох в лужах.
Мой палец ткнул в чертеж.
— Назовем этот проект — «Стандарт». Мы налаживаем массовое, поточное производство вот таких герметичных контейнеров из луженой жести. Двойной фальц, пропаянные оловом швы, плотно пригнанная крышка с зажимами. Я не обещаю чудес, господа. Первые партии наверняка будут давать течь, процент брака поначалу будет высоким. Но мы будем учиться. И даже если каждая вторая банка сохранит порох сухим, это уже будет победа. Представьте, Никита Демидович, что наш лучший порох доезжает до Азова сухим. Каждый заряд — гарантированный выстрел. А вы, Борис Алексеевич, представьте, что наши обозы везут не гниющую солонину и отсыревшие сухари, а солдатский паек, который и через месяц будет годен в пищу.
Я выдержал паузу. Секунду назад Демидов смотрел на меня с откровенным недоумением, но теперь он вдруг подался вперед. Он увидел заказ.
— Постой-ка, Петр Алексеич… — пробасил он. — Жесть луженая… Ты хоть прикидывал, сколько ее надобно? Тысячи пудов! Да под такое дело я на своих заводах новую линию поставлю! Дело-то хорошее, только вот олово для лужения — товар привозной, аглицкий. Цену на него завтра твои же дружки-купцы взвинтят, и весь барыш псу под хвост. Пусть компанейская казна сперва обеспечит бесперебойные поставки олова по твердой цене, тогда и поговорим.
Не успел я ответить, как в разговор вмешался Морозов. Он тоже перестал смотреть на меня как на чудака.
— Идея-то, может, и хороша, — задумчиво протянул он. — Да только кто ее покупать станет после войны? Народ у нас бедный, привык в берестяных туесках все держать. Это затея для богатых, рынок узкий. Сперва надо доказать, что простой люд захочет за железную коробку платить, а потом уже и о промысле рассуждать можно.
Начался торг. Они вцепились в идею, как волки в добычу, и каждый теперь пытался оторвать себе кусок побольше, переложив риски на соседа. Это было даже хорошо — значит, поверили.
— Риски по закупке олова Банк берет на себя, Никита Демидович, — ответил я, глядя прямо на уральца. — Создадим стратегический запас, и пусть англичане хоть подавятся им. Вам же, Борис Алексеевич, — я повернулся к Морозову, — мы дадим то, что вы, купцы, цените больше денег. Исключительное право на торговлю этой тарой по всей стране. На первые пять лет. Создайте моду, создайте спрос. Уверен, ваша торговая хватка позволит продать снег зимой.
Мои слова заставили их замолчать. Я предложил каждому то, что он хотел: Демидову — гарантированный заказ и отсутствие рисков, Морозову — монополию и новый рынок. Теперь им оставалось лишь договориться между собой.
Тут подала голос Анна.
— Петр Алексеевич, идея превосходна. Но для ее поддержания потребуется… мода. А что ессли сделать отдельную, дорогую партию? Нужно, чтобы сама Государыня Императрица начала подавать варенье к столу в ваших коробах. Это потребует влияния при дворе, а не только торговой хватки.
Изящный ход. Она тонко намекнула на необходимость их клана в придворных интригах.
Алексей, который все это время впитывал каждое слово, понял, что настал его черед.
— Что ж, господа, — произнес он. — Полагаю, все условия ясны. Риски разделены, выгоды очевидны. Банк обеспечит сырье, господин Демидов — производство, господин Морозов — сбыт. А вопрос с модой при дворе, думаю, мы решим. Пора приступать к делу.
Он поднялся.
— Так тому и быть! Проект «Стандарт» принимается к исполнению как первый проект нашей Казны. Господину Смирнову — готовить чертежи, господину Нартову — готовить мастеров! За работу, господа!
Его слова прозвучали как приказ. И никто не посмел возразить. Механизм, который мы создали, с лязгом и скрежетом, но все же пришел в движение.
Когда Демидов и Морозов, уже на ходу обсуждая цены на олово, покинули кабинет, воздух в нем не стал разреженнее. Напротив, напряжение лишь сменило свою природу. Ушли большие деньги, остались личные ставки. Я остался в комнате с двумя женщинами, каждая из которых видела в нашем новом проекте свою, особую роль. Не дожидаясь приглашения, Анна Морозова подошла к столу и развернула огромную карту торговых путей. Ее движения были уверенными, как у полководца перед началом сражения. Изабелла же, напротив, отошла к окну, и ее силуэт четко вырисовывался на фоне серого январского неба. Она молчала, но я знаю, что ее аналитический ум уже препарирует нашу только что одержанную победу, она в поисках скрытых изъянов.