. – Для начала кратко описываю то, во что мы вляпалась. После утверждения договора между Старшими миров произошел переброс наших психоматриц в реципиентов… – увидев, как дернулся Шипулин, Павел Анисимович поспешно уточнил: – А если говорить по-простому, то всю нашу разумную составляющую вместе со всей памятью аккуратно перенесли в тела трех гномов. От их психоматриц остались лишь некоторые функции памяти, моторика и, возможно, самые сильные эмоции. Также на первоначальном этапе внедрения вероятны прорывы остатков чужого мыслительного процесса, но это очень скоро пройдет. На самом деле процедура подобного переноса довольно рутинна, ранее неоднократно проделанная не в одном мире. Теперь вопросы…
Словно прилежный ученик Осипов поднял руку и моментально выпалил:
– Я, конечно, дико извиняюсь, но надо что-то с этим делать. И делать немедленно. У меня такое ощущение, что я вот-вот просто помру от собственного веса. – Николай погладил свой огромный живот и тяжко вздохнул. – Пока от замка сюда дошел, весь потом изошел. Потом минут десять отдышаться не мог.
Нагибин сочувственно закивал:
– Это действительно проблема, и решать ее нам необходимо немедленно. Но сейчас я вам буду задавать вопросы, а не вы мне. Необходимо убедиться, что все нормально у вас с памятью и навыками носителей. Я буду спрашивать, а вы по очереди отвечать. Только быстро. Готовы? Тогда поехали.
Минут десять Осипов с Шипулиным рассказывали магу о том, как звали их матерей, какие важные события произошли в королевстве за последние десять лет, и тому подобную ерунду вроде единиц измерения длины и веса.
– Достаточно. С этим все в порядке. Память реципиентов функционирует отлично. – Павел Анисимович привычным жестом поправил несуществующие в этом мире очки на носу и продолжил. – Теперь пройдемся по эмоциям. Начнем с короля. Николай, сосредоточься и скажи, какие чувства или, может быть, ощущения, которые ты испытываешь в данный момент, не твои?
Осипов завозился в кресле, для чего выпучил глаза, в общем, изо всех сил показывал, как он сильно сосредоточился и старается определить чужие чувства. Внезапно взгляд Николая остекленел, а лицо начало приобретать насыщенный красный цвет. Маг с нескрываемым любопытством подскочил к Осипову, требовательно спросил:
– Ну что там? Вижу же – нашел! Говори скорее, это очень важно!
Николай в отчаянии закрыл лицо руками и лишь мычал сквозь ладони.
– Да говори же, инженер! – Шипулин крепко потряс короля за плечо. – Что ты мнешься! Это же для дела нужно.
С трудом оторвав ладони от лица, Николай чуть слышно прошептал:
– Я вожделею… сильно вожделею… Нет, не могу сказать. Стыдно.
– Кого? Кого ты там так сильно вожделеешь? – Павел Анисимович начал трясти Осипова за другое плечо. – Да говори же быстрее.
Бедняга король с болью посмотрел на Шипулина и еще больше покраснел. Воевода отскочил от короля словно ошпаренный:
– Нет! Только не это! Этого не может быть!
Осипов как-то бабски передернул плечами и непонимающе протянул:
– Андрюша! Что только не «это»? Ты чего вообще… – король вытянул вперед руки и медленно начал вставать из кресла, явно собираясь приблизиться вплотную к воеводе. Тот взвыл и отскочил назад:
– Не приближайся ко мне! – орал Шипулин, безуспешно шаря по пустому месту на поясе, где обычно висел его боевой топор. – Не подходи, а то я за себя не ручаюсь!
Наблюдавший за столь внезапно разыгравшейся перед его глазами эпической драмой маг с силой топнул ногой об пол и громогласно прорычал:
– Немедленно прекратить балаган! Что вы здесь устраиваете?
Павел Анисимович ловко вклинился между собеседниками и категоричным тоном обратился к королю:
– Быстро отвечай, что там у тебя за вожделение такое.
Осипов, явно пребывавший в сильном недоумении по поводу происходящего, шмыгнул носом и, уткнув взгляд в пол, с большим трудом произнес:
– Тут это… Как там его… Принцесса эльфийская из соседнего с нами королевства. Таниэлель. С белыми волосами которая. На голове у нее, в общем, они.
Лица мага и воеводы, словно по команде, приобрели крайне брезгливое выражение. Но совсем ненадолго. Нагибин нейтрально сжал губы, а на физиономии Шипулина появилась весьма понимающая улыбка. Сильно обрадованный таким поворотом сюжета Осипов ненадолго задумался, обвел присутствующих взглядом:
– Слушайте, а и правда, что это я в самом деле? Да, с точки зрения гнома такая страсть весьма отвратительна и даже противоестественна. Но мы же не гномы, вернее, не совсем гномы. И ничего противоестественного лично я не вижу. Кстати, такое раздвоение восприятия я уже испытывал. Когда нас вытащили из провала, то в глаза бросилось то, что народ одет в немыслимое тряпье, просто в чудовищные обноски. Но в мое сознание моментально пришли мысли настоящего короля, и я понял, что весь народ по случаю праздника нарядился во все самое лучшее… – король внезапно осекся и с большим подозрением посмотрел на Шипулина. – Слушай, а вот ты что так завелся? Дело явно не в эльфийке. А в чем? Ну-ка давай, рассказывай, что ты там себе нафантазировал.
По мере того как Осипов, словно опытный следователь, раскручивал нити запутанного дела, Шипулин все сильнее втягивал голову в плечи и медленно отступал к двери. Король резко остановился, его глаза округлились:
– Так ты подумал, что это я тебя вожделею? Ах ты, извращенец! – Осипов в гневе схватил со стола кубок и запустил его в воеводу. Тот ловко пригнулся, и кубок со страшным грохотом ударился об стену.
– Да ты бы на себя в зеркало для начала посмотрел, уродище бородатое, – продолжал надрываться король.
Разгневанное Его Величество потянулось за следующим кубком, но ойкнуло и обессиленно плюхнулось в кресло.
– Уф… да что же это такое творится. Два раза руками взмахнул, и все. Силы закончились. – Осипов завистливым взглядом окинул воеводу. – Тебе хорошо, вон какой жилистый да широкий в плечах. Хотя, конечно, и извращенец знатный. Такую ерунду придумал.
Мудрейшую речь короля прервал раскатистый смех мага.
– Ну, вы, голубчики, меня изрядно повеселили. Особенно Николай. Слово-то какое ты употребил подходящее: «вожделеешь»! – Павел Анисимович снова расхохотался и вытер выступившие на глазах слезы. – С вами, парни, не соскучишься. Давно я так не смеялся. Впрочем, хорошего понемногу. Пора возвращаться к нашим непростым делам.
Нагибин скрестил руки на груди и принялся ходить по комнате, время от времени заводя их за спину.
– Итак, с сексуальными предпочтениями Его Величества мы разобрались. Кстати, Николай, больше у тебя нет предметов тайного вожделения? – последнее слово маг произнес с явным удовольствием, и на его губах промелькнула добрая улыбка.
Осипов отрицательно замахал руками, отчего его бочкообразное тело смешно заколыхалось, словно огромный кусок желе.
– Отлично. Тогда слово предоставляется нашему достопочтенному воеводе Андрею Викторовичу Шипулину. Теперь ты рассказывай.
С Шипулиным оказалось все гораздо прозаичнее. Никаких порочных тайн у него не нашлось, лишь обнаружилась сильная, всепоглощающая страсть к драгоценным камням. Особенно обожал воевода рубины и опалы. Но и в этом не было ничего удивительного, так как и прочие обитатели королевства далеко не ушли от воеводы в своих чувствах по отношению к редким и красивым минералам. Усердно их собирали и заботливо прятали в родовых сокровищницах.
– Понятно. Камни – это хорошо, они нам пригодятся, – подвел итог краткой беседы маг. – Теперь несколько слов обо мне. Не скрою, я весьма огорчился, когда понял, что мы попали в магический мир, да еще и в тела гномов. Честно говоря, этого не ожидал. Дело в том, что я весьма консервативный человек, причем занимающий ответственную должность. В свободное от работы время занимался изучением истории Второй мировой войны. Причем занимался весьма серьезно. А тут, понимаете, такой неожиданный коленкор нарисовался. Разумеется, я расстроился, но приступы моего неконтролируемого гнева удивили меня самого. Еле-еле совладал с бешенством, которое сжигало меня изнутри словно резак автогена. Так не должно происходить ни при каких условиях. Что-то, как я уже ранее говорил, в момент переноса психоматрицы прошло не в штатном режиме, и какая-то часть сознания моего реципиента отчаянно пыталась перехватить управление. Но сейчас все хорошо, и я убедился, что все мы полностью контролируем носителей. Собственно говоря, мы теперь они и есть.
Нагибин закашлялся, протянул руку к ближайшему кубку:
– Эх! Вода закончилась, надо принести, а то в горле запершило.
Осипов услужливо начал подниматься со своего места.
– А ты куда это, голубчик, собрался? – удивленно спросил Павел Анисимович и повелительным жестом усадил Николая обратно в кресло. – Не царское, тьфу ты, не королевское это дело к слугам бегать. Вон товарищ Шипулин среди нас самый нетитулованный, пусть он и идет.
Маг взмахнул рукой, бледно-голубое сияние вокруг двери погасло, воевода резко распахнул створки двери, рыкнул в глубь коридора:
– Быстро принесли воды, куски слизи! Король пить желает.
Напившись, Нагибин осторожно поставил кубок на стол и ненадолго задумался.
– Уважаемые коллеги. Нам пора прекратить называть друг друга своими старыми именами. Кстати, тот факт, что мы упорно избегаем назвать собеседника его настоящим гномьем именем, – это один из главнейших признаков того, что тела реципиентов полностью находятся под нашим управлением. Так что с данного момента никаких Павлов Анисимовичей и тому подобных Шипулиных не допускается. Это понятно?
Явно обиженный на непочтительное обращение со свой фамилией Андрей недовольно кивнул, а Осипов в который раз за сегодняшний день заверещал:
– Вам хорошо, у вас нормальные имена! А у меня, ко всему прочему, еще и имя идиотское до неприличия. Что же мне так не повезло! Чем же я провинился перед Владыкой?
Воевода внезапно крайне заинтересовался висящим напротив двери гобеленом. Отвернувшись от короля и пряча улыбку в бороде, он стал крайне внимательно рассматривать примитивный орнамент на сильно потертом ковре. Маг же тяжело вздохнул, завистливо посмотрев на тонкого ценителя искусства, наклонился к королю и вкрадчиво произнес: