лся вместо трости на пожарный топор с длинной рукоятью. Позади семейки лежали их пожитки и полицейский щит. Судя по набору вещей на рюкзаке, я сразу же сделал вывод, что они постоянно передвигались с места на места. Мой взгляд снова вернулся к топору и щиту, поджав губы я с уважением кивнул головой, осознав, что рыжебородый орудовал тяжёлым топором всего лишь одной рукой. Оставалось только узнать откуда он раздобыл полицейский щит.
Третьим спасенным был пожилой мужчина с седыми усами на манер байкеров из прошлого века. Сощуренные глаза подозрительно смотрели на меня из-под поношенной панамы с приколотым поплавком. Поверх затертой джинсовой куртки была надета разгрузка рыбака. Дедок вместо трости опирался на черенок заточенной штыковой лопаты. Выдержав мой взгляд, он хмыкнул, сделав свои какие-то выводы и перекатил языком зубочистку из одного угла рта в другой.
Следующими, кого наши разведчики спасли, была молодая парочка с такими огромными туристическими рюкзаками за спиной, что я был удивлён как они вообще могут стоять на ногах. Перепуганная девушка, с татуировкой слезы на лице судорожно теребила в руках край своего плаща, тогда как чернявый парень в ушанке с советской кокардой изо всех сил старался держаться так, чтобы не показывать страха.
Последней спасенной в этой компании была уже знакомая мне портниха Светлана. К моему удивлению женщина продолжала улыбаться, несмотря на стрессовую ситуацию, чем на самом деле максимально располагала к себе.
Глядя на людей, которых привели к нам студенты, я в какой-то момент почувствовал себя римским патрицием, что приехал на рынок рабов. Наклонив голову вбок, я тихо спросил студента.
— Бразерс, подскажи, а зачем ты хотел, чтобы я самолично посмотрел на этих людей?
— В основном из-за тех уродов! — он кивнул на лежащих в грязи мужиков. — А вот эти люди, — Бразерс указал на колоритных выживших, — вполне могут стать гражданами нашей Цитадели. Но конечно же это решение за тобой.
Я молча кивнул:
— Тут ты прав. Решение за мной. — я перевёл взгляд на людей и вдруг понял, что было бы здорово создать пропагандирующий видеоролик про нашу Цитадель.
Можно было бы показывать его новичкам, пока они находятся на карантине, чтобы потом не приходилось тратить время на объяснение наших правил, устоев и целей.
— А это мысль! — вслух сказал я, с воодушевлением записав идею в папку побочных квестов, после чего перевёл взгляд на людей. — Добро пожаловать. Моё имя Рэм и я председатель нашей Цитадели. По нашим правилам вам необходимо сдать оружие, после чего вас тщательно осмотрят наши медсестры и медбратья. Прошу не пугаться, что во время этого вы будете находится под прицелом. После этого мы расселим вас каждого в отдельном гараже на сутки. — заметив смятение парочек, я поднял руки вверх. — Не беспокойтесь, это лишь карантинные меры. После этого мы выпустим вас и наши граждане объяснят вам основные правила поведения и уже вечером вы пройдёте регистрацию. — я махнул рукой сторожу. — Иваныч, помоги людям расположиться.
Отвернувшись от выживших, я решил уделить время и связанным пленникам:
— А для вас у нас есть отдельные, вип номера. — я щёлкнул пальцами, подозвав стоявших рядом студентов. — Оттащите их в гараж, где у нас сидят упыри. — я краем взгляда заметил, как после этих слов выживальщик сник ещё больше.
В голове мелькнула мысль, что наш программист не особо подходит под роль безумного учёного, что способен будет ставить эксперименты над живыми подопытными. «Ну, ничего страшного, не всем же суждено такими быть хладнокровными. Думаю лучше самому добыть ужасным путём самые ценные знания, без которых мы можем ещё не раз пожертвовать собственными людьми».
Проводив взглядом брыкающихся пленников, я подумал о том, что с приростом населения у меня увеличиться скорость выполнения задач. Я поднял правую руку и открыв статистику трудочасов, понял, что работа выполняется согласно плану и даже с небольшим опережением.
— Но работать на износ долго не получится. — вслух сказал я. — Людям может скоро понадобится отдых, да и приближающиеся холода затормозят выполнение всех задач. — я жестом подозвал Вольдемара.
Парень отделился от свиты и подойдя ближе тихо сказал:
— Да, Рэм. — поникшим голосом произнёс выживальщик.
— Приятель, если я правильно понял, то ты хотел пообщаться по поводу этих двух пленников? — Вольдемар молча кивнул. Я наклонился ниже и тихо произнёс ему на ухо. — Если ты не хочешь принимать участие в экспериментах над живыми людьми, то просто скажи мне об этом. Я не собираюсь тебя заставлять через силу, хоть и вижу, что если потребуется, то ты выполнишь задачу.
Программист оживился:
— Ты очень грамотный руководитель, товарищ председатель. — тут Вольдемара прорвало. — Ты прав, мне трудно даётся сама эта мысль. Сколько бы я себя не накручивал, не убеждал, мне всё равно сложно переступить через себя и вот так вот, намеренно делать эту, — он запнулся, подбирал слова, — эту тяжёлую работу. Клянусь, если бы эти уроды напали на меня или на любого другого нашего человека, то я бы без колебаний смог убить его, или пожертвовать собой, чтобы спасти. — он проглотил комок в горле. — Но чтобы сделать это с беззащитным, я так не могу, прости.
Я похлопал его по плечу:
— Ничего страшного. Не все могут идти вперёд к своей цели, не гнушаясь даже самыми аморальными делами для её достижения. — я серьёзно посмотрел в его глаза. — Но если случиться так, что жизнь поставит перед тобой тяжелый выбор, запомни вот что — если ты живёшь без цели, то ты умрёшь ни за что. — глубоко вздохнув, я слегка улыбнулся расстроенному парню. — Не вешай нос. Твои навыки пригодятся и в другом деле. Мне как раз нужны твои гадания. — смешок вырвался из груди.
Вольдемар ответил на улыбку:
— Вот как⁈ Неужели тебе нужен таролог⁈ На какой алгоритм делаем расклад⁈ — с каждой фразой парень снова возвращал себе привычную позитивность.
— Я хочу доверить тебе решение одной очень щепетильной проблемы, преследовавшей меня на протяжении последних десяти лет.
Вольдемар серьёзно нахмурил брови:
— И что же это за проблема?
Я вдохнул глубже и негромко произнёс:
— Тебе предстоит сразиться с моим самым главным врагом.
Выживальщик нахмурился ещё сильнее, отчего его лицо превратилос в один комок напряжения:
— И кто же это?
— Лестницы…
— Камера пишет? — я посмотрел на своё довольное лицо в крохотном мониторе. — Пишет, отлично! — я отошёл на пару шагов назад, дабы свет диодных ламп, свисавших с потолка не слишком затенял мою двухметровую фигуру.
На заднем фоне в кадре появилась половина нового цеха. Стеллажи по периметру представляли из себя сборную солянку. Тут были и металлические полки, на которые наши девчонки продолжали расставлять всевозможные коробки с комплектующими. По соседству с ними находились старые, но всё ещё крепкие, советские серванты с зеркалом на заднем фоне, отчего детали, что лежали на их полках, отражались несколько раз, создавая эффект бесконечности.
Три огромных стола, занимали половину пространства. Над ними, на растянутых тросах, свисали чёрные линии электропитания. В центре каждого находился 3D-принтер. Мужики продолжали возиться с воздушной гофрой, протягивая её серебристые рукава к вытяжкам над ними. И вот на этих аппаратах я решил заострить своё внимание.
— Есть хорошая поговорка, хочешь сделать хорошо, сделай всё сам. — я сложил ладони вместе. — Я согласен с ней, но лишь отчасти. Увы не возможно быть везде и всюду и наученный горьким опытом, я пришёл к выводу, что некоторые задачи необходимо делегировать. Но! — я поднял палец вверх, подчеркивая важность следующих слов.
— Есть вещи, делать которые ты действительно любишь. Такое пропускать не простительно. И одной из таких вещей у меня является создание мастерских! — я улыбнулся во все тридцать два.
— Конечно, львиную часть работы проделали наши мастера на все руки, но вот настройкой и первый запуск принтеров я пропустить никак не могу. — я повернулся боком и указал рукой на первый агрегат.
— Знакомьтесь, это Михалыч. Он же фрезеровщик!
Самый массивный принтер представлял из себя суровое зрелище. Мощное основание, позаимствованное от старого, с поцарапанной до безобразия краской, токарного станка. Широкие ролики с зубчатыми ремнями неприветливо улыбались в камеру. Клешня принтера, похожая на отбойный молоток, словно гильотина свисала над перфорированным, для струбцин, столом.
— Объяснять для чего сей аппарат нет смысла. Так как имя Михалыч-фрезеровщик говорит само за себя. Лучше перейдём к следующему труженику на благо Цитадели. — я указал на второй принтер.
— Это у нас Мао. Наш китайский товарищ с японскими корнями.
В кадре появился компактный, по сравнению с Михалычем, аппарат. Из всех троих он имел самый приличный внешний вид. Тонкая клешня с крохотной фрезой изящно переходила в подвижную часть с тремя сервоприводами. Аккуратный корпус с нечитаемыми иероглифами на красном фоне покрывала наклейка зелёного дракона, что я когда-то наклеил, как символ перед новым годом.
— Наш Мао заточен под высокоточную работу с мелкими деталями, я практически не пользовался данным аппаратом, так как не было особой необходимости. Однако сейчас, когда нужно будет делать очень много крохотных пропеллеров и шестерёнок, этот труженик нам просто жизненно необходим. — я улыбнулся ещё шире и указал на последний принтер.
— Друзья, не думал я, что этот динозавр воскреснет. Но конец света творит и не такие чудеса. Дамы и господа, представляю вашему вниманию старого и не особо доброго — Волыну! — я несколько раз похлопал и негромко рассмеялся, когда кто-то поддержал аплодисменты.
Над третьим столом возвышался настоящий Франкенштейн. Собранный из десятка разных компонентов. По цветовой гамме принтер напоминал отрыжку единорога. Торчащие, разных цветов, провода, создавали впечатление, что внутри этого уродца находится бомба, которую туда впихнули криворукие террористы. Неказистый каркас, собранный из грубо вырезанного металла, покрывали крохотные рыжики ржавчины. Клешня держалась на каркасе из обычных квадратных труб, что имели в себе десятки отверстий от сверла. Они зияли пробоинами, напоминая мне о нескольких часах безуспешных попыток подгадать оптимальную высоту для приводов. Несуразности этому принтеру добавляла массивная, железная бочка, для пластиковых отходов над клешней. Она была обмотана стальными, почерневшими от перепада температур, полосками металла благодаря которым сырье плавилось и стекало вниз.