После чего с матами покинула своё временное укрытие. Тряхнув одежду, девушка бегло осмотрелась по сторонам. Большая стройка многоэтажки в соседнем посёлке была заброшена задолго до вспышки бешенства.
Здесь, словно по другую сторону завесы реальности, сотканной из густых зарослей молодых деревьев и плюща находилась тёмная, даже стыдливая для взрослых, сторона юношества.
Прожжённые, смятые пластиковые бутылки валялись в обнимку с переливающимися серебром в свете звёзд и уходящей луны разорванными упаковками от чипс и семечек. Кривые граффити хуев на стенах мирно соседствовали с настоящими шедеврами уличного искусства, ровно как и признания в вечной любви с затертым номером местной шалавы. И естественно, под этими противоречивыми следами бурной подростковой жизни имелась подпись того самого Васи, что всегда был на шаг впереди тебя и оставил своё заветное — «ЗДЕСЬ БЫЛ…».
Глядя на место тусовки местной молодёжи, в груди Тани кольнуло неприятное чувство того, что следующие поколения никогда не узнают, что такое беззаботная жизнь, если вообще узнают.
— Скоро не только нам, но и вообще всем понадобится помощь. — словно подтверди ход её печальных мыслей, произнёс Филин, щелчком выбив сигарету из пачки. — Пойдём, я тебе кое-что покажу. — подкурив на ходу, воин двинулся наверх по бетонными ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.
Таня двинулась за ним, стараясь ставить ногу так, чтобы жёсткая подошва её трекинговых ботинок не наступала на многочисленные осколки кирпича, что неприятно хрустели выдавая двух лазутчиков.
Поднявшись на второй этаж, Таня расставила руки в стороны, чтобы сохранить баланс, передвигаясь по железобетонному скелету дома, что так никогда и не узнает тепла стен.
Филин замер на месте, сидя на корточках. Его неподвижная, тёмная фигура стала ориентиром для девушки. Подобравшись ближе, она так же села рядом, уставившись в тёмную полоску горизонта.
— Вон там! — солдат указал на черную точку в складках холмов, меж которых текла жиденькая речушка.
Таня сняла монокуляр и включив прибор ночного видения навелась на место, куда смотрел палец Филиппа. Девушка скривилась от отвращения, когда на расстоянии в километр увидела те самые мясные мешки под деревьями, про которые ей рассказывал Рэм. Тёмная субстанция едва заметно дергалась, выпуская клубы пара, что на краткий миг скрывали и так размытые контуры. Таня решила переключиться на тепловое излучение.
— Это ещё что за срань⁈ — прошипела она.
— Что ты увидела⁈ — с интересом спросил Филин.
Таня хмыкнула, растянул пухлые губы в улыбке:
— А ты разве не можешь видеть в тепловом излучении⁈
— Представь себе. — раздосадовано отозвался солдат, забирая из рук девушки монокуляр.
Каким было его удивление, когда вместо приятного для него соприкосновения с кончиками пальцев Тани, он почувствовал грубую ткань тактических перчаток. Не придав этому особого значения, он взял в руки оптику и быстро навелся на цель.
В переливающихся ярких, оранжево-красных оттенках на фоне сине-фиолетовых контуров, Филин увидел плотные жёлтые сгустки тепла, копошащиеся внутри мясных мешков. Молодой человек поморщился представив себе то, что может скрывать в себе это богомерзкое кожистое нечто. Всё то, что не могла передать оптика, красочно дорисовывало бурное воображение.
Теперь настал черёд Тани угадывать мысли солдата:
— Как думаешь, что там, внутри? — в её голосе считалась дрожь вместе с интересом перед неизвестным страхом.
— Надеюсь, что там не змеи. — на лице Филиппа заиграли желваки.
— Неужели наш бравый солдатик боится пресмыкающихся? — с ноткой издевки спросила Таня.
Филин отреагировал улыбкой на колкое замечание:
— Все чего-то бояться, это нормально. Но да будет тебе известно, меня не пугают змеи. Я их просто ненавижу, а это другое. — он провёл пальцем по белым нашивкам на ремне снайперской винтовки.
Блондинка заметила, как солдат напрягся:
— И откуда такая ненависть? — вкрадчиво спросила Таня, аккуратно забрав оптику из рук парня.
— Довелось сталкиваться с этими мерзкими тварями…
15.11 ночь.
На экране ноутбука в строке диалога открывшейся программы с устройства связи профессора Сандро моргала заветная фраза: «Семнадцать, восход, два, невозможно, три дорога, один, дом.»
Спустя несколько минут я получил ответ.
— Привет, пап! Наконец-то ты вышел на связь! Как ты⁈ У тебя всё хорошо⁈
Мои пальцы зависли над клавиатурой, пока я размышлял что написать дочери профессора:
— Моё имя… — я написал своё, но тут же стёр, после чего продолжил. — Моё имя сейчас не так важно. Соболезную, но твой отец мёртв.
На экране незамедлительно появился ответ:
— Что⁈ Как это случилось⁈
Я на секунду закрыл глаза, вспомнив, как профессор разрезает себе кожу на руке о лезвие моего топора, покрытого кровью заражённых.
— Сандро пожертвовал собой, чтобы у меня появился шанс спастись.
После недолгой паузы появилось новое сообщение:
— Странный выбор. Я знаю своего отца, он всю жизнь полагался на логику и здравый смысл. Должно быть у него были веские причины, чтобы так поступить. — я собирался ответить, но пока подбирал слова, после долгой паузы в строке диалога появилось ещё одно сообщение. — Но раз ты пишешь мне по нашему закрытому коммутатору и знаешь секретный пароль, то я могу лишь предположить, что отец передал это устройство тебе. Опираясь на вышеупомянутую характеристику отца, как расчетливого человека, я могу сделать предположение, равное семидесяти трём процентам, что он попросил тебя об услуге, раз решил пожертвовать собой. Следовательно, если суммировать все известные мне факты, я делаю вывод, что с вероятностью в шестьдесят два процента услуга, о которой он попросил тебя перед своей кончиной была напрямую связана с моей персоной.
Естественно, я оставляю пять процентов на вероятность, что ты мне попросту врёшь…
Несколько раз протерев глаза, чтобы перечитать сообщение дочери профессора, я сразу же подметил странную манеру письма. Однако я спросил другое.
— Всего лишь пять процентов лжи? Откуда так много доверия к незнакомому человеку.
Курсив в диалоге собеседницы моргнул несколько раз, прежде чем появилось новое сообщение.
— Твой вопрос, о таком высоком проценте доверия с моей стороны, обоснован только в том случае, если ты не доверяешь мне больше, чем я тебе. Запоминаю тот факт, что твоё недоверие ко мне больше чем пять процентов.
В таком случае мне понадобится привести довольно убедительные аргументы, чтобы преодолеть возможное недоверие и недопонимание в нашем общении.
Хорошо.
Первый аргумент, мой отец доверил тебе пароль от коммутатора и само устройство связи, это даёт тебе шестьдесят процентов доверия. Конечно, есть вероятность того, что ты смог силой узнать кодовые слова, но такую вариант я отбрасываю как малозначительный так как если это не смогли сделать люди из Уроборос, знавшие что конкретно нужно искать, то шансы твои значительно меньше чем у них.
Второй аргумент выходит из первого. Ты не человек из организации, что даёт тебе ещё двадцать процентов доверия. Подтверждение этой теории я могу сделать из твоего сообщения, цитирую «моё имя сейчас не так важно», следовательно ты не хочешь раскрывать свою личность дабы не дать возможности кому-то использовать это знание тебе во вред. Умно.
Третий аргумент на пятнадцать процентов доверия заключён так же в твоём сообщении, цитирую «соболезную… пожертвовал…», это сразу же характеризует тебя как сочувствующего человека, что в даже в момент первого знакомства ставит эмоциональную составляющую проблемы на одну ступень с серьезностью ситуации ради сохранения человеческого взаимопонимания.
Понимаю, мои выводы весьма относительны и могут показаться притянутыми, но я довольно редко ошибаюсь. Вероятность исполнения моих прогнозов на среднесрочную перспективу равна девяносто одному проценту.
Мои пальцы застыли над клавиатурой, а дыхание перехватило. Глаза неотрывно смотрели на мигающей курсор в моей пустой графе диалога. Мысли в голове метались так быстро, что я боялся заострять внимание на любой из них, ведь при ближайшем рассмотрении они приводили меня к весьма странным умозаключениям.
— Ты робот, или программа, может ИИ⁈ — в лоб спросил я «дочку» профессора.
— Хорошо.
Твой вопрос мне ясен. Думаю, с вероятностью в девяносто семь процентов, ты сделал такой вывод положившись на мою манеру речи и способ рассуждения. Предполагаю, что тебе стало не комфортно от такой подачи информации.
Если хочешь, то я могу упростить форму построения предложений в более разговорную, чтобы тебе не испытывать дискомфорта. Или же я могу облегчить способ подачи информации, дабы облегчить её восприятие для тебя. — курсор в окне её диалога снова заморгал в ожидании моего ответа.
После этого сообщения моя челюсть на краткий миг отвисла:
— Никто ещё не называл меня трусом и глупцом таким завуалированным способом. Не стоит упрощать, я вполне прекрасно понимаю тебя на все девяносто семь процентов. Но ты так и не ответила на мой вопрос. Повторяю его. Ты робот, программа или ИИ⁈
— Прошу прощения, обсуждение данной темы с моей стороны нарушит протоколы безопасности и это сразу же подвергнет меня опасности. С удовольствием обсужу этот момент с вами, когда мы будем общаться напрямую, не используя для этого коммутатор.
Теперь прошу вас ответить на мои вопросы. Я же была права, когда пришла к выводу о том, что мой отец не так просто пожертвовал своей жизнью? Он наверняка попросил вас о какой-то услуге, связанной со мной?
Я резко откатился от ноутбука и схватился за голову:
— Пиздец! Сандро походу просил меня спасти из лап Уроборос настоящий искусственный интеллект! — громко произнёс я, начав прогонять в воспоминаниях весь мой диалог с профессором. — Но он же был нейрохирургом, а не программистом. — тихо продолжил я рассуждения. — Боюсь тогда представить, как выглядит его дочь, что общается в манере нейросети.