Затишье. Оно давило тяжелее чем стальная поступь моего костюма хрустящие под ногами камни. Ощущалось в каждом тяжелом вздохе, в каждом усталом взгляде людей устремленном на мою спину, которым в этой битве не было места на стене. Липкое ожидание вязкой субстанцией пыталось сковать даже мои движения. Ожидание битвы с приближающейся многоголосой ордой, само по себе приглушало неуверенные голоса людей. Вся эта гнетущая атмосфера была для меня подобно эфиру, вдыхая который я мог прочитать на молчаливых и каменных лицах людей невысказанный вопрос, безмолвно звучавший из каждого угла: «Когда⁈»
Моё появление возле стен вызвало еще более яркую бурю смешанных чувств. «… Рэм здесь!… председатель с нами!… он решил быть с нами!… а кто квесты теперь выдавать будет?» — послышались шепотки отовсюду. Готовящиеся к обороне защитники с удивлением и восторгом смотрели на то, как я поднимаюсь по ступеням наспех собранной оборонительной башни, немного возвышавшейся над стеной с колючей проволокой.
Поднявшись наверх, я услышал хриплое шипение в динамиках шлема, принимавшего и сигналы с рации:
— Азъ вызывает Галилео, маневр сработал, но отвлечь всех не удалось. Они близко.
— Принял, после квеста «Кардон» возвращайтесь, — ответил я.
— Есть, — кратко ответил глав первого рубежа.
Подняв руку в воздух я привлек всеобщее внимание. После этого я медленно отстегнул шлем и сняв его окинул тяжелым, наполненным решимости взглядом защитников.
— Граждане Цитадели! — мой голос гулко разнесся по притихшей толпе. — У меня для вас две новости, одна плохая, другая хорошая, — эта фраза возымела свой эффект, каждый стоявший внизу полностью обратился в слух, не желая упустить и крупицы сказанного. — Плохая новость — нам некуда бежать… — слова эхом отразились от кирпичных стен. — Зараженные повсюду. Не осталось больше мест, где можно скрыться от последствий той чумы, что поразила наш мир. Нигде мы не найдем укрытия, в котором не будет следов обрушившегося горя, — тяжелый вздох вырвался из моей груди с клубами пара.
Но есть и хорошая новость, она заключается в том, что — нам некуда бежать! — я выждал момент, чтобы каждый смог уместить в голове сказанное мной. — Судите сами, если мы отступим сейчас, то не встретим на новом месте ничего кроме лишений, боли и смертей. Не хочу преувеличить масштаб грядущей проблемы, но и преуменьшать его тоже не стану. Там, — я указал рукой за стену, — в нашу сторону движется настоящая орда. Тысячи зараженных в этот самый момент шагают по улицам нашего города с одной единственной целью — сожрать абсолютно всех, до конца уничтожить то, что осталось от нашего общества. Но надежда есть!
Из новой информации, которую мне удалось достать в логове Уроборос, я узнал, что бешенство действует как единый организм, — я сделал паузу, дабы все услышали эти слова, — как единый, расчетливый организм! Те, что за стеной, это не отдельные зомби, это огромный разум, глядящий на нас тысячами злобных, голодных глаз. Конечно, это добавляет трудностей в борьбе с этой чумой, но! Если бешенство поймет, что мы для него слишком сложная добыча, то орда отступит, чтобы сохранить силы для атаки на тех, кто более слаб! — заметив сомнение в глазах людей, я тут же решил пояснить. — Вы и сами ни раз видели, что бешеные не атакует защищенную стену поодиночке, видели, как они скапливаются в группы для атаки на наши отряды, как выжидают подкрепление, дабы атаковать! Все это объясняет логику единого организма.
В этот тяжелый момент, когда жестокий мир столкнул нас со смертельным вызовом, он дает нам лишь два выбора — отступить сегодня и бегать от опасности каждый последующий день, пока эта жалкая жизнь в погоне за просроченной тушенкой не оборвется в какой-то подворотне куда нас загонят зомби или мародеры как трусливую добычу.
Или.
Встать грудью за то, что принадлежит нам! — прорычав, я ударил кулаком в грудь. — Победить сегодня, чтобы не проигрывать завтра! Врасти в эти стены, став с ними одним целым! Вложить в их стойкость не только бетон и сталь, но и нашу отвагу, гнев, пот и кровь! Отбить это клочок земли у чумы захватившей весь мир! Сделать его гранитным фундаментом на котором наши дети построят стены уже своих Цитаделей! Превратить это место в символ человеческой силы и живой памятник идеалов, которые живут дольше чем одна человеческая жизнь!
В этот момент на мой наруч пришло уведомление, о том, что разведгруппа первого рубежа выполнила подготовку квеста «кордон». Приподняв шлем, чтобы динамик Витязя лучше услышал мою голосовую команду, я улыбнулся осознав, что активация квеста будет красивым завершением пламенной речи.
— Я свой выбор сделал, — тяжело дыша после грозных выкриков, уже спокойно произнес я, постаравшись посмотреть в лицо каждого.
На каменных лицах застыла напряженная, стальная решимость! Однако глаза людей блестели разгоревшимся огнем гнева. Былое волнение испарилось с тяжелым, горячим дыхание, вырывавшимся клубами пара, растворяющимся в крепчавшем утреннем морозе. Я заметил как Пал Петрович сильнее сжал длинную пику своими лапищами, увидел как Иваныч словно сбросил с себя прожитые годы и оскалившись поправил свою двустволку, как Тим, поймав мой тяжелый взгляд ударил кулаком в грудь. Кивнув Эльвире, замершей вдалеке подобно статуи, я приподнял шлем и продолжил:
— Свой выбор я сделал… Пусть у меня нет ног, но я горд стоять здесь с теми, про кого будут слагать легенды! — улыбнувшись, я поднял руку со щитом и во все горло заорал заветное. — За Цитадель!!!
— За председателя!!! — многоголосый хор защитников, подобно грому заглушил писклявые вопли приближающейся орды.
Правой рукой я быстро нацепил шлем и отдал голосовую команду:
— Витязь, активируй выполнение квеста «кордон»!
Повернувшись в сторону города, я увидел, как к авангард зараженных показался на меж высоток моего города. Я приблизил изображение и смог разглядеть бешеных, завывших с диким восторгом, когда они заметили наших разведчиков на расстоянии в какую-то сотню метров. Перекошенные жуткой ухмылкой лица растянулись еще шире, обнажая удлинившиеся толи от иссохших десен, толи из-за прогрессирующей мутации зубы. В грязной, впитавшей влагу, порванной зимней одежде, они напоминали издалека иссохшие тела, обтянутые липкой жижей. Однако видимая худоба была обманчива. Обнаружив столь желанные живые цели, зомби словно сбросили с себя образ доходяг и с небывалой ловкостью и скоростью бросились вперед.
В следующую секунду десятки машин, брошеных своими владельцами в последней пробке на прилегающих к заводу улицах Суворова и Ставропольской, вспыхнули подобно факелам. Рыжее пламя, соперничая в голодной жадности с ордой набросилось на разлитый по кузовам авто бензин. Огонь с урчанием мгновенно проник внутрь и подобно хищному зверю набросился на отделку салонов. Через считанные секунды перед заводом в полную силу вспыхнули десятки машин, создав непроходимую стену.
Зомби сбавили темп, остановившись перед новой преградой. Разочарованный вой орды разорвал холодное утреннее небо. Фальшивые стенания, напоминали плач фанатов на похоронах любимой звезды. Порыв холодного ветра донес до меня злобный, наполненный яростью и гневом утробный звук, напоминавший рык диких зверей. Я невольно проглотил ком застрявший в горле. Перед глазами, так не кстати, всплыл образ повстречавшейся мне на пути зомбошки. Воображение тут же нарисовало мне картину зараженных диких зверей где-то в центе орды. Мне пришлось собрать волю в кулак, дабы сосредоточиться на текущих проблемах, а не на таившихся в глубине подсознания страхах.
Вслед за огнем в воздух взметнулись клубы черного, едкого дымы, что непроницаемой завесой скрыла из вида контуры города и прогоняя прочь сырые порывы ветра и размывая тощие силуэты зараженных в одну сплошную, безликую массу.
Поток данных в левом углу экрана шлема, сменялся с периодом в четыре секунды. Этого тайминга мне вполне хватало, чтобы спокойно вырисовывать в голове полную картину происходящего внутри цитадели и того как каждый рубеж выполняет свои функции.
— Витязь, выпускай ласточку, — отдал я голосовую команду, — режим работы вид от третьего лица, высота пятьдесят, — личный коптер на моем плече расправил пропеллеры и с жужжанием взметнулся в воздух.
Мини-карта сменилась трансляцией с дрона. Территория зачищенной части завода с высоты напоминала потревоженный муравейник. И я мог в полной мере оценить происходящее внутри и оценить работу каждого рубежа.
У ангара механик, Игорь, вытирал масляные руки о рваный комбинезон, старательно обходя вышивку с римской цифрой четыре. «Канистру, канистру дайте, черти! Генератор заглохнет — света не будет!» — его хриплый крик потонул в грохоте дизеля и криках людей, таскавших ящики. Он ловко поймал летящую десятилитровую пластиковую кантстру, его глаза на мгновение встретились с камерой дрона Рэма парившего над заводом. «Надеюсь, председатель видит, как пашем…» — мысль оборвалась, когда сзади грохнулось ведро с подшипниками. На смартфоне Игоря вспыхнул новый квест: «Стабилизировать Генератор-2. Приоритет: Высокий». Вздохнув, он с завистью посмотрел на стены, где люди продолжали скандировать клич Цитадели, улыбнувшись, Игорь вспомнил слова Рэма, о том, что именно от работы четвертого рубежа будет зависеть исход сегодняшнего дня. «Тяжелая работа, для тех, кто понимает важность тылового труда»…
***.
Ниже по стене, бывший крановщик Василий, теперь воин третьего рубежа, в последний раз проверил крепление колючей проволоки.
«Хлипковато…» — подумал он, ударив кулаком по холодному металлу. «– Эх, Вольдемар бы точно придумал как заколхозить, чтоб держалось даже на соплях…». Его взгляд скользнул вверх, к фигуре Рэма на вышке. «Вот бы председатель назначил кого главным у нас, работа пошла бы быстрее» — он пробежался взглядом по своему широкому щиту со стальными пластинами, что могли стыковаться с щитом товарищей с боков. «Электро-черепаха, ха-ха, Вальдемар выручает нас даже с того света!» Наруч завибрировал: «Укрепить сектор Г-7. Материал: Лист железа доставляемой группой 10 — четвертого рубежа». Василий махнул рукой знакомому дальнобойщику, тащившему лист с рекрутированными ангарцами: «Сюда! Моя посылка!».