- Вожди… - прошипел я, сжав кулаки.
Алебарда плавно выскочила, издав характерный щелчок и мелодичный звон взведенной пружины. Стекло перед лицом стало потеть от прерывистого дыхания.
- Витязь, включи обдув стекла! - в лицо ударила волна воздуха с отдаленной примесью тошнотворных запахов мёртвых тел, что лежали на полу.
Видимо наконец появилась тварь, способная контролировать слабоумие орды. И скрежет по фасаду означал, что заражённые уже начали штурм часовни снова собрав из своих тел живую лестницу. Старый и действенный приём.
Отступать было некуда.
Мой взгляд упал на крохотный экран. Цифра заряда в девяносто восемь процентов приятно радовала глаз. Я поднял щит и несколько раз звонко стукнул по нему алебардой. В ответ мне раздался жалобный вой заражённых уже взбиравшихся к окнам. Первый удар по стеклу заставил меня вздрогнуть от неожиданности и немного охладил мой воинственный пыл.
Я понял, что совладать с целой ордой в одиночку не смогу, если вся эта масса навалиться разом, то мне точно крышка. Мне почему-то вспомнился подвиг трёх сотен спартанцев, что героически противостояли многотысячной армии, благодаря стальным яйцам и тому, что персидская армия не смогла окружить их и была вынуждена сражаться в узком ущелье.
Со звуком разбившегося стекла, осыпавшегося на деревянный пол часовни, ко мне пришла идея.
Бросившись ко входу в погреб, я заорал заветное:
- ЭТО СПАРТА!
Костюм немного накренился назад, а затем сделал мощный выпад. Стальная нога с грохотом выбила жалкие двери за трибуной. От невероятно мощного удара они разлетелись на щепки и осыпались градом на ступени, подняв в воздух небольшие клубы пыли.
К моему удивлению глазам предстал не крохотный подвал для хранения вина, а вполне просторный тоннель, в котором спокойно могло разойтись два человека. Под потолком тянулись разноцветные трубы. Рядом с ними пролегали толстые сплетения электропроводов.
Но не успел я удивиться наличию туннеля под часовней, как осознал, что светодиодные лампы под потолком не погасли, хоть городская ТЭЦ приказала долго жить. От изучения бетонного коридора меня отвлек грохот в часовне, за которым последовал какой-то торжественный хохот.
Обернувшись, я увидел как вслед за первым зараженным сквозь разбитое окно, разрывая себе кожу на лице торчащими осколками, на деревянный пол падает второй. Поднявшись на ноги, он встал рядом с первым.
Зомби бездвижно застыли на месте и не моргая уставились на меня, пока по часовне, подобно похоронному набату, продолжал раздаваться грохот падающих на деревянный пол тел. По безумным лицам с пластиковыми улыбками потекла чёрная кровь из порезов, оставленных недобитым стеклом оконных рам. Казалось, что они ждут, когда их количество перевалит некую критическую массу, после которой можно будет смело атаковать.
Мне хотелось тут же спрятаться в туннеле позади, хотя-бы потому, что в нём меня не смогут окружить или навалиться скопом. Собрав волю в кулак, я всё же решил остаться на месте и дождаться момента атаки, чтобы выяснить после какого количества упырей, заражённые переходят к смелым действиям:
- Пять, шесть, семь… - тихо шептал я, каждый раз, когда по полу часовни разносилась дрожь от очередного падения.
- Одиннадцать! – заорал я от неожиданности, когда вся орава разом бросилась на меня.
Я быстро, насколько позволяла конструкция костюма, побежал по ступеням вниз. И как только оказался на ровной поверхности резко развернулся, подняв щит. В этот момент с диким криком, похожим на поросячий визг, на меня прыгнул первый зараженный.
Металл костюма слегка заскрипел от изменившейся нагрузки, но стоически выдержал атаку. Слегка опустив щит, я ткнул острием в разинутую пасть и сделал шаг назад, когда тело неизвестной мне женщины безвольно упало на бетонный пол.
- Витязь, заметки! – заорал я, перекрикивая визг, вой и хохот. – Запись шестая! Добавить к щиту прорезь из бронированного стекла для лучшего обзора! Получи тварина! Что уже не так смешно! – злобно прорычал я, прикончив очередного зараженного. – По мере сил я вас тут всех замочу, уроды. – я сделал ещё один выпад, пронзая стоявшего передо мной бешенного. – А сил у меня немерено! Конец записи!
Медленно, шаг за шагом, я отступал вглубь тоннеля, оставляя после себя дорогу, устланную трупами. Сражаться в бронированном костюме против заражённых было не сложнее, чем устроить заезд на перегонки с соседским пацаном на трёх колесном великие, сидя при этом в Феррари. Ни один их удар не мог пробить стальные листы или повредить сервоприводы.
К счастью для меня, природа обделила человека опасными когтями или клыками, оставив в качестве оружия интеллект. Без него люди лишь слабые мешки с мясом.
Но для меня сейчас это служило слабым утешением. В отличии от заражённых, чьё количество может исчисляться до миллиона только в нашем городе, я имел вполне ограниченный ресурс. И речь сейчас даже не батареях в костюме. Вытянутый тоннель когда-то должен будет кончится и тогда мне некуда будет отступать. При всей слабости человеческих тел против бронированного костюма, бешенные могут просто зажать меня бесчисленным количеством трупов и если я не умру от того, что в тесном помещении кончится кислород, то меня прикончит трупный смрад. В этот момент ко мне снова пришло сожаление о том, что в костюме нет воздушной фильтрации. Однако её наличие лишь продлит страдания…
Я сбился со счета, скольких заражённых пало от моих рук, какое расстояние в тоннеле под часовней теперь стало кладбищем и сколько времени я провёл, бесконечно повторяя такие простые и одновременно ужасные в своей эффективности движения – поднять щит, выждать атаку врага, слегка опустить, сделать удар, если не попал, сделать ещё удар. Повторить все движения с новым врагом.
Вдруг по костюму раздался глухой звон. Я закрыл глаза и грязно выругался, осознав, что упёрся спиной в стену. Отступать больше некуда. Отчего-то осознание неотвратимого конца придало мне сил. Эта мысль стала для меня вдруг такой лёгкой и понятной. Нет, она конечно по прежнему была весьма печальной и досадной, но вместе с тем несла в себе такое освобождение, какого я не испытывал никогда до этого.
Все проблемы ушли на задний план. Я больше не волновался о выживших в гаражном кооперативе, ведь умирал я в полном одиночестве. Меня не беспокоила мысль о завтрашнем дне, ведь я его не увижу. Не пугали и севшие аккумуляторы, какой от них прок, если я и так не смогу двинуться.
Мне оставалось лишь одно – биться до скорого конца. В этот миг мой тревожный разум, наконец стал кристально чистым. Лишившись всех сожалений и надежд я получил то, что не могли дать мне даже ноги. Я получил истинную свободу!
Прикрывшись щитом, я расхохотался во всё горло от накатившей на меня волны счастья. Сомнения и страхи больше не владели мной, ведь в них не было никакого смысла. Перед лицом смерти я наконец почувствовал вкус настоящей жизни. Этот удивительный, неуловимый миг здесь и сейчас.
Моё лицо озарила безумная улыбка:
- Витязь, заметки. Запись седьмая. Ребята, с вами был Рэм. Ставьте ваши лайки, пишите комментарии. Но на последок хочу вам сказать одну очень верную, на мой взгляд мысль. Я считаю, что лишь бой насмерть может быть честным. Я сделал всё, что мог, кто может, пусть сделает лучше!!! – во всё горло заорал я. * - Конец записи.
Мне показалось, что мой крик ввёл в замешательство заражённых. Они застыли, словно увидев позади меня призрака. И я не преминул этим воспользоваться. Толчок щитом, выпад, блок, удар шипом, выпад.
- ЭТО СПАРТА! – костюм сделал мощный толчок ногой и бешенный пролетел вперёд, сбив собой несколько дружков.
Хохоча и завывая вместе с заражёнными, я словно проваливался в то же безумие, что завладело телами этих бедолаг, но здесь и сейчас складывалось полное впечатление, что им тоже доставляет искреннее удовольствие эта битва. Они не жалели меня и я не щадил их.
Продвигаясь вперёд в этот раз мне приходилось смотреть, куда ставить ногу. Маневрируя меж раскинувшихся трупов, я словно исполнял кошмарный танец на костях людей, что из-за своей болезни проявили ко мне по-настоящему искреннее чувства, чем впервые вызвали у меня сожаление.
Да, именно искреннее! Конечно же они хотели убить меня, но они делали это по настоящему! Вряд-ли меня поймёт вполне дееспособный человек, но я пиздец как устал за гребанных десять лет, что я прикован к креслу, от постоянного лицемерия окружающих. Большинство проявляло ко мне внимание лишь потому, что я вызывал у них жалость, но ни как не потому, что я интересный и умный собеседник, не потому, что несмотря на скованность тела, я был всевозможно развит в других сферах. Нет! Им было лишь жаль меня, словно на нечто другое я не способен, словно бы я был второго сорта, словно мои способности стали уж слишком ограниченными…
Глядя на лица зомби перекошенные от слепой злобы, искреннего восторга и неутолимого желания добраться до меня, я поймал себя на мысли, что сейчас я не сражаюсь с бешенными монстрами, я мщу тем, кто никогда не был искренен со мной.
По щекам потекли слёзы, зарычав в унисон хору заражённых, я полностью отдался последней битве, в которой мне наконец удалось выбить из серой массы людей реальные чувства, пускай это и были ненависть, злоба и голод, но они были настоящими…
Думаю, если бы у меня были ноги, то от количества крови на бетоном полу у меня бы уже хлюпало в башмаках. Стены коридора орошали брызги и мазки от рук зомби, получая уникальный бардовый рисунок, что возможно, будут исследовать антропологи будущего.
И если, отступая назад, мне приходилось совершать сугубо механические движения, то теперь я чувствовал себя фехтовальщиком и мне это начинало нравиться.
Опустевший от всех забот разум стал открытым и лёгким. В нём, без какого-то усилия, сами собой, стали появляться зарисовки чертежей того, как можно усовершенствовать механику костюма, создать систему герметизации, наладить охлаждение процессора. Я хотел было остановить этот поток мыслей, дабы сосредоточиться на битве, но вдруг понял, что не буду этого делать.