- Спасибо огромное! Ты меня очень сильно выручил! – она быстро захлопала пышными наращёнными ресницами. – Если у тебя есть время в твоём плотном графике, то может быть выпьем кофе?
- В плотном графике? – с ухмылкой переспросил я, быстро представив себе, каким образом я могу провести сегодняшний вечер.
Я сделал вид, что задумался, прикидывая в голове когда у меня есть свободное время. Однако мои мысли были далеки от заметок и напоминаний в смартфоне.
Если быть честным, то я думал о том, что я совершенно не был против того, чтобы натянуть эту брюнетку. А если верить её описанию со слов Танюшки, то эта особа явно обладает опытом в сфере постельных услуг для обеспеченных парней. Отсюда я быстро сделал вывод, что эта девушку нисколько не смутит то, что я буду трахать её даже в экзоскелете, а может быть ей это даже понравится. Действительно, какая разница для неё, если есть возможность заполучить себе богатенького спонсора её хотелок.
Мне почему-то вспомнился жалобный взгляд Танюшкиных глаз и надутые, пухлые губы. Я сразу же подумал о том, что моя связь с этой давалкой может не очень хорошо сказаться на отношениях с Таней. На дружбу это вряд-ли повлияет, но вот о чём-то большем можно будет забыть, Таня не из тех девушек, что подпустит к себе кабелей, таскавшихся с давалками.
«Отлично, это как раз то, что мне нужно! Не хочу, чтобы Танюха испортила себе жизнь, тратя время на инвалида».
Я расплылся в улыбке перед Леной, играя учтивую роль, очарованного красотой дамы, кавалера:
- Думаю, я могу перенести пару дел, чтобы выпить кофе, раз меня приглашает такое прекрасное создание, как вы. – на моём лице заиграла самая обаятельная улыбка на какую я был способен.
Леночка многообещающе улыбнулась в ответ, как вдруг улыбка сползла с её лица. Девушка стала абсолютно бесстрастной.
Высокий, надрывный крик боли и беспомощности, от которого кровь стынет в жилах, пробился сквозь какофонию гудящих городской жизнью улиц. Я резко обернулся на источник этих адских воплей. Моим глазам предстало ошеломляющее зрелище. Молодой парень, всего в двадцати метрах от меня, валялся на асфальте и своими же собственными руками рвал на себе одежду.
Его тело забилось в агонии, бесконтрольные конвульсии в мышцах заставляли выворачиваться суставы под немыслимыми и даже противоестественными углами. Бедолагу буквально складывало пополам только для того, чтобы в следующую секунду выкрутиться в другую сторону.
Вдруг я почувствовал, как что-то упало у меня под ногами. Я посмотрел вниз и увидел исказившееся от невероятной боли и ужаса лицо Лены. На краткий миг я увидел в затухавшем взгляде полное отчаянье, сменившееся неописуемым ужасом. Взгляд девушки затуманился, белки глаз тотчас налились кровью, вены на её шее вздулись так, что казалось вот-вот лопнут. Губы задрожали, растягиваясь в отвратительной улыбке и в тот же момент милая Леночка издала такой истошный вопль, что захотелось зажать уши руками дабы не оглохнуть.
Привычный городской шум буд-то стих, вместо него то тут то там, словно сирены стали раздаваться точно такие же крики. Люди на улице, забыв обо всём на свете, замерли на месте, словно ожидая, что после воя этих ужасающих сирен должно последовать всеобщее сообщение, что могло бы пояснить происходившее безумие.
И это пояснение наступило…
Тот самый парень, упавший на землю первым, неожиданно поднялся и диким зверем в два прыжка набросился на девчушку лет одиннадцати. Я, потерявший вообще любую связь с объективной реальностью в немом ужасе смотрел на то, как этот безумец вгрызается ей в шею и с довольным рычанием вырывает своими зубами, сочащийся кровью кусок ещё живой плоти.
Остальные люди, видевшие это безумие, словно гимн подхватили истошный крик этой маленькой, умирающий, девочки. В одно мгновение центральная площадь города завопила сотнями человеческих голосов. Огромная масса народа дрогнула как разворошенный муравейник, где каждый бежал в разные стороны, спотыкаясь, падая и шагая по телам менее удачливых.
Из шока меня вывел сильный толчок в ногу. Я резко опустил взгляд и увидел, как истошно вопившая Лена вцепилась в стальную направляющую моего экзоскелета до крови разбивая о неё свои накаченные губы.
В ужасе я оттолкнул её в сторону, пнув по голове второй ногой с такой силой, что я словно в замедленной съёмке увидел, как в разные стороны разлетелись осколки её белоснежных виниров.
- Пиздец! – заорал я, бросив взгляд с высоты ступеней вниз.
В этот момент копившееся столько времени напряжение получило свой выход. Центральная площадь по щелчку пальцев разделилась на охотников и добычу. Людей уже нельзя было назвать даже толпой, скорей они напоминали живую, вопящую от ужаса, массу, приведенную в движение древними инстинктами. Количество жертв росло в геометрической прогрессии. Люди падали на землю словно костяшки домино и больше не поднимались. В одну секунду они становились кричащей, ещё пока живой дорогой для тех, кто не чурался бежать в буквальном смысле по головам. Бежали все и те, кто стоял в толпе и те, кто сидел в машинах и даже те, кто был на достаточном расстоянии.
Бежал и я…
Если бы в этот момент я мог трезво оценивать текущую ситуацию, то я был бы крайне удивлён тем, что каждый шаг даётся мне с такой лёгкостью и непринужденностью, будто я всю жизнь ходил с помощью экзоскелета. Но именно этот эпизод из своей жизни я уже никогда не вспомню.
Состояние аффекта спало только тогда, когда я каким-то чудом оказался внутри музея. Я стоял с внутренней стороны и вцепившись в ручку двери мёртвой хваткой держал её не в силах что-либо сделать, пока в этот момент менее расторопные и удачливые люди стучали в дверь, сыпля проклятиями. Ручка заходила ходуном, а я продолжал её держать, не в силах ничего поделать с собой. Возможность снова двигаться вернулась ко мне лишь когда проклятая ручка хрустнула с уличной стороны под напирающим давлением толпы. Метал замочного механизма обломился, лишив людей снаружи возможности попасть внутрь привычным способом.
Дверь заходила ходуном под накатывающими волнами кричащих человеческих тел. Сверху осыпалась штукатурка, казалось, что ещё немного и дверь сорвётся с петель и вся эта толпа хлынет внутрь. Медленно, глядя на крошащийся бетон возле входа, я отступил назад.
Справа раздался грохот и сдавленный крик я тут же обернулся в эту сторону. В коридоре, метрах в двадцати от меня женщина в форме уборщицы набросилась на охранника, перевернув его тяжёлый, деревянный стол. Старика прижало к полу так, что он не смог из под него выбраться. Пожилая женщина, с ловкостью кошки, запрыгнула сверху на беззащитную жертву и с хохотом стала вгрызаться в орущего мужчину.
На краткий миг я застыл, не зная как поступить верно. С одной стороны мне следовало помочь охраннику, спихнуть эту сумасшедшую с него и попытаться остановить кровь. С другой стороны я мог запросто присоединиться к старику и стать новой закуской для уборщицы. Точку в моих колебаниях поставил булькающий хрип охранника, когда бешенная вырвала его гортань.
Крики внутри музея смолкли. Но долетающие голоса людских воплей с улицы приглушенным заунывным эхом разносились по огромному зданию.
Стараясь не шуметь, я попятился назад по коридору. Сразу после огромной арки я скрылся за колонной и вошёл в первый выставочный зал. На метровых постаментах находились манекены первобытных людей. Одетые в шкуры животных они сидели возле импровизированного костра. Женщины прижимали к груди малышей, а мужчины держали копья с кремниевыми наконечниками и массивные дубины.
На противоположной стороне находился огромный аквариум, заполненный специальным консервантом в котором застыла огромная туша замерзшего мамонта. Сбоку от него был целый постамент с изогнутыми бивнями и похожими на жернова зубами.
В кармане зазвонил телефон и я вздрогнул от неожиданности. Звук мелодии быстро разлетелся эхом по музею. Я тут же достал смартфон и выключил звук. На экране высветилось имя «Танюшка».
Глава 3
Треклятый сенсор экрана на телефоне не желал реагировать на мои ледяные пальцы. В такт идиотской мелодии по музею разнесся топот приближающихся ног. Я понял, что время для того, чтобы спрятаться, было безвозвратно упущено. Оставалось только подготовиться к нападению бешеной уборщицы.
Выхватив из рук манекена копье с кремниевым наконечником, я направил его в сторону стремительно приближающейся опасности. Уборщица не заставила себя долго ждать. Выбежав из-за угла и заметив меня она разразилась оглушающим хохотом. Её синий халат прилипал к телу от крови охранника. Руки и лицо блестели бардовыми оттенками. Без лишних движений и промедлений она бросилась вперёд с такой скоростью, что позавидовал бы любой спортсмен.
Прерывисто дыша я сжал сильнее руки, напрягся изо всех сил и когда расстояние между нами сократил ось до нескольких метров, сделал мощный выпад, целясь точно в голову. Кремниевый наконечник со свистом рассек воздух и встретил на своём пути лишь пустоту!
Тётка с нечеловеческой скоростью смогла уклониться от удара. Отпрыгнув в сторону, она обежала меня по дуге и тут же предприняла вторую попытку атаковать. Сжав челюсть, я прижал копье плотнее к телу, решив подпустить эту пенсию на спидах ближе.
Ждать не пришлось. Уборщица тут же бросилась вперёд. Собрав яйца в кулак, я наблюдал за тем, как она быстро сокращала дистанцию. Когда между нами осталось около двух метров, я распрямился словно сжатая пружина, выставив копьё вперёд.
Наконечник воткнулся точно в грудь женщины. Древко копья в этот момент послужило своеобразным камертоном. Я ощутил специфическую отдачу от наконечника, пробившего плоть, что воткнулся точно в позвоночник.
Мой удар остановил нападение ополоумевшей уборщицы, но нисколько не сбавил её яростного желания добраться до меня. Дергаясь, она размахивала руками с такой силой, что я едва мог удержать копьё. В какой-то момент я почувствовал как острие соскользнуло с позвонков и кремниевый наконечник с лёгкостью прошёл её тело насквозь. Древко с мерзким чавканьем резко углубилось на пол метра и вот уже эта бешенная размахивала руками прямо перед моим лицом.