И раз уж я не смог поспать, то занялся расчётом различных механизмов и деталей. И золотые схемы в воображении «срывались», причём не от ошибочных вводных и невозможности работы механизмов, а именно от моего перенапряжения. Но превозмог, даже нашёл несколько интересных решений к моменту посадки на военном аэродроме Новгорода.
Контейнеры с моей добычей интендантская служба этак ненавязчиво пыталась всучить мне уже на аэродроме. Несомненно, ожидая, что небрежным движением запихаю три морских контейнера в карманы, и вприпрыжку ускачу с ними в закат, освобождая интендантов от работы. Но этим сладостным мечтам было не дано сбыться: я жестоко потыкал пальцем в накладную, на тему места доставки. И сроков — не имея возможности избавиться от работы, интенданты вполне могли «забыть», что её нужно выполнять вообще.
Хотя тут мне помогли так и болтающиеся на мундире побрякушки. Молодой парень интендантской службы явно хотел понудить побольше, но бросал взгляд на орден и медаль с перевязью, морщился, и всё же приступил к своей работе.
А я расположился в армейском бронеавтомобиле: доставка «до дома» входила в обязанности логистической армейской службы. Понятно, что аристократы этой привилегией пользовались редко, но в моём случае — почему бы и «да»?
Правда, до Гаража я на броневике с дёргающимся водителем не доехал. Полюбовался на исполняющих воинское приветствие жандармов на КПП перед Нижним, проехал на территорию Гаражных и просто отпустил водителя.
— А вы уверены, ваше сиятельство? — явно нервничая, уточнил водитель. — Место-то тут нехорошее.
— Уверен. Ты свою работу выполнил, езжай, — отмахнулся я, направившись пешком к Гаражу.
Тоже способ расслабиться и подуспокоиться. Смотрел на дома, прохожих. Потом задумался о системе дополнительной обороны. И вдруг понял, что я… заблудился! Нет, не вполне так, конечно: окружали меня знакомые дома, но дело в том, что я, похоже, прошёл мимо Гаража.
— Мнда уж, — пожал я плечами. — Ну, идём лечиться, — решительно развернулся я.
А через несколько минут я стоял на повороте к Гаражу. И понял, как я, пусть и задумчивый, пропустил знакомый поворот. Дело в том, что через улицу висели…гирлянды, изменяя привычный вид. Нет, понять, что этот поворот тот, что надо — можно без проблем. Но надо в него вглядываться, а мимоходом брошенный в задумчивости взгляд просто скользнул, не узнав и не обнаружив опасности.
Но гирлянды? Что они тут устроили? Ладно, разберемся, решил я, идя к Гаражу. По пути количество украшений улицы только росло. На Гаражной площади вообще был здоровенный… пожалуй, костёр. А сам Гараж, изукрашенный гирляндами, плакатами, да ещё и надписью «Добро пожаловать!» казался пустым и заброшенным.
Это ощущение только усилилось, когда я подошёл к КПП. Отсутствие охраны, открытые двери…
— Гараж захватила банда Клоунов, — хмыкнул я под нос. — Всех заготовила, подготовила костёр для приготовления захваченных, а сами пошли заниматься своей клоунадой… Бред какой-то! Интересно, а вообще такие банды в Нижнем есть?
Но обдумать это я толком не успел. Зашёл в темноту Гаража, еле успел прикрыть глаза от бьющего света… И жалко, что не подумал закрыть уши! Резко зажжённый свет, толпа народа, с дудками, барабанами, орёт: «Добро пожаловать, Марк!!!»…
Аккуратно приглядевшись, я немного удивился. Какие-то карнавальные шапки, яркая одежда… Про всякие гирлянды, прости логика, пиньяты в виде автомобилей, висящих под потолком можно не говорить. Банкетные столы, осветительные приборы, паучки и крабики… одетые в подобие гавайских рубашек, с цветочными ожерельями, изображающие синхронный кордебалет…
— Что тут вообще творится⁈ — рявкнул я, чувствуя некоторую опасность сойти с ума, вместо отдыха.
— Привет, Марк, — помахал рукой Федя, в пёстрой надувной рогатой шляпе на голове. — Рад тебя видеть.
— Я — тоже, — помотал головой я.
— Тебя тут не хватало, — сообщил друг. — Как-то слишком спокойно. А такое спокойствие в Нижнем начинает напрягать — думаешь, а не умер ли ты уже.
— Философ, — фыркнул я.
— А у тебя весомый такой прибыток, Марк, — вдруг появился Кирпич, с кружкой пива, указывая ей на орден и медаль, всё так же висящих на мундире. — Что такого сделал?
— Служил, — не стал я углубляться в детали.
Так-то расскажу, конечно. И, вроде бы, окружающие меня не совсем свихнулись, как и я. Но что за хрень-то вокруг творится, мне не отвечают!
— Вы-то что тут устроили⁈
— Марк, если ты не забыл — сам просил хор-р-рошую пьянку! — недоумевающе уставился на меня Федя.
А я негромко засмеялся: до меня дошло «что творится». А забавным был тот момент, насколько по-разному мы понимаем слово «пьянка». Для меня образцом, на который я и рассчитывал, были нечастые попойки дядьки Карла с сослуживцами. С одним-двумя, редко больше. Брали с собой устрашающий ящик выпивки, еду с кухни и уходили в палисадник, предупреждая им не мешать.
Проводили там несколько часов в беседах и уничтожении выпивки и провизии и расходились. Ну и понятно, что под хорошей пьянкой я подразумевал именно этот вариант, возможно — расширенный до десятка человек, никак не больше.
Но «понятно» — мне. А вот Гаражные, похоже, решили устроить… грандиозный пир. Ну… а пусть будет, с улыбкой махнул я рукой.
Тем временем несколько крабиков нарушили танцевальный строй, начав между собой поединок на… лакричных палочках. И это было как занятно, так небесполезно… Ну, в смысле, модификация паучков «крабики», с дополнительными интегрированными кусачками. Форму выбрала Икси, которой данные роботы были нужны для изучения «самообучающихся коллективных единиц».
Определённые техфункции они, конечно, выполняли, но заинтересовавшаяся искин попросила специальный тип для «отработки теорий». И я сделал. Дрались эти роботы с заслуживающей лучшего применения частотой, Икси отрабатывала на них как индивидуальное машинное развитие с самообучением, так и коллективное, роевое.
А я за всем этим наблюдал со стороны, надеясь со временем понять: как прописанные императивы «взаимовыручка и взаимопомощь», фактически «дружба», выливаются в постоянные драки.
И параллельно с этими размышлениями я расположился в кресле и был снабжён кружкой спиртного. Которую и начал потреблять, оглядывая веселящихся Гаражных — похоже, данный формат «пьянки» будет действительно нелишним.
— А со мной не хочешь поздороваться, супру-у-уг? — почти промурлыкал голос Глории, одновременно с ладонью, лёгшей мне на плечо.
— Привет, — кивнул я. — Как у тебя дела?
— Ничего, — ухмыльнулась Глория. — Местами даже весело, — с этими словами она обежала взглядом отдыхающих Гаражных, и я отметил несколько отведённых взглядов.
— А подробности? — приподнял я взгляд, смотря то на девицу, то на отвернувшихся.
— Всё отлично! — заверила меня Глория под тяжёлые вздохи.
— И всё же? — решил уточнить я, смотря непосредственно на Гаражных, игнорируя надувшуюся девицу.
— Так побьёт же, — подал голос один из миньонов.
— Не понял, — уже нахмурился я.
— Вообще, Марк, ты просил поддерживать порядок! — подбоченилась Глория. — А у тебя: пытались спереть кофе, пять раз! — выразительно помахала она растопыренной пятернёй, под потупленные взгляды. — Пьянка на рабочем месте: два раза. И в твой резак-принтер… ну который в кабинете.
— Я понял.
— Так вот, в него закинули гаечный ключ! В сам механизм!
— Жжёте, — удивлённо отметил я. — Там же инструкции везде, надписи пугательные…
— И не помогло!
— А кто такой… а-а-а… — протянул я.
Просто Рукожоп, расположившийся относительно неподалёку, очень невинно потупился и потёр бока.
— Он самый! — покивала Глория. — И заметь: педагогическое воздействие я произвела, не затрагивая голову и руки! Сама знаю, что этот… — смерила она Артемия взглядом. — … полезный работник.
— Только пиналась больно, — с несчастным видом проныл Рукожоп себе под нос.
— Как ты вообще гаечный ключ нашёл, и на кой чёрт с ним к фрезеру полез? — пытался понять я.
— Ну-у-у…. он на верстаке лежал. А мне стало интересно, что это за прибор… — страдал Рукожоп.
— Ага. И я оборачиваюсь на звук: в кожухе трещина, а оттуда звон! — грозно нахмурилась Глория, слегка подрагивая кончиками губ.
— Ну… всё правильно. Артемий…
— Да понимаю я всё, Марк. Лучше выпью, — насупился программист.
Ну и я выпил. Тем временем Глория выслушала мои заверения, что она — умница (молодец в её случае звучало как-то физиологически неверно, возможно даже — оскорбительно, хотя это не точно), и направилась к столам с закусками и выпивкой. А ко мне, с благоухающей ромом литровой кружкой, подошёл Кирпич.
— Рассказывай, за что висюльки! — ультимативно потребовал он, решительно хлебнув из кружки.
Ну и народ на этот кирпичный рявк подтянулся, насторожив уши. Ну и рассказал, в общих чертах, что и как. Скрывать особо нечего, хотя совсем уж в детали я не погружался.
— Да уж, — покачал головой Кирпич. — В моё время…
— Неужто было лучше? — усмехнулся я.
— А хер знает, Марк, — пожал он плечами. — Я в гвардии служил, а не в Ополчении. Вроде такой же бардак был, — заржал он, хлебая из кружки.
— Ты лучше скажи, — хлебнул и я, правда из своей — на хлебок из кирпичной Кружки он бы, скорее всего, как-то не так отреагировал.
Я, конечно, не проверял, но почти уверен, так что ставить эксперименты не стал.
— Как с тренировками? Как ребята Коржуна?
— Да зашибись там всё. Уровень подрос, нытья на единицу времени — в шесть раз меньше! — довольно отметил Кирпич.
— Что, понравилось? — уточнил я.
— Да не, времени у нытиков ни хера нет, вот и боятся сбить дыхание! — заржал Кирпич, под передёргивание плечами ощутимого количества Гаражных.
— А с конфликтами как?
Потому что доклады от Икси, конечно, были. Но довольно сухие и сжатые — не хотелось, чтобы военная цензура перехватывала мои каналы, а это приводило к сжатому и короткому, ч