Познать себя, некоторые аспекты жизни, на которые я махал рукой…
Естественно, в разумной степени, не отвлекаясь ради этого от важных вещей!
А Глория… посидела час, молча смотря на мою работу. Допила кофе, пожелала удачного дня и ушла в душ.
Интересно, а в каких мы с ней вообще сейчас отношениях, задумался я. Но тут же понял, что «женщины». Всё равно не понять, будем реагировать по обстоятельствам.
Под эти размышления я дошёл до Гаража, и буквально на пропускном пункте передо мной стали подпрыгивать парни. И до того, как я пояснил, что встречать моё появление подпрыгиванием совершенно необязательно, они на два голоса зачастили:
— Марк, тебя срочно хотел видеть атаман!
— Что-то случилось? — нахмурился я, бегло просматривая данные и отчёты — и вроде бы всё было в порядке.
— Нет, просто сказал, чтобы ты сразу к нему, как появишься!
— Хм, ладно, — пожал я плечами, проходя в Гараж.
Последствия вчерашнего веселья были… частично устранены. А по Гаражу привольно раскинулись томные, бледные и зелёные Гаражные, переживающие потребности вчерашнего. И вздрагивающие от особо громких звуков, раздающихся из автомастерской.
Полюбовался я этим поучительным зрелищем, тонко намекающим на вред злоупотребления алкоголем. И направился в кабинет Фёдора.
— Привет, Федь, — радостно поприветствовал я атамана. — Слу-у-ушай, а как у банды сейчас с деньгами?
— Марк… нормально с деньгами. Привет, — вздрогнул, но тут же успокоился он.
— Нормально — это хорошо. А чего так срочно звал? — поинтересовался я.
— Тут… Понимаешь, вчера толком не успели. Да и не сделано ещё было толком ничего. Да и сейчас… — выдал Федя и замолчал.
— Федь, — проникновенно обратился я к другу, внутренне успокаиваясь — ТАК о проблемах сообщать Федя точно не будет. — Я ВСЁ, буквально ВСЁ понял из твоего подробного, детального объяснения. Не вздумай добавлять деталей — а то запутаюсь к чертям!
— Хех… Да понимаешь, Марк… Проще показать. Пойдём, — поднялся он.
— Пойдём, — пожал я плечами.
Прошли мы мимо мастерской, остановились у тяжёлой сейфовой двери с приводами и запорным штурвалом.
— Вот, — торжественно указал на эту дверь Фёдя.
— Ага. Дверь. И раньше тут её не было. ОЧЕНЬ интересно, — покивал я.
— Это… ну считай подарок тебе от гаражных. Сейчас не заперто, — подошёл он к двери, распахнувшейся перед ним. — Смотри, — зашёл он, маня меня за собой. — Это — гостиная. Рабочий кабинет, — указывал он руками на разные части… квартиры.
Не полностью обставленной, но вполне приличной. И сделанной… в общем, наверное, под мой вкус.
— В общем, там ванная, душ и прочее, — махнул рукой Федя. — Обстановка — ты уж как-то сам. И главное — никаких окон, как ты любишь!
— Люблю, — покивал я. — Отлично, Федь. Спасибо! — улыбнулся я другу.
Хотя, будем честны: будь у меня нужда в жилье в Гараже — я бы его давно сделал. Но то, что Федя и прочие сделали подобный подарок… Как-то даже трогательно, если подумать. И пусть будет, не пропадёт, уже хозяйски осмотрелся я.
— А к тебе в гости куда ходить? — уточнил я.
— Ко мне домой, конечно.
— А ты себе жильё в Гараже не отгрохал?
— Марк, я не настолько отбитый, как ты, — ласково сообщил мне Федя. — Я предпочитаю ночевать дома. А ты до своего добираешься меньше, чем в половине случаев. А ты солидный, женатый человек. Его сиятельство, буквально,— совершил он шутовской поклон.
— Ты себе льстишь, — честно предупредил я друга, ещё раз огляделся и задумчиво протянул. — Ну, мебель — понятно, сделаем. А вот перепланировка…
— Не надо ничего менять.
— Это почему это? — хмыкнул я.
— Потому что всё армировано, Икси сама твоими жуткими пауками монтировала систему безопасности…
— Точно так, Марк, — сообщила искин.
— Дверь — сейфовая, прочнейшая, как ты любишь…
И тут, явно иллюстрируя федины слова, «прочнейшая сейфовая дверь» с грохотом рухнула на балкон, аж Гараж затрясся.
— Марк, я не понимаю! — выпучил глаза Фёдор. — Дверь твои миньоны делали, твой проект!
— А я, кажется, понимаю, — ответил я, прислушиваясь к женскому смеху, неслышимому никому, кроме меня.
— А вы дверь ещё не закрепили? — засунулась в дверной проём рукожопская физиономия. — О! Приветствую, Марк!
— Угу, привет, — покивал я, кося взглядом на прикрывшего руками лицо Федю, поматывающего головой. — Знаешь, Федя, бывают времена, когда я начинаю бояться Рукожопа.
— Я тоже, — пробормотал Федя. — Откуда ты вытащил это чудовище, Марк⁈ Нет, я понимаю, что классный специалист, но…
— Либерман уступил, по сходной цене, — фыркнул я, смотря на надувшегося Рукожопа. — Знаешь, Федь, мне пришла в голову интересная идея…
— Засылать его к врагам! — перебил меня Федя, тыкая пальцем в Рукожопа. — Если он ТУТ устраивает подобное, то врагам точно настанет каюк!
— Учитывая то, что я делал планы этой двери рукожопоустойчивыми, Федь, я начинаю думать, что в твоих словах есть немалая доля истины, — задумчиво протянул я.
И тут в нашу беседу вмешались два техника Бригадира, сначала — удивлённым матерком. А потом — двумя физиономиями, засунувшимися в дверной проём.
— Ну мы же говорили, что направляющие ещё не приварены! — укоризненно уставился на Федю один из них. — Теперь её заново поднимать и ставить… — вздохнул он.
— Вот! Вот видите! — заподпрыгивал Рукожоп, победно вскинув руки. — А у вас чуть что: Руко… в смысле Артемий виноват! — обвинительно уставился он на нас с Федей. — А я вообще ничего…
— Только кто-то поворотный штурвал погнул и сломал, — раздалось ехидное от пыхтящих техников.
Рукожоп обернулся, посмотрел на двадцатисантиметровый кусок бронеметалла в своей руке. Спрятал её за спину и с видом непризнанного гения удалился. Пару минут с Федей посмеялись, ну а потом он ушёл к себе, а я — в мастерскую.
Дел, на самом деле, было немало. Тот же прототип стазисной пушки… Но главное — трофеи со службы. Несколько крупных контейнеров, которые надо вскрыть, рассортировать. Ну и пристроить рассортированное к делу, само собой. Но. перед этим — разобраться с отчётами от миньонов, Семёныча, производств, магазинов…
А кроме этого, подумалось мне, пока я бегло просматривал отчёты, сразу после разбора трофеев надо начинать подготовку к юридическому переформатированию Гаражных. Федя, в общем, не против, но именно со статусом в Империи несколько довольно скользких моментов, к которым надо подготовиться… А лучше всего избавится, на стадии планирования.
Цитадель регионального управления «Ла Эмэ», Роатан, Ислас-де-ла-Баия, Карибский бассейн
Алехандро Коррити сидел и размышлял о смерти своего брата, Андреа. Три года назад экспедиция Ла Эмэ направилась в Северное Море — ряд добываемых там ингредиентов были совсем не лишними в производстве и исследовании. И, если начистоту, знай он последствия… То просто купил бы нужное у русских. Однако между региональными представительствами организации была постоянная конкурентная борьба.
А снабжённые лучшими имплантами, прекрасной техникой бойцы Ла Эмэ казались непобедимыми, так что экспедиция предпочла взять нужное силой… И это было ошибкой. Экспедиция через день после захвата добывающего судна русских вступила в бой… А через двое суток её уже не было. Подобное в Ла Эмэ не принято было оставлять без ответа, не говоря о том, что сам Алехандро горел жаждой мести за брата.
И были потрачены огромные деньги, сотни килограмм лучшей алхимии, не отравы для идиотов, а прекрасных эликсиров и артефактов, эксклюзива Ла Эмэ. Но в результате Алехандро выяснил почти всё: Андреа и его люди не отдали жизнь просто так, и из убийц выжили только двое. А через полгода остался один, хотя праздник, устроенный Алехандро был посвящён «свершившейся мести». После чего подчинённые и руководители региональных отделений перестали скрыто и открыто ухмыляться…
Но сам Алехандро знал: один из убийц выжил. Но дон не только не смог добраться до этого человека, а даже узнать, кто это… До вчерашнего дня. Баба, изображающая из себя высшую аристократку, на самом деле дрожала и тряслась, говоря с ним. Но это было не слишком важно. Хотя на миг Алехандро задумался: а не прибить ли её и отродье убийцы?
Впрочем, он давно отвык принимать решения, на которые его толкала горячая кровь. И разобравшись в вопросе он понял, что убив эту женщину, он скорее окажет услугу убийце, пусть уже мёртвому.
А вот убийство его наследника, воспитанника и племянника — вполне удовлетворит его желание мести. Другим про это вообще не стоит знать — это дань Алехандро памяти брата, и своей ошибки. Ведь Алехандро мог отговорить Андреа, но не сделал это.
Правда, ресурсы, которыми располагал дон, при подобном решении оказались ограничены: подключить непосредственных подчинённых или силы Ла Эмэ — показать своё бессилие решить проблемы семьи. Впрочем…
На последнем Алехандро замер, закрыв глаза. И вспоминал детство, юность, брата… Сознательно вводя себя в состояние бешенства. И, через несколько минут, могучим ударом по столу он разнёс его на крупные каменные осколки, смотря в стену ненавидящим взглядом. В кабинет тотчас же вбежали телохранители и секретарь, с опасением смотря на исходящего паром дона. В буквальном смысле исходящего: от плоти Алехандро поднимался слегка флюоресцирующий красным пар.
— Печать мне!!! — прорычал Алеханро.
— Дон, что…
— ПЕЧАТЬ! — прогрохотал он. — БЫСТРО!
Буквально через полминуты испуганный секретарь вбежал в кабинет с небольшим контейнером из стали. Который дон, невидимым от скорости движением, вырвал из рук секретаря и… порвал на две половины. Из одной половины он извлёк деревянную… печать. Потёртую, из простого растрескавшегося дерева, потемневшую на рабочей стороне.
Рывком оторвав с плеча рукав, Алехандро с размаху ударил себя печатью по плечу. И потрескавшееся дерево не сломалось, как, казалось бы, должно было сделать. А впилось в мускулистую плоть дона. А на плече, после того как Алехандро убрал печать, сияли злотые концентрические круги.