— Точно молодец, — уже менее безумно улыбнулся этот человек, когда Лета постаралась поддержать и помогла не упасть Артемию.
— И Рукожоп долбаный! — раздался голос одного из двух спутников ударившего. — Мы ввязались в заварушку, чуть не… Ой, за что Кирпич⁈ — раздалось от молодого парня уже лежащего на крыше.
Потому что первый, не меняясь в лице, отвесил ему звонкий подзатыльник.
— За язык твой длинный! Ты у нас, помесь трактора и слизняка, лейтенантом банды заделался⁈
— Нет, но Кирпич, заварушка…
— Захлопни пасть. Меня попросил Марк. А ты — боец Гаражных. Ещё раз вякнешь — отдашь всё сделанное Марком и выбираться будешь на острие атаки!
— Я… молчу я, Кирпич, — отвёл глаза парень, тяжело поднимаясь.
— Горелый, птичка на крыльях?
— Вроде…
— На крыльях, Кирпич! — высунулся перепачканный маслом Хром. — Только закончил.
— Ну и зашибись. Рукожоп, хватай девку и валите!
— Но… в коптере четыре места…
— Да ты чё⁈ В жизни бы не поверил! — оскалился совершенно ужасающе Кирпич. — Ты ещё и счита-а-ать умеешь! Вали в коптер, а то помогу!
— Я иду… но как же вы? — буквально пискнул Артемий, ведя Лету за руку к коптеру.
— Вот ты… Нормально мы. Прорвались и идём на соединение, — неожиданно спокойно ответил Кирпич, и даже улыбнулся краем рта.
Впрочем тут же бешено оскалился, и матом попросил Артемия поторопиться и занять место в коптере. Последнее, что видела Лета — опускающийся шлем этого воина.
А в коптере было… прекрасно. Тесновато, забрызгано маслом… Но именно тут Лета начала надеяться, что «всё будет хорошо». Ну пусть не всё, и даже не хорошо… Но не так ужасно, как могло бы быть.
— А нас не подобьют, Хром? — вдруг спросил Артемий.
— Нет. Защита, — раздалось из рубки в открытую дверь.
— А как же граната…
— Потому что коптер стоял на крыше. Не беси Рукожоп, помолчи и полюбуйся видами! — раздалось в ответ, и из потолка опустился монитор.
На котором стало видно, как коптер набирает высоту над зданием клиники. Редкие взрывы, скрывающиеся с крыши бойцы Кирпича… И подсвеченная красным перекрестием… Ракета!
— Спасибо… — пролепетала Лета, прощаясь с жизнью.
— Всё… начал было Артемий, хватая её за руку.
И тут экран залила ослепительная вспышка. Но… жива? Лета сама себе не верила, но темнота, наплывающая на её сознание была явно не смертельной — она, похоже, теряла сознание от перенапряжения и усталости.
— Говорил же — защита, — услышала она голос Хрома перед тем, как окончательно перестать воспринимать окружающий мир.
Я нудно, отвратительно, совершенно раздражающе умирал. Раз… в сто пятьдесят шестой, отметил очередной раз я. Самое паскудное заключалось в том, что эта теневая сволочь с улыбкой в никуда не использовала… Ничего. Никакого оружия кроме клинка, похожего на шпагу с упрощённой гардой. И у меня тоже не было ничего, кроме такого же клинка.
Всё с пояса, из карманов — исчезло. Имплант не работал. И в общем — понятно почему. В этой виртуальности всё подчинялось теневому гаду, который глумился, устраивая «честный поединок» на клинках. Честный, как же! Его скорость, реакция, сила… В общем это было просто нереально! И как только меня этот гад не убивал! Бесит.
При этом слабая связь с телом не пропадала. И я знал — оно в порядке. Да и… будем честны: я учился. И опыт, получаемый мной тут… Нельзя назвать его «бесценным». И вообще — бесит. Но при этом — не лишний и ценен. Даже если это инфобаза теневых мечемашествующих психов — информация ценна. Да если бы это была база бальных танцев — я и то бы учился, учитывая ускорение времени.
Потому что я — инженер. А инженерия — практическое приложение и применение научных, экономических, социальных, теоретических и практических знаний с целью обращения имеющихся ресурсов на пользу. И, например, при работе с тяжёлыми доспехами Гаражных, да и со своими, я… Смотрел записи этих самых грешных танцев. Бальных, спортивных, даже эротических! И использовал увиденное для моделирования степеней свобод, корректировки мест сгибов…
В общем: ненужных знаний нет. Но как же, чёрт возьми, бесит! Я же ничего не могу сделать! Только любоваться отрубленными конечностями, головой, вспоротой требухой! И ни-че-го не могу сделать…
Стоп. Не психуем. Пусть я не могу впасть в полноценный транс. Пусть я физически не могу вытянуть поединок. Но…
— Ну что же ты, нападай, что ли, — остановился теневой гад, демонстративно закинув шпагу на плечо.
И я бы мог «повестись». Если бы на практике не проверил невообразимую скорость этого теневого типа. Так что я просто встал в позицию.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами теневой, молнией бросаясь ко мне.
Но… я отпарировал. Потому что удар я не видел, «да». Но КАК он был нанесён — просчитал. И следующий. И следующий… И, наконец, после безумно долгих секунд я почувствовал шанс! Парировал удар вскользь… и сделал выпад пустой, разжавшейся рукой, напоровшись на клинок теневого!
— Вставай, ученик, — послышалось через пару секунд.
— Иди в жопу, — не вставая ответил я. — Смысла нет: ты жульничаешь.
— Хм, ты про свой последний удар?
— Про него. Я должен был…
— Приду-у-урок, — насмешливо протянул теневой. — Смотри: твоя убогая ручёнка, — на этих словах в воздухе из тени соткался полупрозрачный макет руки человека. — Клинок, — продолжил он, и названное появилось. — Удар, — озвучил он. — Видишь?
— Связки, нервы… Даже не знал, что такое…
— Потому что убогая, ограниченная форма жизни, которую разумной-то назвать невозможно! НАСТОЛЬКО не знать своего тела — это просто смешно! — рассмеялся теневой.
— Отменное чувство юмора, — покивал я, поднимаясь. — А насчёт отсталости — мы редко применяем клинки.
— Я и говорю — недоразвитые. Впрочем… снизойду. Представь привычное тебе оружие.
— И оно появится?
— Зрю разума проблеск в простейшем сём, — напевно ответил теневой.
— Любое?
— То, что ты когда бы то ни было держал в руках.
— А если создал?
— Ты⁈
— Я. И ты же читаешь мои мысли.
— Издеваешься⁈ — вскинулся теневой, не имея глаз, но ощущение их вытаращенности было почти физическим. — Лезть в помойку твоего отсутствия разума⁈
— Ну тогда готовься к сюрпризам, — хмыкнул я.
— Всегда готов, ученик, — отсалютовал шпагой со своей жуткой ухмылкой теневой.
А я на миг задумался. Проблема была в чудовищной скорости теневого. И мощное, но тяжёлое и не скорострельное оружие просто не годилось. Я в его возможности увернуться от одиночного выстрела почти не сомневаюсь. ДАЖЕ лучевого оружия — уйдёт с траектории, просто отталкиваясь от анатомии и моих движений.
Так что надо забить пространство снарядами, иначе никак. И я представил лёгкий пулемёт, с ранцевым боепитанием.
— Смотришься как идиот… Впрочем и без этой хрени ты смотришься так же, — произнёс теневой, молнией уходя от потока пуль. — Ну ка… ну совсем же хрень, — издевался он.
А я готовился. И на определённый момент он, даже с его скоростью, просто не успел бы… Он и не успел. Он ОТБИЛ минимум десять, а подозреваю — больше пуль.
— Мнд-а… Печально, кто мне достался в ученики? — задрал он голову.
А я зажал гашетку… И очнулся в начале.
— И как? — поинтересовался я.
— Я даже не стал рассеивать твою проекцию, — хмыкнул теневой.
— Но ты использовал что-то…
— Смотри.
И я увидел своё тело. Мёртвое, с дымящимся стволом пулемёта, зажатого в руках. С… мечом-шпагой, засевшем по гарду в лобной кости!
А после ещё восемьдесят шесть смертей. И я пару раз задел теневое тело… Но это «задел» было столь ничтожно, что говорить смешно. А приготовившись к восемьдесят седьмому разу, я услышал:
— На сегодня всё. Дальнейшее пребывание тебя здесь лишено смысла. Возвращайся через цикл. Или два. Или вообще не возвращайся — мне в общем-то всё равно.
— Есть вопрос.
— Задавай. Возможно — отвечу.
— Насколько я стал эффективнее в бою?
— В… чём? В… гы-гы-гы, ха-ха-ха! — схватился за бока теневой. — В… бою⁈ Каком бою, ученик?
— Зануда. Хорошо, в тренировке, — не стал беситься я.
— Хе-хе… Ну точно — недоразвитый. Не было никакой «тренировки».
— А что это было?
— Я проверял твои реакции, ученик. И «лучше» после этого… Мечтатель, ха-ха-ха!
— Рад, что тебя повеселил. До встречи.
— Погоди. У меня для тебя есть подарок.
— И какой же?
— Совет. Если тебе придётся биться на клинках — сдавайся или беги. Цени.
— Ценю. У меня для тебя тоже есть подарок.
— Хм?
А я напрягся, транслируя ментализмом… совсем не то, что я представлял. То, что он «не читает мысли» я готов принять. Но намерения… Читает, морда теневая. И транслировал я благожелательность и прочие глупости. Так что к моменту, когда я начал приходить в себя, под ноги теневому полетела взведённая граната.
— Интересно, ему понравился мой подарок? — открыл я глаза на верстаке, снимая шлем. — Ну в целом — небесполезно, — признал я, поднимаясь на ноги…
И падая от острой боли… всего! Зазвенела сирена, в мастерскую стали вбегать люди… А я понял, что со мной. Горе от ума, иначе не скажешь. Стигматы: повреждения плоти, уверенной что она… повреждена. Так я ещё и менталист… В общем, нервы — болели, капилляры — полопались, и вообще тело вело себя так, как будто меня реально убивали почти три сотни раз.
— Марк, что с тобой⁈ — раздалось от Феди.
— Всё нормально. Эскулап, нужны седативы, успокаивающие, противовоспалительные, рассасывающее внутренние гематомы.
— И всё? — прищурился на меня медик.
— И быстро, — ответил скрюченный я с пола.
И пока Эскулап колдовал над моим бренным телом, я прикидывал, как избавится от этой неприятной побочки посещения теневого. И, в принципе, нашёл варианты. Но вот тут я на десять процентов согласен с теневым — на одну десятую придурок. Сам себе нанёс неопасные, но чертовски неприятные травмы.