Особняк рода Синицыных, комната тактического управления, Архангельская губерния
Даниил Синицын, глава рода после отречения отца, вместе с отцом сидел в забитой техникой, мониторами и голограммами комнате. Проглядывая доклады, отдавая распоряжения.
— Всё, сын, — откинулся на спинку кресла старик. — От этого нападения мы отбились малой кровью. Нашей.
— Это так, отец. — тяжело вздохнул Даниил. — Но… боюсь, что придётся согласиться на требования Ярыгиных и их шайки.
— Леонид.
— Леонид. Я… не хочу его терять.
— Лет двадцать назад я назвал бы тебя размазнёй. И просто просил бы ушедших богов позаботиться о юнце.
— Но?
— Но мы слишком многих потеряли, сын. Леонид — дороже.
— Спасибо, отец.
— За что? Ты глава рода, — хмыкнул старик.
— Формальный, Варфоломей Поликарпович.
— Это обращение формальное, а не титул, — дребезжаще рассмеялся старик. — Но пока… Не связывайся с Ярыгиными.
— Почему⁈
— Смотри, — протянул старик распечатки Даниилу.
— Эти… которые уже помогли… Мехов.
— Они самые.
— Отец, я им благодарен. Но это банда из трущоб!
— Возможно. Ты читай дальше сын.
Даниил прочёл дальше. И не удержавшись, выпучил глаза и присвистнул, бегло листая дальше.
— За ТАКОЕ нам должны спасти минимум шесть наследников!
— А ты их сделай сначала, — ехидно проскрипел Варфоломей. — Но сам понимаешь — это НАМНОГО меньше, чем потребуют Ярыгины.
— Которые после этого нас добьют, если мы останемся в Империи.
— Именно. И я дал своё согласие, сын. Именно жёсткость условий меня… заставила надеяться. И ты можешь…
— Нет! Я вас понял. И слово ваше не будет нарушено: за спасение Леонида это… приемлемая цена. Хотя…
— О чём ты задумался?
— А не в сговоре ли они с Ярыгиными?
— Поясни.
— Я смотрел договор. Он чертовски грамотен и сложен. Это договор с нами, именно с нами. И моим юристам разбираться с ним сутки, не меньше!
— Понял, — задумчиво протянул Варфоломей. — И я просто не знаю, сын. Но не думаю, что они «подельники». Со спутников идёт картина о постоянном бое, уже не один час. Думаю, что у этого Мехова просто отличные специалисты.
— Прекрасные, — хмыкнул Даниил. — Значит — ждать?
— Думаю, да, сын. Ещё полчаса. А потом поднимем Финист — техники как раз справятся. И на подлёте свяжемся с этим Меховым.
— Так и поступим, отец.
Глава 5
Особняк баронов Фарафонтовых, Архангельская губерния
Козьма Фарафонтов, глава крепкого архангельского рода, сидел перед терминалом и грыз бороду. Подобное, недостойное в обычной ситуации поведение было более чем оправданно: род на глазах разорялся и терял дружину.
Синицыных, конечно, никто не любил. И когда могучий род с понкрольной корпорацией предложил поучаствовать в атаке на зажравшихся богатеев — Козьма сомневался недолго. Вот только последние часы техника и дружина рода как в чёрную дыру проваливалась поместье Едемских, где содержали наследника Синицыных.
— Прибили бы его, что ли, — чуть ли не жалобно бурчал Козьма, отплевываясь от бороды.
Потому что продолжать слать дружину уже было немыслимо… Но, если не довести дело до конца — Синицыны рано или поздно спросят и с Фарафонтовых. Богаты, канальи, сильны! Но если наследник сдохнет — есть шанс, что весь гнев Синицыны выпустят на Ярыгиных, главных виновников случившегося. А на мелочь, вроде Фарафонтовых, не обратят внимания. Да и то сказать, те же Едемские, особняк которых ненасытно поглощает подкрепления от десятка сильных родов, намного виноватее Фарафонтовых.
Шутка ли сказать — предали дружбу, захватили наследника!
Однако подобные мысли не помогали: Ярыгины требовали слать подкрепления, апеллируя к договорённости. И Козьма не выдержал:
— Да идите в бездну с вашими «подкреплениями»! — взорвался он. — У меня дружины на особняк-то не осталось! «Договоры»?!! А кто врал, что потерь будет минимум⁈ Договор был о дружине на территории Синицыных, а не в этом проклятом особняке! Не пошлю больше никого, баста!
Данное эмоциональное высказывание звучало широким каналом, многие соседи поддержали слова Козьмы гулом. Не все, даже послышались оскорбления и обвинения в трусости, от тех же Едемских. Но с ними-то понятно, замазались так, что не отмоются. И если остальные сдадут назад — шанс откупится от Синициных есть. Но не у Едемских, да и Ярыгиных.
После того Синицыны не пожалеют средств и сил и сотрут два этих рода, их фирмы и корпорации с лица Империи.
— За предательство последует кара, — пафосно высказался какой-то Ярыгин, на что Козьма не стесняясь, в голос захохотал.
Да и не он один: «кары» от трупов, а именно такими все видели Ярыгиных после проигрыша, можно не опасаться. Да и то: ну положим, не сотрут их Синицыны. Да только Ярыгины — новгородские. Столица, конечно — сила… Вот только этой силы уже не будет у рода, даже если он и выживет. А архангельские рода друг дружку держались.
Потому и атаковали таким числом Синицыных — выделились из коллектива, вознеслись, озолотились. Нет бы как все: сидели тихо, так и вражды бы не было…
— Я свое слово сказал. И у кого ум есть — так же поступят, — с этими словами Козьма разорвал связь, с настоящим облегчением, не слушая угрозы и оскорбления.
И тут же задумался: вертеться в негостеприимной природе Архангельска приходилось много. Ум же не столь ценился, как хитрость и изворотливость. И вот последнее толкало Козьму на мысли… И как оказалось, не его одного. Через минуту была создана конференция шести небольших родов.
— Толково ты сказал, сосед, — одобрительно высказалась баронесса Дьячая, пышная женщина средних лет, глава рода-соседа Фарафонтовых.
— А ты, голубушка Дьячая, не славословь, а делом похвали. А то и сойдёмся — недаром соседи который век, — под смех прочих ответил Козьма, распушив обгрызенную бороду.
— Может, и похвалю, — с просто кричащим скепсисом ответила баронесса, разглядывая обгрызенное богатство. — Да только чтоб «сойтись» — надо выжить и земли сохранить.
— Так для того мы и толковать собрались. Этим, — презрительно отмахнулся Козьма, имея в виду зачинщиков, — всё равно не жить, а вот нам… И землица не помешает, да и с заводиком, если повезёт, достанется.
— А Синицыны нас похвалят, да по головке погладят. Молотом пудовым! — кисло отметил старый глава рода Мономаховых.
— Совсем ты из ума выжил, — фыркнула Дьячая. — Землю захватим, а дальше видно будет. Хоть как откупное Синицыным отдать — всё не родовые земли!
Дальше совещающиеся стали, как в старые времена, думать, как бы побольше получить, да побольше выкрутить. И на кол не попасть — что разгневанные Синицыны могут на него посадить — сомнений ни у кого не было.
Правда, всё тот же Мономахов, скрипя и бурча, отметил, что в особняке Едемовых точно были не силы Синицыных.
— Так-то так, скорее всего. Вот только нам-то от этого что? Наняли Синицыны каких-то горлорезов: небось, отставников из карателей имперских. Так они наняли, а не Ярыгины. Значит, и сила за ними будет.
— А узнать — не помешает, — скрипел старик. — Может, и отомстим за свои дружины, да и родичей. А может, и наймём — всяко бывает, такие ухари и пригодиться могут. Видно будет.
— Не помешает, — признал Козьма. — И твоя тут правда — видно будет.
Загородное имение Едемских, Архангельская Губерния, Леонид Синицин
Леонид задремал: хотя транквилизаторы, которыми его наказали, не оказывали действие на разум, однако и расслабление тела способствовало сну. Не говоря о том, что древний природный механизм подталкивал ко сну после травм. Так что, несмотря на невесёлые мысли, на напряжённость и прочее — граф заснул.
И разбудил его странный шум: скрежещее постукивание. Точнее, скрежет был как от клинка, которым ведут по металлу. А постукивание было похоже на падение камней. Шум был не слишком громким, но настолько нетипичным и не ожидаемым, что Леонид проснулся. Дёрнулся было… и обмяк: смысла дёргаться не было никакого, ничего он не сделает в своём медицинском кресле.
Однако, интерес к тому, что вызвало настолько нетипичный шум, естественно, был. Так что Леонид напряжённо вглядывался в полумрак своего узилища… Ничего не различая, к своему сожалению. А вскоре послышавшийся шелестящий стук и позвякивание ещё больше озадачили пленника.
Впрочем, вскоре источник шума появился. И Леонид в первый миг отдал бы многое, чтобы это не видеть! Потому что первые секунды он подумал, что окончательно сошёл с ума. И немудрено:
Перед ним, на каменном полу, извивался… алмазный змей, как подумалось Леониду в полумраке. Длинное, не меньше трёх метров тело, покрытое прозрачной, блестящей и временами отгибающейся острыми гранями чешуёй. Испачканной землёй и каменной крошкой, что смогло вывести Леонида из ступора.
А приглядевшись получше, он понял, что перед ним некий механизм: «тело» змея было металлом, отполированным до зеркального блеска. И оно покоилось в слое «алмазной» чешуи. Хотя, учитывая, что этот робот пробрался сквозь землю, а главное — пластобетонную стену, вполне возможно, что алмазной без оговорок. И что это такое, недоумевал Леонид, смотря на по-змеиному перемещающийся объект на полу.
Впрочем, объект не просто так перемещался. Деловито поползав у запертой двери, даже пополз по стене, используя оттопыренную чешую, он небрежным, но резким ударом хвоста пробил несколько дыр и борозд в стенах. После — подполз к Леониду, свернулся движущимся кольцом вокруг кресла, поднял… ну, наверное, голову.
Хотя кроме скрытых за всё той же прозрачной чешуёй сенсоров и сомкнутой звездой линии пасти на то, что это окончание голова — ничего не намекало. И не змей, понял Леонид. Скорее червь. И уставился на него сенсорами, замерев.
— Э-э-э… ты от отца? — негромко произнёс Леонид, через полминуты.