Так что Дар я использовал для передачи Глории приказа врубать доспех, пока я… отмыкал люк техкоммуникаций.
— Это было сильно, Марк. Но думаешь — поможет?
— Уверен. Прыгаем. И ходу!
Спрыгнув в люк, мы побежали, причём Глория вынужденно шла первой, приходилось корректировать ей направление, да ещё отмыкать створы ответвлений. И, наконец, мы вышли к воздуховоду.
— Прыгаем, — закрепил я трос, приобнял Глорию и сиганул в пропасть.
И уже в полёте знал: «подарочек» в виде кислородно-газовой бомбы сработал. Разрушив за нами… много что и сплавив проход в неразрушенное. И взрыв… ну, трещины на пластобетонных стенах воздуховода появились. Впрочем, он удержался, хотя на линию монорельса мы упали в компании с камнями.
— Где мы, Марк⁈
— Система резервного монорельсового снабжения. Военная, есть под всем Новгородом. Соваться сюда, обычно, не стоит. Но под Нижнем оно стояло на консервации.
— Стояло?
— Угу. Часть расконсервировали с приходом корпораций, но уже поздно.
— Всё контролируешь? — усмехнулась супруга.
— Достаточно, — усмехнулся я в ответ. — Только надо торопиться. У нас пять минут до поезда, а они тут сверхскоростные, да ещё и бороться с сопротивлением воздуха в тоннеле.
— Плазма?
— Она самая, плазменный обтекатель. Ответвлений нет, так что хватайся за плечи.
После чего я… просто полетел над рельсом. Подключиться к энерговоду манипулятором — с полпинка, как и создать вихревые токи, особенно учитывая то, что рельс в принципе был создан для создания магнитной подушки — по нему никто не «ездил», только над ним.
В общем, скорость мы набрали приличную, Глория даже несколько раз крикнула: не от страха, хотя и он был, а от удовольствия — к скорости она испытывала некоторую слабость. Вот только расслабляться нам не стоило: корпорации про систему военного монорельса знали. Не все, но те, которые потенциально рассматривались Империей как союзники в защите Новгорода. И Коршун был такой корпорацией.
Так что есть не менее пятидесяти процентов, что командир преследователей — не идиот. И на выходе из монорельса нас будут ждать — направление-то у нас только одно. Конечно, понять, что мы выжили и уходим монорельсом… сложно. Но возможно, так что…
— Готовься. Нас встречают. Сейчас тряхнёт, — только и успел сказать я, меняя конфигурацию поля.
И на разгрузочной станции нас буквально сорвало с монорельса на высокой скорости. Так, что выстрелы встречающих нас механизированных доспехов просто пролетели мимо, а потом было жёсткое приземление за опорной колонной, которая затряслась от попаданий.
— Их там пара десятков, Марк!
— Угу.
— И…
А вот сказать, что «и» Глория не успела. С шипением и свистом, потрескиванием статики, из тоннеля выскочил поезд монорельса, разделивший нас и противников.
— Уф, повезло… Или нет?
— Можно сказать, повезло. Сбрасывай термоэлементы, Гло. Ты на грани перегрева.
Так и было: доспех Глории был не слишком приспособлен для маглева, и паразитные потери разогревали его. Ничего страшного, если бы не скорость, поэтому оптимальным решением было скинуть несколько перегретых модулей охлаждения, а не тратить на них энергию.
— Я буду беззащитна минимум полминуты!
— Да.
— Хорошо, Марк, — с этими словами открылись коммуникационные люки, с шипением повалил пар, и на пол упали два почти раскалённых охладительных модуля. — И Марк.
— М?
— Поезд не слишком долго едет? Может ты меня понесёшь?
— Слишком. И не в доспехе, — ответил я, давая команду голопроектору.
Потому что никакого «поезда» не было. Была голограмма и динамики, плюс система помех, эмулирующая паразитные потери маглева, забивающая сенсорику. Так что враги даже не сомневались в том, что перед ними поезд. А когда голограмма «уехала», враги рванули через рельсы и замерли, увидев меня, стоящего у колонны и помахивающего рукой.
ОЧЕНЬ удачно замерли, да и в себя пришли не мгновенно, начав поднимать оружие спустя… три секунды.
— Три… Два… Один… Бум! — по привычке отсчитал я.
Просто поезд по монорельсу циркулировал, вот только противники, знакомые с маршрутом, его не ждали. И четыре доспеха с наполнением просто размазались и разлетелись от удара, осыпавшись кусками ломаной брони по обе стороны от настоящего поезда.
— Неплохо вышло, — немного погордился я. — А теперь — ходу!
— Марк, ты — псих! — на бегу сообщила Глория. — Но мой псих. И я такая же — потому что мне это нравится!
— Не псих, а точно…
— Не нуди, пожалуйста.
— Сейчас не буду, — проявил я великодушие.
И сейчас вопросов с «уходом» у нас просто не было. Разгрузочная станция имела выходы в техкоммуникации разных уровней, более того, если к военному монорельсу корпы смогли спуститься, опередив нас, то к гражданским техкоммуникациям просто не могли иметь доступа. Да и имели бы — а куда из десятка направлений мы ушли?
Не говоря о том, что тут я уже всё контролировал. Правда, данная вылазка однозначно будет связана с Гаражом… Вот только войну нам Коршун объявил довольно давно, правда, ограниченную Нижним — была такая возможность. Мы это проигнорировали, только защищаясь, но напав на них в Нижнем — были в своём праве.
Самое забавное, что после этого есть ненулевая вероятность, если Коршун попробует выйти на связь, чтобы… урегулировать конфликт. Юридически возникший с их объявления ограниченного конфликта интересов нашей корпорации… Реально смешно выходит, хмыкнул я и поделился мыслями с вопросительно хмыкнувшей Глорией.
— Марк, может, излишний вопрос…
— Нет, Глория. Мира с ними у нас не будет, как из-за тебя, так и из-за их дел в целом. Но сам факт — смешной. Если он будет, конечно.
— Если будет — то да, — с облегчением признала Глория. — А вообще — это реально было круто, Марк!
— Авантюра-авантюрой, — вздохнул я. — Правда с удачным исходом, — немного поднял сам себе настроение.
— Зануда ты Марк. И за что я тебя полюбила?
— Что?
— Ничего!
Ну, ничего и ничего. Тем временем мы продвигались техкоммуникациями. Погони за нами не было, ломиться в техкоммуникации преследователи не стали. Походили у люков, посмотрели в целые печати, собрали ошмётки раздавленных и свалили.
И вот, уже на границе… точнее, под границей территории Гаража, вызов от Икси.
— Марк, вынуждена следовать вашим инструкциям: на контролируемой территории совершается преступление в адрес гражданского населения вооруженной группой. Вы — ближайший вооружённый отряд к месту преступления. Вмешиваетесь, или мне направить ближайший патруль?
— Хм… Глория, как ты насчёт нанести добро и подвергнуть справедливости?
— В принципе, я не устала. И не очень люблю «вооружённые преступные группы», нападающие на простых людей. И ещё на нашей территории.
— Берёмся, Икси. патруль тоже направь, на всякий случай. И давай данные.
Жилой многоквартирный дом, свежеприсоединённая территория к зоне контроля корпорации Гараж, Нижний город, Новгород
Вероника всем своим телом подпирала закрывающий дверь шкаф, который не иначе как чудом она смогла придвинуть к сотрясаемой ударами двери. Упиралась, время от времени кричала, звала на помощь… Но понимала, что это бессмысленно, с каждым новым криком. Никто ей не поможет.
И чтобы не сойти с ума от страха за дочерей, думала о том, как оказалась в текущем положении. Мысли были не слишком радостные… но пучина паники была ещё хуже.
А ведь ещё год назад она была довольна своей размеренной и спокойной жизнью! Счастье… может, его и вообще не было, а может, и не бывает его в жизни. Но у неё был муж, две прекрасные дочери, жильё в Верхнем городе… И всё это рухнуло, когда Андрей просто… сбежал. Исчез, непонятно куда, оставив чудовищные долги.
Полгода Вероника боролось за себя и дочерей, пыталась хоть что-то сделать… но в итоге им пришлось бежать в Нижний — участь должника корпорации не слишком отличалась от рабской, недаром их так и называли — «долговые рабы». И Нижний город не был к ней приветлив, хотя и не так ужасен, как она опасалась. А неделю назад она, перебивающаяся шитьём…
Вот кто знал, что её хобби, которое она нашла себе от скуки, сможет дать не умереть с голову ей и дочкам!
Но неделю назад она нашла работу, от которой не отказалась бы даже в Верхнем городе… Если бы не семья. Удивительно, но ей даже не пытались залезть под юбку! Правда, собеседование и проверки заняли почти два дня, но уже неделю Виктория работала продавцом-управляющей. И хотя пока на испытательном сроке, пусть денег ей ещё не платили — только выдавали товарные наборы, в будущее она стала смотреть с надеждой…
Если бы не удары в дверь, пять минут назад превратившие жизнь в кошмар! Спрятав дочек восьми и шести лет под кроватью в спальне, она нечеловеческим усилием придвинула к выбиваемой двери комод. И… даже ни на что не надеялась. Но не сдаваться же, опустив руки⁈
А соседи… похоже, их фальшивые улыбки и поздравления, от которых она стала опасливо закрывать двери, вызывали опасения не зря. Как и разговоры — мол, в люди выбилась, надо будет помочь другим. Одолжить денег, пристроить…
Это при том, что денег Верника не видела: четыре рубля с мелочью в небольшом кошельке — все деньги, которые у ней были. На новой работе деньги она видела, только кладя их в кассу, но соседи, похоже, были твёрдо уверены, что она ворует. Как это глупо — найти приличное место и воровать…
И, наконец, предваряющая нападение ситуация… Которая, похоже, была прямо связана с орущими грубыми голосами за дверью и ударами.
Соседка, женщина лет сорока, вечно неопрятная, пришла просить в долг. Вероника напомнила, что та и без того должна ей рубль, из денег заработанных шитьём… Что вызвало оскорбления, крики… Даже угрозы. Но в итоге Вероника просто захлопнула дверь перед орущей «будет тебе справедливость, скупердяйка!» соседкой.