— Да, господин граф, и вправду — ваш добывающий комбайн может быть лицензирован в нашем бюро, а патенты — оформлены.
— Но? — уточнил я, потому что это «но» читалось и по контексту, и в эмофоне.
— Но лицензирован ваш комбайн будет как «объект двойного назначения». Я — не дура, господин граф, и многое поняла.
— И что же? — уточнил я, прикидывая, где мог ошибиться.
— И всё. Вас устраивает это, либо обратитесь в вышестоящую инстанцию?
Хм-м-м… Значит, не ошибся, а она либо аппроксимировала данные — что маловероятно, явно не её уровень. Либо знаменитая интуиция, свойственная в большей степени женщинам.
— Устраивает, госпожа патентовед.
— Хорошо, тогда вот вам квитанции на оплату, — с искренним благоговением передала она бумаги.
Благоговение было понятно, потому что суммы, прописанные там, были минимум на порядок больше, а скорее всего — на два порядка, относительно привычных ей.
И… на самом деле, тут выходит ситуация, в которой я её невольно «подставляю». Не так фактически, но… Итак, она рассмотрела обращение и, по букве закона, полностью ему следовала. И ревизионная комиссия, направленная, например, Военной Канцелярией, может из штанов выпрыгивать, но… Империя УЖЕ сказала своё слово.
А вот дальше тонкий момент: по закону эта дама ни в чём не виновата, но… Знаю я, как работают бюрократические машины. И с шестидесятипроцентной вероятностью её назначат «виноватой». Выкинут из канцелярии без выходного пособия… И, безусловно, без какого бы то ни было суда. Потому что суды — отдельная структура, прямого подчинения лично Императору, который своим словом гарантирует их непредвзятость.
И суд её не осудит, но его в случае «виноватости» просто не будет. И сама эта женщина в суд не пойдёт — суд, особенно в вопросе внутренних моментов работы Канцелярии — та ещё морока. Многие годы, которые надо заниматься только им, а выкинутой со службы будет не до того: надо зарабатывать на жизнь.
А адвокаты-крючкотворы её делом просто не заинтересуются — не тот масштаб, ни имени ни заработаешь, ни гонорара баснословного не получишь.
Короче, несмотря на то, что всё по закону, я её слегка «подставил» и сам понимаю это. А она… Ну достаточно приличный человек, судя по моим ощущениям. Так что:
— Всё лицензировано и патенты оформлены, осталось только оплатить пошлину?
— Ну да, естественно, — нахмурилась она.
— Отлично. В таком случае возьмите, — положил я на стол визитку. — Если у вас появится нужда в службе — я заинтересован в таком работнике.
— Но я… И вообще — это похоже на…
— Нет. Это предложение в случае, если у вас появится желание и возможность. Фиксаторы бюро должны были отметить, что моё предложение произошло ПОСЛЕ выполнения вами вашей работы и никак на неё не повлияло.
— Ну… да, наверное. Тогда примите благодарность, господин граф.
— И вы мою, госпожа патентовед, — кивнул я, направляясь из бюро.
По дороге позвонил Федьке — его это, в общем-то, вполне касалось, да и разговоры были.
— Федь, у нас лицензия и патент.
— Ура-а-а… — уныло протянул друг. — Марк, где деньги брать? Десяток миллионов? Больше?
— Сто двадцать тысяч, — хмыкнул я.
Что было на сорок тысяч больше, чем если бы Левиафан был лицензирован исключительно как гражданский объект. Но с этим я, скрепя зубы, смирился.
— СКОКА???!!!
— Сто двадцать тысяч имперских рублей.
— Марк, это твои связи⁈
— Нет. Это умение читать между строк.
— Скажи на милость, как твоё умение читать между строк смогло снизить патентные отчисления в десять раз⁈
— Не моё «умение», а чужое «неумение», — хмыкнул я. — Короче, Федь: готовь сто двадцать тысяч рублей. И я буду в Гараже через сорок минут.
Добрался, даже выпил полбокала вина: впечатленный Федька устроил небольшой «корпоративчик» с бутылкой на шесть физиономий, на четверть часа. На четверть, потому что дел у всех было до чёрта.
Я вот направился к ангару Левиафана, заодно выполняющему функцию грузового и разгрузочного хаба. И попал как раз к моменту, когда гигант примерился к раскрывающемуся грузовому люку и опустился на него открывающимся брюхом. И началась погрузочная суета. Поездов у нашей подземки, как таковых, не было, были вагонетки. Но десять-пятнадцать тонн тянули, так что разгрузка происходила примерно такими партиями, а погонщики вагонеток направляли их на склады, в Гараж, на химическое производство… В общем — куда положено направлять то, что погрузили.
А я за этим наблюдал и в некотором роде боролся с собой. Потому что инженер-техник во мне вопил благим матом: сортировка, погрузка, доставка — всё это должно быть автоматизировано. Хотя точность сортировки несколько снизится, но повысится производительность и сократится время…
А вот инженер без приставки отвечал: в Гараже массу народа, который сейчас просто… безработный. Явление, скорее всего, временное, но… Левиафан — средство экстренное, скорее всего, уникальное. Даже при полной автоматизации его, он… не рентабелен. Количество затраченных на его производство ресурсов он отобьёт через год, а то и позже.
Прибыль Гаража, конечно, выше, причём намного. Но уже за счёт производства.
А обеспечить пусть временную, но работу собирателям — дело просто необходимое. ДАЖЕ если проблема с крысами не решится. Тогда вся добыча будет производиться Левиафанами… что отодвигает постройку космолёта минимум на десять лет. Один Левиафан — нормально. В нужное время он будет демонтирован, и детали займут своё место в космолёте, практически без переделки и подгонки. Но вот несколько… Это уже куча того, что в космолёте просто не пригодится. Редчайшие и уникальные приборы, детали… Просто не нужные в таком количестве космолёту. Ему будут нужны другие детали.
Так что ориентируюсь я на то, что Левиафан — вынужденная мера, обеспечивающая простаивающих собирателей работой и позволяющий Гаражу функционировать. Но основная работа по разбору Свалки всё равно будет на собирателях, качественно оснащённых, но именно людях.
Полюбовался, поразмышлял и направился к Горелому: он у нас выполнял роль капитана Левиафана, а мне от него нужны отчёты и данные. Горелый стоял в рубке управления с видом капитана сухопутного сверхдредноута… Кем, с определённой точки зрения, он и являлся. И зная мои запросы, с ходу засыпал меня недоделками и ошибками ПО.
Потому что, хотя я и не врал Феде — первый запуск Левиафана был не «испытанием», а полноценной добычей — но всё же подобный проект без обкатки не иметь недочётов просто не может. И, что радовало: технических недочётов Горелый практически не называл. Основные проблемы были с вычислителями и ПО.
— Составь отдельным отчётом программные баги и направь Икси. Пусть они с Рукожопом напрягаются, — подытожил я доклад. — Это всё?
— Не совсем, Марк. Но это не столько Левиафан…
— А что?
— Перчатки. Буквально горят, у нас закончился запас.
— Какие, нафиг, перчатки? — недоумевающе уставился я на белые, покрывающие горелые ласты.
Горелый спрятал руки за спину и пояснил: у нас в Левиафане конвейер с высоким процентом ручного труда. И самые банальные, технические рабочие перчатки не выдерживают этого. Расход запредельный, и запасы истощены.
— Понял, — хмыкнул я. — Займусь. Вопрос, на самом деле, не совсем ерундовый… Так, пока из Гаража пришлют вагон с перчатками.
— Погрузка уже идёт, Марк, — доложила Икси.
— Вот. К окончанию разгрузки Левиафана — будут. А вот после следующего рейса Левиафан остановится на сутки.
— Ей… как остановится⁈ — выпучил на меня глаза Горелый, да и прочие миньоны в рубке недоуменно загудели. — Так добыча же…
— Именно поэтому и остановится. Нужна некоторая модернизация, Горелый. Сбор хабара ковшом и магнитами хорош… Но его эффективность меня не устраивает. Нужны инструменты более точного сбора.
— Так его только сделали, Марк, — растерянно сообщил Косой.
— Я — в курсе, — усмехнулся я. — Разве это повод не улучшить то, что может быть улучшено?
— Наверное, нет. А какая модернизация?
На что я рассказал планы: крысоловы, которые числились в охране Левиафана, вполне могут спускаться на поверхность Свалки. Кратковременно, даже не вставая на саму поверхность, и цеплять магнитные и клещевые зацепы. В чём-то паллиатив, конечно… Но, с другой стороны, ряд ценной добычи, захватываемой ковшами, неизбежно портится.
Вдобавок — пара манипуляторов крупного калибра, снабжённых магнитом по типу машин-очистителей, но гораздо большей грузоподъемности и размеров, само собой. То есть часть добычи, всё-таки, стоит добывать адресно, а не вгрызаясь в Свалку.
Раздал указания, разъяснил, ну и направился в Гараж. Производить детали и заодно думать об этих грешных перчатках. Размышления, кстати, привели меня к довольно интересному решению. Рабочий костюм, вполне применимый в вакууме и вообще в космолёте… Но и на Свалке не помешает.
А именно: принцип «Келифа». Безусловно, делать каждому собирателю подобный костюм — расточительство немыслимое. Но, если использовать корпоративную «экономию» на фибромышцах, с алюминием, а не платиной, то выходит…
Отлично выходит: гибкость защитного материала становится не настолько критичной, точнее, сопротивление материала сгибанию. Грубо говоря, ту же перчатку из полимеров можно делать в несколько раз толще, а несколько полосок фибромышц скомпенсируют жёсткость.
И костюм — то же самое. Более того, можно сделать не «такими же, как руки». А сильнее: непринципиальный момент. Ненамного: много даже алюминиевых фибромышц — это долго и дорого, учитывая общий объём. Но в полтора-два раза «ухватистее» человеческой хваталки — почему бы и «да»?
При этом проект был бы волюнтаризмом, если бы не запущенный гигастанок. Сделать несколько тысяч пар сверхпрочных перчаток с фибромышцами, со слабым, но не нулевым обратным откликом… И тактильным управлением — нахрен тут нужен вычислитель…
Короче, сутки работы гигастанка и не так много ценных ресурсов. И кстати, учитывая сгибаемость целого костюма…