— Еще вы забыли трансферные диски. Кукольники не используют их нигде, кроме своего собственного мира. А Спрятанный послал ко мне агентов-людей с помощью именно трансферных дисков.
— Наверное, спер их вместе с кораблем. Луис, я не верю, что кукольники поддерживают Спрятанного. Мы должны попытаться добраться до их флота.
— Чмии, здесь наверняка везде микрофоны.
— Я что, должен бояться этого пожирателя листьев?
— Хорошо, давайте подвергнем ситуацию подробному рассмотрению. — Владевшее Луисом уныние прорвалось обидным (для кзина) сарказмом. И плевать. «Штепсель» все равно у Чмии. — Ради своих прихотей полоумный кукольник похитил человека и кзина. Разумеется, его нормальные более собратья будут этим потрясены. И как вы полагаете, позволят они нам вернуться домой и рассказать все Патриарху? Если это произойдет, он непременно прикажет построить целый сверхскоростной флот, который настигнет кукольников за четыре с небольшим часа…
— Проехали, Луис!
— Если вы хотите начать войну, дело ваше! По словам Несса, в Первой войне людей и кзинов кукольники поддержали нас. Теперь ваш ход…
— Я сказал, проехали!
— Ладно. Но вот о чем я подумал… — Тут Луис вспомнил про микрофоны и заговорил, рассчитывая на слух кукольника: — Мы с вами и Спрятанный — единственные существа в известном космосе, которые знают, что собираются делать кукольники, и любой из нас может передать информацию.
— Я понял вашу мысль — если мы исчезнем на Кольце, то Спрятанный о нас не заплачет. Но Спрятанный может и не знать о промашках Несса.
«Он узнает о них, прослушав только что записанный кусок нашего разговора, — подумал Луис. — Ошибка. Нужно всегда помнить о пожирателе листьев». И он яростно набросился на свой завтрак.
Выбор его был и прост, и сложен: половинка грейпфрута, шоколадное суфле, вареная грудка моа и кофе «Голубая Гора Ямайки», покрытый сбитыми сливками. В целом завтрак оказался недурен, только сбитые сливки подкачали. Хотя что мы можем знать, например, о той же моа? Генетики двадцать четвертого века восстановили моа[1] или создали нечто моаподобное, синтезатор воспроизвел это. По виду и по вкусу это было жирным птичьим мясом.
И все же это было ничто по сравнению с «напряжением».
Он уже привык к непременной ежедневной депрессии, которая была всего лишь «напряжением» с противоположной полярностью. Более того, он был бессознательно убежден, что подобную жизнь ведет все человечество.
То, что он стал пленником на корабле полоумного инопланетянина, не сильно испортило ему жизнь. Однако и без того черное (благодаря небу) утро было напрочь испорчено одной только мыслью о том, что придется отказаться от «штепселя».
Позавтракав, он спустил грязные судки в туалет. Потом спросил:
— Что вы хотите за «штепсель»?
— А что вы можете предложить?
— Обещания. Мое честное слово…
Чмии рассек хвостом воздух.
— Когда-то вы были полезным компаньоном. А во что вы превратитесь, если я отдам вам «штепсель»? В жвачную скотину. Нет, пусть уж побудет у меня.
Тогда Луис занялся зарядкой.
При гравитации вполовину меньшей, чем земная, он с легкостью отжался по сто раз на каждой руке. Потолок был слишком низок для некоторых его упражнений, поэтому он сделал две сотни «ножниц», пальцами раскинутых рук касаясь вытянутых в прыжке ног.
Чмии с любопытством следил за ним и наконец сказал:
— Интересно, почему Спрятанный лишился поддержки своих подданных?
Луис не ответил. Подсунув большие пальцы ног под нижнюю пластину «конденсатора сна» и подложив под икры большое плоское блюдо, он медленно отклонялся назад, касаясь затылком пола, а потом так же медленно принимал положение «сидя».
— И что он надеется найти в этом порту? Что там было? Кольца торможения слишком велики, чтобы их уволочь. Может, он хочет забрать что-то с корабля Кольца?
Луис набрал код, заказав пару ножек моа. Стерев с них жир, он принялся жонглировать ими, как огромными булавами. Пот крупными каплями выступал на его лице и теле, медленно, словно нехотя стекая вниз. Чмии вновь махнул хвостом. Его большие розовые уши прижались к голове. Чмии был зол.
Одна из непроницаемых стен стала прозрачной. За ней находился кукольник.
Грива его выглядела совершенно иначе, чем всегда, из нее исчезли все сверкающие опалы. И он был один. Мгновение он изучал происходящее, потом сказал:
— Луис, включите «штепсель».
— Я не могу этого сделать, — Луис отбросил свои «снаряды». — И где Прилл?
— Чмии, — проговорил кукольник, — отдайте Луису «штепсель».
— Где Халрлоприллалар?
Огромная, покрытая мехом лапа легла Луису на горло. Луис лягнулся, вложив в удар вес всего тела, и кзин хрюкнул. С удивительной мягкостью он вставил «штепсель» в гнездо.
— Вот так, — сказал Луис и сел на пол, как только кзин его отпустил. Он догадался, каков будет ответ. Кзин, разумеется, тоже. Только сейчас Луис начал понимать, как сильно он хотел увидеться с Прилл… увидеться с ней вне досягаемости ARM… просто увидеться.
— Халрлоприллалар мертва. Мои агенты обманули меня, — сказал кукольник. — Они знали, что она умерла восемнадцать стандартных лет назад. Мне не трудно найти обманщиков, где бы они ни прятались, но это может продлиться еще восемнадцать лет. Или восемнадцать веков! Человеческих Миров слишком много. Пусть подавятся моими деньгами.
Луис, улыбнувшись, кивнул, зная, как ему будет больно, когда «напряжение» отключится. Он слышал, как Чмии спросил:
— От чего она умерла?
— Не перенесла закрепителя. Люди из правительства сперва не поверили, что она не совсем человек. Она резко постарела, а спустя год и пять месяцев после возвращения на Землю умерла.
Она уже умерла, подумал Луис, когда я был на Кзине… Что-то тут, однако, было не так.
— У нее же был собственный «эликсир вечности». Лучше, чем закрепитель. Мы привезли с собой целую емкость.
— Его украли. Больше мне ничего не известно.
Украли? Но ведь на Земле Прилл никогда не гуляла по улицам, ей негде было нарваться на воров. Ученые Объединенных Наций должны были открыть емкость, чтобы взять вещество для анализа, но им не требовалось больше микрограмма…
Вряд ли он когда-либо узнает правду.
Они держали ее у себя и тянули из нее информацию, пока она не умерла.
Мысль об этом когда-нибудь его прикончит. Но не сейчас.
— Нам больше нечего ждать. — Кукольник занял место пилота. — Вы будете путешествовать в статическом поле, чтобы сэкономить наши запасы. У меня есть дополнительный бак для топлива, и я заполню его перед уходом в гиперпространство, так что прибудем мы с полной заправкой. Чмии, посоветуйте, как нам назвать наш корабль?
— Значит, вы предлагаете вести поиски наугад? — требовательно спросил кзин.
— И только на консоли космопорта, больше нигде. Так как мы назовем наш корабль?
— Я бы нарек его «Раскаленная Игла Следствия».
Луис улыбнулся. Интересно, знаком ли кукольнику этот термин, обозначающий кзиновское орудие пыток?
Кукольник взялся своими ртами за две рукояти и свел их вместе.
4. СМЕЩЕНИЕ
Луис внезапно ощутил, как вес его удвоился. Поверхность Каньона исчезла из вида. Сама планета давно растворилась в звездной тьме, где одна из звезд — точно позади — сверкала ярче других. Кукольник тоже изменился. Его движения словно сковало усталостью, грива обвисла.
«Напряжение» не разрушает мозг. Луис отдавал себе отчет в том, что они с Чмии провели два года полета в статическом поле, что так называемый «известный космос», представляющий собой сферу радиусом в каких-то сорок световых лет, остался далеко позади; что «Раскаленная Игла Следствия» оборудована для пило-та-кукольника, а ее невольные пассажиры могут находиться только в статическом поле, и лишь от милости Спрятанного зависело выпустить их оттуда или нет; что людей он, скорей всего, видел в последний раз, а Халрлоприллалар погибла из-за его небрежности. И когда «штепсель» будет вынут из его головы, на него навалится ужасающее одиночество. Впрочем, все это не имело значения, пока он был «под напряжением».
Двигатель корабля не имел выхлопа. Видимо, «Раскаленная Игла Следствия» протыкала пространство с помощью реакционно-инертного толкателя.
Конструкторы «Лгуна» разместили двигатели корабля на большом дельтавидном крыле, но когда они летели над Кольцом, их обстреляло что-то вроде огромного лазера, и двигатели сгорели. Спрятанный не повторил этой ошибки, подумал Луис: двигатель «Иглы» был встроен в непроницаемый корпус.
— Когда будем садиться? — спросил Чмии.
— Готовность через пять дней. Я не смог завладеть лучшими двигателями Флота Миров, а с человеческими торможение возможно только на двадцати «же». Кстати, вас устраивает сила тяжести в отсеке?
— Чуть низковато. Одно земное «же»?
— Одно «же» Кольца. 0,992 земного.
— Ну и нормально. Спрятанный, я хотел бы изучить Кольцо.
Кукольник задумался.
— В нашей посадочной шлюпке есть телескоп, но его нельзя направить прямо вниз. Подождите немного. — Спрятанный отвернулся к приборной панели, обратив одну голову назад. Голова заговорила на шипяще-плююще-фыркающем Языке Героев.
— Говорите на интерволде, — сказал Чмии. — Пусть Луис тоже знает.
— Хорошо. Сейчас я дам вам проекцию с телескопа «Иглы».
Под ногами Луиса By налился светом нечеткий по краям прямоугольник: солнце Кольца и звезды вокруг предстали в многократном увеличении. Луис прикрыл солнце рукой, вгляделся: Кольцо было на месте — светло-голубая ленточка, образующая круг.
Возьмите пятьдесят футов светло-голубой рождественской ленты в дюйм шириной, сделайте из нее кольцо, подвесьте и поставьте в середину свечу.
Теперь увеличьте масштаб.
Лента из невероятно прочного материала, в миллион миль шириной и шестьсот миллионов длиной, образовывала кольцо радиусом девяносто пять миллионов миль с солнцем в центре. Это кольцо вращалось со скоростью семьсот семьдесят миль в секунду — достаточно быстро, чтобы создавать силу тяжести, почти равную земной. Неведомые Инженеры Кольца покрыли его внутреннюю поверхность почвой, снабдили ее океанами. Вдоль кромок они поставили тысячемильной высоты стены — «бортики», чтобы удерживать воздух. Вероятно, он все-таки уходил через край, но не слишком быстро.