Это мой сюрприз, Тила!
Дьявол, что за запах! Я убью тебя за пытку запахом Дерева жизни!
Без руки и ноги Тиле приходилось туго… Но насколько боеспособен Чмии? Вероятно, оба они устали: Тила решила завершить бой одним махом, и ее твердый клюв сомкнулся на толстой шее кзина. Чмии выгнулся, на мгновение уродливый череп Тилы мелькнул на фоне голубого неба, ничем не заслоненный, и Луис вонзил луч ей в затылок.
Потребовались совместные усилия человека и кзина, чтобы разжать ее челюсти и освободить горло Чмии.
— Она позволила инстинктам сражаться за нее, — прохрипел Чмии. — Вы были правы, она сражалась, чтобы проиграть. Помоги нам Кдапт, если бы она сражалась ради победы!
Итак, все кончилось, если не считать крови, испачкавшей мех Чмии, синяков и боли, терзавшей его бок, если не считать пьянящего запаха Дерева жизни, который по-прежнему наполнял воздух. А еще была Харкабипаролин, стоявшая сейчас по колено в пруду: с безумными глазами и пеной у рта она срывала с себя шлем.
Они подхватили ее под руки и повели прочь. Она сопротивлялась. Луису тоже приходилось заставлять себя шагать. В коридоре Чмии стащил с Луиса шлем и бросил его в сторону.
— Дышите, Луис, ветер дует в другую сторону.
Луис вдохнул — запаха вроде бы не было. Тогда они вместе сняли с Харкабипаролин шлем, чтобы проветрить ее скафандр, но, похоже, это ничего не дало: глаза ее продолжали оставаться безумными. Луис вытер пену с ее губ.
— Вы сможете удержать ее и себя от того, чтобы?.. — начал кзин.
— Да. Никто, кроме излечившегося «электровеника», не способен это сделать.
— Уррр?
— Вам этого никогда не понять.
— Я и не собираюсь. Дайте мне ваш летательный пояс.
Ремни пояса были жесткими и наверняка тревожили раны Чмии. Кзин отсутствовал всего несколько минут. Обратно он вернулся с летательным поясом Харкабипаролин, своим собственным дезинтегратором и двумя фонарями-лазерами.
Харкабипаролин вела себя спокойнее, видимо, от усталости, а Луис изо всех сил боролся с депрессией. Он едва расслышал, как Чмии сказал:
— Похоже, мы выиграли битву, но проиграли войну. Что нам делать дальше? Ваша женщина и я нуждаемся в лечении. Может, мы сумеем добраться до бота?
— Мы пойдем через «Иглу». Что вы имели в виду, говоря о проигранной войне?
— Вы же слышали слова Тилы: «Игла» в стазисе, а мы остались лишь с тем, что у нас в руках. Как можно разобраться в здешней технике без приборов и инструментов «Иглы»?
— Мы победили. — Луис чувствовал себя подавленным. — Тила тоже не без слабостей, в конце концов, она умерла, разве нет? Откуда ей было знать, что Спрятанный потянулся к пульту стазиса? Зачем бы ему это делать?
— Но ведь Тила пробралась на корабль — между ними была только одна стена!
— А разве не сидел за той же стеной разъяренный кзин? Это переборка корпуса Дженерал Продактс. Думаю, что Спрятанный хотел отключить трансферные диски и чуть-чуть опоздал.
Чмии обдумал такую возможность.
— У нас есть дезинтегратор.
— И всего два летательных пояса. Давайте прикинем, насколько мы далеко от «Иглы». Около двух тысяч миль почти в том направлении, откуда пришли… Дьявол!
— А что делать со сломанной рукой женщины?
— Наложить шину.
Луис встал. Ходить было тяжело — главное, этот простой процесс теперь требовал столько внимания, что, найдя полосу алюминия, он не сразу вспомнил, зачем она ему. Перевязочных материалов не было — только сверхпроводящая ткань. Рука Харкабипаролин начала зловеще опухать; Луис наложил повязку, затем, пользуясь черной нитью, зашил самые глубокие раны Чмии.
Оба они могли умереть без надлежащего лечения, а рассчитывать на него не приходилось. Что же до самого Луиса, то в своем нынешнем настроении мог просто сесть и умереть.
Продолжай двигаться! Дьявол, тебе все равно придется с этим справиться, так почему бы не сейчас?
— Натянем ремень между летательными поясами. Из чего его можно сделать? Сверхпроводник недостаточно прочен…
— Луис, нужно найти что-то подходящее… Но я слишком слаб, чтобы идти на разведку.
— В этом нет нужды. Помогите мне снять с Харкабипаролин скафандр.
Пользуясь лазером, он срезал переднюю часть скафандра и разорвал на полосы. Затем проделал отверстия по краям выреза и пропустил сквозь них полосы прорезиненной ткани, а свободные концы полос привязал к ремням своего летательного пояса.
Так скафандр превратился в заплечный мешок. Они «вдели» в него раненую. Женщина вела себя покорно, но не говорила ни слова.
— Хорошо придумано, — сказал Чмии.
— Спасибо. Вы можете лететь?
— Не знаю.
— Попробуйте. Если станет плохо — приземляйтесь. Пояс останется у вас. Может, нам удастся найти ориентир, чтобы я мог за вами вернуться.
Пол коридора, приведшего их сюда, был испачкан: раны Чмии кровоточили, и Луис знал, что кзин очень страдает. Через три минуты полета они заметили диск диаметром шесть футов, паривший в футе от пола и полный снаряжения.
— Мы должны были догадаться… Это грузовой диск Тилы, — сказал Луис.
— Вторая часть ее игры?
— Да. Она знала: если мы уцелеем, то обязательно найдем его. — Все находившееся на диске выглядело непривычно, кроме тяжелого ящика с расплавленными замками. — Вы помните? Это медицинская аптечка со скутера Тилы.
— Она не поможет кзину. К тому же это медицина Земли двадцатитрехлетней давности.
— Для Харкабипаролин это все-таки лучше, чем ничего. А вы получите противоаллергические пилюли. Кроме того, здесь вы ничем не заразитесь — мы слишком далеко от Карты Кзина, чтобы опасаться ваших бактерий.
Кзину было совсем худо, он не мог даже встать.
— Может, взглянете на управление поясом? — спросил он. — А то я за себя не ручаюсь.
Луис покачал головой.
— А зачем? Вы забирайтесь на диск — он уже висит в воздухе; я возьму вас на буксир, а вы будете отдыхать.
— Хорошо.
— Только сначала дайте ей карманную аптечку, закрепите ее чем-нибудь, и привяжитесь оба к консоли управления.
33. 1,5х1012
Они проспали почти тридцать часов, все это время Луис тащил диск. Он остановился лишь когда заметил, что Харкабипаролин открыла глаза.
Женщина принялась бормотать что-то об ужасном принуждении, которое обрушилось на нее, об ужасе и восторге коварного зла — Дерева жизни.
Луис старался не обращать внимания, понимая, что ей нужно выговориться, а она ждала объятий и ласки, но Луис не мог себе этого позволить.
Он унял боль в сломанных ребрах с помощью старой аптечки. Чмии метался в бреду, и Луис помог Харкабипаролин надеть противоударные доспехи кзина. Тила повредила их во время схватки, но все же для женщины, лежащей рядом с бредящим хищником, это было лучше, чем ничего.
Эти доспехи спасли ей жизнь, по крайней мере, однажды, когда Чмии ударил ее, приняв в бреду за Тилу. Она ухаживала за кзином как умела, поила его водой и питательным раствором из шлема скафандра. На четвертый день Чмии пришел в себя, но был еще слаб и… весьма прожорлив. Человеческой нормы сиропа ему было мало.
Им потребовалось четыре дня, чтобы добраться до местонахождения «Иглы», и пятый, чтобы пробиться сквозь стены и найти большой блок оплавленного базальта.
Спустя неделю после затвердевания камень еще был горячим. Луис оставил свой летающий диск с пассажирами далеко внизу, в том самом туннеле, по которому Тила буксировала «Иглу». Надев шлем, он двумя руками поднял дезинтегратор.
На него обрушилась пыльная буря, и постепенно в монолите начал возникать проход. Видно ничего не было, слышался только вой да треск разрядов где-то позади, где электроны вновь обретали свои обычные свойства. Сколько же лавы успела расплавить Тила? Ему показалось, что он шел сквозь нее несколько часов.
Наконец впереди оказалось что-то, не поддающееся дезинтегратору.
В яблочко! Он заглядывал через иллюминатор в жилую каюту с кушетками и парящим кофейным столиком, однако все это выглядело каким-то чересчур мягким: нигде не было ни острых углов, ни твердых поверхностей — ничего, на что можно было бы налететь и разбить колени. В окне напротив виднелись огромные здания и черное небо, на улицах кишели кукольники Пирсона. И все это вверх ногами!
Предмет, который он принял за одну из скамеек, вовсе таковой не являлся. Достав фонарь-лазер, Луис настроил его на низкую интенсивность и посветил внутрь. Некоторое время ничего не происходило, затем приплюснутая белая головка на длинной шее потянулась к неглубокой чаше, узрела в иллюминаторе свет, изумленно дернулась и втянулась обратно под брюхо.
Луис ждал.
Кукольник сообразил, в чем дело, встал и повел Луиса вокруг корпуса — медленно, потому что приходилось работать дезинтегратором, — к трансферному диску «вовне-вовнутрь». Луис кивнул и отправился обратно за соратниками.
Десять минут спустя он был уже внутри, а через одиннадцать минут они с Харкабипаролин ели самозабвенно, как кзины. Голод же Чмии вообще не поддавался описанию, и Каваресксенджаджок смотрел на него с ужасом.
Утро на космическом корабле, погребенном в застывшей лаве в десяти милях от солнечного света…
— Медицинское оборудование повреждено, — сказал Спрятанный. — Чмии и Харкабипаролин придется выздоравливать самостоятельно.
Он находился на навигационной палубе, разговаривая через интерком, и это многое могло значить. А могло и не иметь значения. С Тилой покончено, и Кольцо получило шанс уцелеть, так что кукольника ждала долгая-долгая жизнь, которую требовалось защищать. И в силу этих обстоятельств ему не стоило брататься с чужаками.
— Я потерял контакт и с посадочным ботом, и с зондом, — сказал кукольник. — Метеоритная защита стреляла перед самым прекращением связи с ботом, и это о чем-то говорит. Связь с поврежденным зондом прервалась сразу после того, как Тила Браун пыталась пробраться на борт «Иглы».
Все это время Чмии только спал (на водяной постели, совершенно один) и ел. Его шкура вновь покрылась причудливыми шрамами, но раны уже заживали.