терство. Нет — перед нами муж скорбей, знакомый с нашей болью и горем, разделяющий наши страдания, плачущий вместе с нами.
Какую скорбь, скрытую в сердце Иисуса, пробудили слезы Марии и ее спутников? Мы вправе только догадываться. Возможно, он оплакивал не какую–то смерть, наступившую в прошлом, а ту, которая еще предстояла — свою собственную. Очевидцы этой сцены задают, в общем–то, те же вопросы, которые прозвучат во время казни самого Иисуса: неужто человек, совершивший столько чудес, не мог предотвратить собственную смерть? Неужто спасавший многих не умеет спасти самого себя? В этой книге множество намеков, образов, притч. Иисус подсказывает нам ответ: только его смертью будет спасен мир, только когда он разделит общую судьбу человечества. Прямая линия соединяет стих 35–слезы Иисуса — и финал, в котором Иисус разделит не только скорбь, но и судьбу мира.
Но здесь же мы найдем и провозвестие того, что последует за его смертью. «Где вы положили его?» — спрашивает Иисус плакальщиков. Пройдет всего неделя, и Мария Магдалина в свою очередь отправится на поиски: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его». Прислушайтесь к перекличкам между историей Лазаря и историей самого Иисуса, ведь эти совпадения — одна из причин, побудивших Иоанна включить эпизод в свое повествование. (Другие евангелисты не сообщают историю Лазаря, по одной из версий — чтобы не привлекать к воскрешенному неблагожелательное внимание (ср. Ин 12:9–11). По всей вероятности, к тому времени, когда Иоанн взялся за перо, Лазарь был уже вне опасности.)
«Пойди и посмотри», ответили Иисусу, подобно тому, как сам Иисус ответил когда–то на вопрос учеников, желавших знать, где он живет (1:46). Простые слова передают самую суть христианской веры. «Пойди и посмотри», зовем мы Иисуса, и в слезах ведем его туда, где покоятся самые глубинные наши горести и скорби. «Пойди и посмотри», отвечает он нам, и ведет нас через скорбь и страдание в те места, где сам он ныне обитает в свете и любви, во славе воскресения. И еще гостеприимнее зовет он: «Придите, обедайте» (21:12). Новый день занимается, и хотя ночь, которую мы переживаем, бывает порой до ужаса темной, и слезы наши горьки и безутешны, нас ждут радость и свет — совсем скоро.
ИОАНН 11:38–46. Воскрешение Лазаря
38Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал па пей.39Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.40Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?41Итак отняли камень [от пещеры], где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.42Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал [сие] для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.43Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.44И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.43Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.46А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.
В очередной раз по телевидению показывали передачу об окаменевших останках, по–видимому, принадлежащих какой–то древней расе. Эти существа походили на людей, но были выше ростом и заметно отличались от всех известных нам видов обезьян. Археологи вместе с другими учеными собирались подготовить экспедицию в горы Китая, чтобы проверить, не живут ли там и по сей день подобные существа.
Замечательная история, и не менее замечательная перспектива новых открытий. Но больше всего меня поражает, каким образом археологи складывают в единую мозаику свои находки. Вот окаменелость — по–видимому, какая–то часть животного. Вот кость — вероятно, того же самого животного. А вот клок волос или шерсти, прилипший к камню в глубине пещеры. Кому принадлежат эти волосы? Удастся найти им место в общей картинке? Может ли одна загадка прояснить другую?
Мы подошли к одному из наиболее драматических эпизодов всего повествования. В Мк 5, приступив к исцелению дочери Иаира, Иисус для начала выгнал всех из помещения, а потом запретил разглашать чудо. Теперь же он стоит перед огромной толпой и на глазах у множества свидетелей рискует своей репутацией, приказывая Лазарю «идти вон». (Гробница, по обычаю той эпохи, была устроена в пещере, и большой камень преграждал вход.)
И мертвец выходит. Сверхъестественный ужас и всепоглощающая радость соединяются в этот момент как черная грязь с расплавленным золотом. Все, каждая деталь, наполнено смыслом. Если кого–то не трогает мощь этой сцены, не вызывает страха, упования, благодарности, то либо этот человек не умеет читать, либо имеет каменное сердце.
Наверняка поблизости было захоронено много недавно умерших людей, которых Иисус не пытался воскресить. Каждое чудо Иисуса уникально, в нем сохраняется тайна. Словно сфокусированный луч, любовь и всемогущество Божье направляются в одну точку, потому что только отсюда они могут разойтись во все стороны и наполнить собой мир.
И, по правде сказать, воскрешение Лазаря — не самое поразительное, что происходит в этой сцене. Самое поразительное остается невысказанным, и все же образует связь между двумя загадками, которые проясняют друг друга. Так археологи делают свои открытия, совмещая кости ископаемых животных.
Во–первых, мы слышали оставшееся без ответа замечание Марфы. Славная Марфа верна себе, вечно суетится, старается устроить все, как лучше, даже в такой час. «Не надо отодвигать камень» предупреждает она. «Из могилы будет вонять». Ей прекрасно известно, что в жарком климате труп начинает разлагаться уже на третий день. Вот почему большинство обитателей Палестины и окрестных земель хоронило своих мертвецов в самый день смерти.
В повествовании Иоанна Иисус ничего не возражает на слова Марфы, разве что косвенно: он обещает ей, что она узрит славу Божью, если уверует. Он собирается сделать нечто такое, что поможет Марфе уверовать и узреть. И все же практический вопрос остается без ответа: что произошло с телом Лазаря? Убереглось ли оно от разложения?
Второе загадочное высказывание принадлежит самому Иисусу. В тот момент, когда камень откатывают прочь, он не возносит молитву и не просит, чтобы ему дана была сила исцелить Лазаря — он благодарит Отца за то, что Он его услышал. И добавляет несколько неожиданные слова — мол, все это делается для того, чтобы присутствующие поверили в его миссию.
Можем ли мы сложить воедино эти два намека и сделать вывод?
Иоанн не стал упоминать о том, что запаха — когда откатили камень и открыли гробницу — не было. Очевидно, об этом мы должны догадаться сами, и тем поразительнее будет для нас это открытие. И с этого момента, когда из гробницы не донеслось ожидаемой вони, Иисус уже знает наверное, что Лазарь не мертв – или больше не мертв. Его тело не начало разлагаться. Теперь требуется лишь повелительное слово, и Лазарь выйдет из гробницы — незрячий, в погребальных пеленах, с лицом, замотанным платком. С него снимут эти повязки и возвратят его в мир света и жизни. Но мы должны еще понять, как и почему Иисус пришел именно к этому решению.
Мне кажется, вывод может быть только один, и он достаточно удивителен: в те два безмолвных дня на берегах Иордана (11:6) Иисус молился — прежде, чем сообщить даже ученикам о сложившейся ситуации. Он молился, чтобы Лазарь и в смерти был сохранен от тления, чтобы, придя в Вифанию, он застал тело в гробницы целым и нетронутым разложением, чтобы Лазаря можно было вновь призвать к жизни. И когда камень отодвинули от входа и дурного запаха не было, Иисус понял, что его молитва услышана.
Этот ответ, в свою очередь, порождает новые вопросы. Ученики предостерегали Иисуса: возвращаясь в Иудею, он рискует жизнью (11:8). Фома, сумрачно принимая неизбежное, соглашается идти умереть вместе с ним (11:16). Иисус же тем временем молится за дорогого ему друга, молится о том, чтобы его тело сохранилось несколько дней после смерти и погребения, чтобы Лазарь готов был вернуться к жизни. При чтении главы судьба Лазаря и судьба Иисуса предстают как нечто взаимосвязанное. Очевидно, молясь за Лазаря и возвращая его к жизни, Иисус понимал, что сам он идет навстречу смерти, и молился о том, чтобы его действия совпали с отцовской волей.
Разумеется, в этих двух судьбах есть и заметные отличия. Лазарь вернулся к обычной человеческой жизни. Общие законы не были отменены для него, лишь повернуты вспять стрелки часов. Он может снова заболеть, он когда–нибудь снова и окончательно умрет (нашлись желающие ускорить этот момент, как явствует из 12:10). Но Иисус пройдет через смерть к новой жизни. Тайна приоткроется перед нами, когда мы доберемся до двух последних глав Евангелия.
Пока что нам следует приостановиться и задуматься не только над тайной Божьего всемогущества, но и над тайной веры и молитвы Иисуса. Нередко бывает так, что две, три стороны нашей жизни предъявляют нам одну и ту же загадку, и нам нужно сложить их воедино, как складываются намеки в этом тексте, а мы не умеем. Надо помнить, что в этой истории заключены (и не высказаны вслух) ключи к смыслу любой молитвы и веры. Если даже Иисусу требовалось время для молитвы и терпеливого ожидания, то кольми паче нам.
ИОАНН 11:47–57. План Каиафы
47Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать ? Этот Человек много чудес творит.48Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.49Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,