м до конца, до креста, отдать жизнь, служа Богу и миру, который он пришел спасти.
Но предостережение слугам, которые не выше господина, уравновешенно прозвучавшим в конце этого отрывка обещанием. Те, кто пойдет за Иисусом, выполняя любую работу, которую он поручит им выполнять в своем духе и в своей любви, получат особый статус: каждый, принимающий их, окажет гостеприимство Иисусу и тому, кто его послал. Может быть, в ту минуту, когда это произойдет, вы не вполне осознаете это, вы будете слишком заняты заботами о людях, рядом с которыми и ради которых вы трудитесь. Но, оглядываясь назад, вы с изумлением и радостью поймете, что вместе с вами в тот дом, в ту больницу, в то средоточие боли, любви, горя и надежды, вошел Иисус. Он был в вашем теле, он говорил вашим голосом. «Я дал вам пример», сказал он. Вот именно.
ИОАНН 13:21–30. Иуда вышел вон
21Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.22Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит.23Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса.24Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит.25Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это ?26Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту.27И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее.28Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему.29А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что–нибудь нищим.30Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь.
Священник из деревни под Кембриджем рассказывал, что овцы, которых ведут на убой, заранее угадывают, что их привели в дурное место. Они чуют или чувствуют смертельную опасность. Когда грузовик останавливается и откидывается доска, чтобы овцы могли выйти, они отказываются выходить
Рабочие бойни придумали хитрый способ. Они держат там овцу — постоянную, живущую в этом месте, которая уже перестала бояться. Они заводят ее в грузовик, и затем она охотно спускается по доске — первой. Все остальные устремляются за ней.
Эту овцу на бойне зовут «Иудой».
Здесь сопоставлены два ученика, две крайние противоположности. «Любимый ученик» — возможно, то был сам Иоанн. В любом случае это очень молодой человек, вероятно, моложе всех учеников. Если это в самом деле Иоанн, сын Зеведеев, то он приходился Иисусу кузеном по матери. Ему не было еще и двадцати лет. Всю жизнь он преклонялся перед Иисусом, следовал за
ним с радостью и безусловным доверием (пусть далеко не все понимая). Иисус тоже любил его, питал к нему слабость, как мы могли бы сказать. И другие ученики не ревновали, вероятно, потому что Иоанн был совсем еще ребенок. С ним они не соперничали.
Он был настолько близок к Иисусу, что осмелился вслух задать вопрос, тревоживший всех. Во время пасхального ужина было принято ложиться на скамьях вокруг стола (свободные люди едят лежа и только рабы – сидя или стоя). Возлюбленный ученик лежал подле Иисуса. Он мог прошептать вопрос и расслышать такой же тихий ответ. Это один из самых прекрасных образов дружбы в мировой литературе — и тут же, рядом, самая выразительная картина предательства.
Едва закончив трогательную сцену омовения, Иисус поражает учеников, сообщив, что один из них предаст его. Они просто не понимают, о ком и о чем идет речь. Средневековые иконы вводят в заблуждение: изображенный на них Иуда — очевидный и несомненный предатель. Его одежда, лицо, кошель в руках, вся его пластика подсказывает: вот он! Но одиннадцать сотрапезников не знают этого, для них Иуда — один из них, такой же, как они.
И ему тоже Иисус омыл ноги. Над этим стоило бы поразмыслить. Когда Иисус велит Иуде «делать скорее» — намек, понятный только им двоим — Иуда выходит, но остальные все равно не понимают, что произошло. Они думают, Иуда отправился выполнять обычное поручение (кстати, «дать что–нибудь нищим» — не особая заслуга, а тоже повседневное дело. Считалось нормальным, что люди, имеющие на что жить, постоянно делятся пусть даже малым избытком с другими.)
Обмакнуть кусок хлеба в подливу и подать его — знак особой близости. Этим знаком Иисус не только указал возлюбленному ученику на предателя, но и намекнул на скрытый смысл этого предательства: Иуда предал величайшую близость, самое большое доверие, какое только возможно в мире. Иоанн уже говорил, что мысль о предательстве вложил в душу Иуды Сатана. И сейчас он говорит: в тот момент, когда Иуда съел угощение, «вошел в него сатана».
Вряд ли Иоанн подразумевает одержимость бесом, подобную той, от которой страдали некоторые больные в этом и других Евангелиях. «Сатана» по–еврейски «обвинитель», это юридическое обозначение истца или прокурора, человека, выдвигающего формальное обвинение против другого человека. Силы тьмы используют Иуду для того, чтобы выдвинуть обвинение против Иисуса, посланца света. Тот конфликт света и тьмы, который разворачивается в евангельском повествовании с самого пролога (1:5) достиг кульминации. Иуда добровольно встает на сторону сил тьмы. Конец стиха 30 — один из столь свойственных Иоанну мастерских штрихов. Дверь распахнулась в темную ночь – тьма физическая и тьма духовная поглотила Иуду.
В центре картины мы видим Иисуса, по обе стороны от него — любовь и предательство. Так было всегда. Они всегда приходят рука об руку, любовь и страдание, близость и нож в спину. Иисус полностью открывался любви и радости, это означало, что он открывался и горю, и предательству. Так обстоит дело и с нами.
И когда с нами случается подобное, горестным утешением звучат слова Иисуса: «делай скорей!» Он знал, какая мука его ожидает, и не хотел растягивать ее сверх необходимости. Как в стихе 12:27, так и в стихе 13:21 говорится, что Иисус «возмутился духом». Нет ничего постыдного в таком возмущении, только так и может чувствовать себя человек, омывающий ноги, щедро отдающий свою любовь, открытый глубочайшей дружбе и тем глубоким ранам, которые наносят друзья. Говоря о том, что в Иуду вошел Сатана, Иоанн помнит и другое: даже сатанинский умысел удержан в должных границах неизменной спасительной и освобождающей любовью. Свет будет светить во тьме, и тьма его не объемлет.
ИОАНН 13:31–38. Любить друг друга
31Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем.32Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его.33Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете придти, [так] и вам говорю теперь.34Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга.35По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою.36Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь ? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною.37Петр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь ? я душу мою положу за Тебя.38Иисус отвечал ему: душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды.
Вопрос, заданный «Еллинами» на празднике, подсказал Иисусу, что час пришел (12:23). Когда Иисус выходит в ночь, этот час уже не просто пришел — он надвинулся неотступно, надвинулся, как приливная волна. Повествование становится все более напряженным. Иисус старается ближе привлечь к себе оставшихся одиннадцать учеников, напоследок он рассказывает им то, чего не мог рассказать при Иуде и что теперь торопится сказать, потому что Иуда уже ушел и время почти истекло.
С этого начинаются «прощальные беседы», как их иногда обозначают в литературе. До конца главы 16 Иисус объясняет ученикам, что он уходит и что они пока еще не могут последовать за ним. Он показывает им, что означает это событие для их дальнейшей жизни, чему они будут радоваться и о чем скорбеть, какова их миссия в мире. Все заканчивается мощной молитвой главы 17, после которой возобновляется основной, «детективный» сюжет — Иисуса арестовывают в саду.
Эти главы — самые задушевные во всем Новом Завете. Они утешают, внушают надежду, бросают вызов, в них мы чувствуем ту глубину личных отношений с каждым из учеников, к которой Иисус стремился с самого начала. Понятное дело, эти главы полны также глубочайших богословских истин, в них нам открывается, кто и каков истинный Бог, что он творит в мире и в нас. Обретя настоящую преданность, человек обретает и полноценное богословие — или то же самое, но в обратном порядке. А на другом конце — поверхностная мысль, неглубокая любовь.
Во второй раз Иисус заговаривает о прославлении Сына Человеческого (первый раз в стихе 12:23). До сих пор (главу 12 и 13 следует рассматривать вместе) он говорил о прославлении Бога и «вознесении» Сына Человеческого. Теперь оба эти образа соединяются. Как в пророчестве Даниила (7) «некто подобный сыну человеческому» будет вознесен и явится на облаках к Ветхому Днями, и это будет высший момент славы Божьей, ибо откроется, кто есть истинный Бог, и будут поражены силы тьмы, которые противились ему и угнетали его сподвижников. Слава–слава–слава! — четырежды, пятикратно звучит в стихах 31–32. Иисус с восторгом созерцает ту славу грядущих событий, тот момент, когда его миссия достигнет завершения и раскроет перед всеми славу Божью.