ИОАНН 21:9–14. Завтрак на берегу
9Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб.10Иисус говорит им: принесите рыбы, которую вы теперь поймали.11Симон Петр пошел и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами, [которых было] сто пятьдесят три; и при таком множестве не прорвалась сеть.12Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты ?, зная, что это Господь.13Иисус приходит, берет хлеб и дает им, также и рыбу.14Это уже в третий раз явился Иисус ученикам Своим по воскресении Своем из мертвых.
Я плохо разбираюсь в теориях относительно душевного здоровья и терапии, с помощью которой его можно достичь, но об исцелении памяти мне кое–что известно. Мы можем обрести прощение, вернуться к давно, казалось бы, похороненной обиде, страху, неудаче или греху и разобраться с ними. Я имел великую возможность работать с людьми в качестве их пастыря и наставника и видел, как — очень бережно, осторожно – снимаются бинты с глубокой неисцелившейся раны, как любовь и молитва начинают ее лечить, пока она полностью не затянется.
Вот что происходит в этой главе, а началось все с запаха костра.
Припомним два контекста, связанных с этой сценой. Сначала, в главе 13, Петр громко и уверенно заявляет, что останется верен Иисусу во что бы то ни стало. Он его не бросит, он пойдет за ним до конца, в тюрьму так в тюрьму, на смерть так на смерть. Да, он готов положить жизнь за Иисуса (13:36–37). Далее, в главе 18, мы с горестью видим, как Петр попытался сдержать свое слово и потерпел поражение. Да, он последовал за Иисусом, но, когда он добрался до того места, куда Иисуса привели, все пошло наперекосяк. Ему надо было бы уйти, пока не стало еще хуже, а он остался и — снова все запутал и сделал еще хуже. И опять, и опять. Трижды он отрекся от Иисуса, он–де не был никогда среди его последователей (среди них? Он же первый и главный из них). И тут запел петух.
Вся эта сцена разыгралась вокруг костра. Вспомним дымок от этого костра, прохладный апрельский вечер. Вот Петр выходил из сада первосвященника, пристыженный, злясь на себя самого, зная, что Иисус все знает о нем. Все знает «любимый ученик». Бог все знает. На следующий день Петр узнал, каков был приговор Иисусу. Ничто не сотрет этого воспоминания, нет такой волшебной палочки на свете, не поможет даже воскресение. Ничто не поможет, если не вернуться к тому событию и не омыться в волнах Божьего прощения.
Все началось с костра и, судя по следующей сцене, так и замышлял Иисус. Но пока что он — даже в буквальном смысле слова — собирается изжарить другую рыбешку. Его ученики поймали 153 рыбины, больше, чем обычно выдерживает их сеть. Этого хватит на всю деревню.
А дальше — странный разговор. Иисус уже начал жарить на огне рыбу и хлеб. Ему их добыча не нужна. Он и сам может позаботиться о себе (хотя мы не можем знать, каковы «потребности» его воскресшего тела). Передавая эту сцену, Иоанн не тратит лишних слов, не заполняет лакуны. Иоанн вообще не любитель расписывать, он просто передает нам самое главное — что такое трудиться под руководством Иисуса, как наш труд соотносится с его трудом.
С опасной легкостью христианин впадает в заблуждение и думает, будто весь груз ложится на его плечи. Нам кажется, что Бог, сложа руки, дожидается, пока мы закончим свой труд. Если мы сами всего не сделаем, ничего и не будет. Если не принесем Благую весть людям, они и знать ничего не будут. Если мы не изменим этот мир, ничего не изменится. Сколько раз мы слышали: «У Бога нет рук, мы — его десница и шуйца»?
Но это чушь! Чьи руки подняли солнце сегодня на рассвете? Чье дыхание дает нам мыслить и молиться, любить и надеяться? Кто Господь мира? Нам дается Святой Дух, чтобы мы могли работать на Иисуса, и это святое дыхание принадлежит Учителю, который вдыхает его в нас, суверенному Господу и Творцу. Ни вся Церковь, ни отдельные ее представители не могут заменить Бога. Иисус послал Петру большой улов и просит принести рыбу на берег. Но в определенном смысле эта рыба не нужна ему.
Разумеется, мы должны работать изо всех сил. Разумеется, нужно все продумать и организовать, и нет извинения лени, небрежности, равнодушию в трудах Царства Божьего. Раз уж мы работники Бога, надо постараться для него, только без сентиментальной чуши насчет бедненького Иисуса, который и пальчиком не шевельнет, если мы не шевельнем за него. Мы станем работать гораздо лучше, если избавимся от своей мании величия. Правит миром Иисус, и никто его власть не отменял. Слава Богу!
И вновь, как и в тот час, когда Иисус вошел в горницу через запертую дверь, холодок продирает по спине: «Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты? зная, что это Господь» (стих 12). Как странно звучит, как и все почти, что мы читаем в рассказе о воскресении. Ученики узнали своего Учителя, и все же хотели спросить его, и все же боялись.
Почему они хотели спросить, кто он? Два или три года они были с ним неразлучны и вдруг не вполне узнают его? Все равно как я бы проснулся поутру и стал спрашивать свою жену, кто она такая. Если до сих пор ученики не узнают Иисуса, когда же они узнают его?
И все же эти слова приобретают смысл, если мы допустим, что Иисус и тот же самый, и в чем–то другой. Ни один источник не объясняет, как он был одет. Нигде не описано его лицо после воскресения. Он прошел сквозь смерть в странный новый мир, где никто не бывал до него и никто не побывал с тех пор, хотя нам твердо и верно обещано, что когда–нибудь мы соединимся там с ним. Его тело уже не подвластно смерти и разложению. Как выглядело это тело?
Мы не имеем ни малейшего представления об этом. Представьте себе растерянность жителя XVI столетия, которому показывают компьютер, подключенный к Интернету. Тогда люди понятия не имели об электричестве, не говоря уж о микрочипах! Полагаю, что различие между нашим нынешним телом и воскресшим телом Иисуса еще разительнее. Целый новый мир. Его тело не было волшебным, не было призрачным, оно реально, однако оно отличается от нашей реальности. Боже упаси нас от представления, будто наш повседневный мир составляет всю реальность. Как это было бы скучно, как ужасно!
Бог всегда застает нас врасплох. Он застал учеников врасплох в то весеннее утро, когда они в третий раз встретились с ним после воскресения (может быть, Иоанн добавил эту главу, чтобы довести число встреч до трех, совершенного числа, как и его семь знамений). Их застал врасплох огромный улов (имеет ли символический смысл число 153? Вполне возможно. Вероятно, это число означает полноту «улова», который добудут апостолы, когда понесут Благую весть в мир. Это не означает, что на самом деле рыб было больше или меньше 153, просто Иоанн вкладывает несколько уровней значений во все, что он рассказывает). И сам Иисус вновь застал учеников врасплох. Да и самим себе они удивились: кто они такие? что делают? что еще приключится с ними? Если Бог перестанет удивлять нас, это верный признак того, что мы перестали сотрудничать с ним.
ИОАНН 21:15–19. Иисус и Петр
15Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они ? [Петр] говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. [Иисус] говорит ему: корми агнцев Моих.16Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? [Петр] говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. [Иисус] говорит ему: паси овец Моих.17Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня ? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня ? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: корми овец Моих.18Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь.19Сказал же это, давая разуметь, какою смертью [Петр] прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною.
Он сам предложил помочь с уборкой после обеда, ему очень хотелось. Мы вручили ему полотенце, и он принялся вытирать тарелки и чашки. Но события прошедшего дня все еще будоражили его, и сосредоточиться на своем занятии ему никак не удавалось. Мы попросили его присесть к столу и отдохнуть, успокоиться, но нет, ему непременно хотелось участвовать в уборке.
И это случилось. Он схватил новенький хрустальный графин, который нам только что подарили, начал вытирать его, и в то же время продолжал говорить, повернулся к стоявшей рядом группке гостей, и в тот же момент кто–то из них повернулся навстречу ему. Вытиратель чашей не заметил встречного движения… и было уже слишком поздно.
Он был в отчаянии, сильно огорчились и мы, хотя старались не показать своего огорчения. Он тщательно подмел пол, чтобы никто не наткнулся на осколки. Он обещал купить нам новый графин. Вскоре он покинул наш дом, все еще рассыпаясь в извинениях.
Мы ломали себе голову, пытаясь сообразить, в какой форме должно последовать прощение. Мы сердились на него, но понимали, что все произошло от его излишнего рвения, а не от дурного умысла. Мы хорошенько продумали ситуацию и через пару недель снова пригласили его к ужину. И на этот раз после ужина мы сами попросили его помочь с уборкой посуды. Мы снова вручили ему полотенце. Он с изумлением уставился на нас, мы ответили ему улыбкой. Он принялся помогать нам, и все прошло как нельзя лучше.
Диалог Иисуса и Петра — одна из самых мощных сцен в Библии, а может быть, и во всей мировой литературе. И самое замечательное: в знак прощения Иисус дает Петру новую работу. Когда Петр исповедует свою любовь к Иисусу, тот не отвечает ему: «Ну, раз так, все в порядке». Нет, он говорит: «Раз так — корми моих ягнят. Паси моих овец. Корми моих овец».