– Ты же сам все видел, так что не сомневайся.
Царь повернул коня и направился к стану. Князь Ургин последовал за ним.
Государь пригласил Ургина в шатер, сбросил верхнюю одежду, сел на лавку. Выглядел он довольным.
– Вот так, Дмитрий, наш замысел удался. Посмотрим теперь, насколько хватит собаки Едигера.
– Без воды казанцы долго не продержатся, если, конечно, не нароют еще колодцев. Другого выхода у них и нет.
– Пусть роют. Мы Арский острог разгромим, основательно разрушим стены Казани, снимем ворота, вот тогда и проведем приступ.
– Ты больше не будешь предлагать татарам сдачу?
– Если только перед самым приступом. – Иван поднялся со скамьи, прошелся по шатру, присел рядом с Ургиным. – А вот теперь, Дмитрий, настало время сказать о том задании, которое я хочу поручить тебе и твоим ратникам.
– Я слушаю, государь.
– По моим расчетам, мы сможем провести решающий приступ в начале октября месяца. К тому времени надобно подготовить план захвата города, утвердить его на военном совете. Но тебя я хочу отправить в Казань раньше.
Ургин удивленно посмотрел на царя.
Иван улыбнулся.
– Знал, что ты удивишься. Гадаешь, что еще такого задумал неугомонный правитель? Не ломай голову, не надо. Сам скажу. А задумал я вот что. Когда войска пойдут на приступ, Едигер бросит все свои силы на отражение его.
– Так поступил бы любой военачальник.
– Да. Значит, Едигер бросит основные силы на отражение нападения, какую-то часть оставит на стенах, там, где мы наступать не будем, но продолжим держать войска и обстреливать стены. Едигер наверняка убедит казанцев в том, что русские после взятия города истребят все население. Они будут сражаться стойко. Мы, конечно, сломим их сопротивление, но какой ценой? Я же неоднократно говорил, что неоправданных потерь надо избегать. Как достичь этого? А вот представь, Дмитрий, что во время приступа, когда оборона еще будет держаться, в городе вдруг появится небольшой, но хорошо вооруженный русский конный отряд. Как это подействует на казанцев?
– Вызовет панику. По Казани тут же разлетится весть о том, что русские уже в городе. У страха глаза велики. Но откуда в городе во время штурма возьмется наш небольшой отряд?
– Откуда, спрашиваешь? А из того подземного хода, который ты обнаружил здесь еще в давние времена.
– Ну и память у тебя! Так ты намерен послать в город мою дружину?
– Да! Но только при условии, что ты дашь на то согласие и возьмешь с собой лишь добровольцев. Откажешься, не обижусь, не прогневаюсь. Я же прекрасно понимаю, на что посылаю своего старшего друга. Но эта затея может малой кровью изменить всю обстановку. Узнав о русских в городе, татары непременно дрогнут. Едигер потеряет управление своими войсками. Мы же получим прекрасный шанс прорвать оборону казанцев и войти в крепость. Первыми пойдут не полки, а специально подготовленные отряды из отборных дворян и стрельцов. Нам еще предстоит их собрать и научить, но мы это сделаем быстро. Что скажешь, Дмитрий?
На этот раз улыбнулся князь Ургин.
– А что сказать, государь? Коли надо, то я согласен. Дружину соберу. Человек двадцать хватит?
– Это тебе решать!
– Хватит. Больший отряд через подземный ход провести будет трудно.
Иван подошел к Ургину, обнял его.
– Я знал, Дмитрий, что всегда и во всем могу положиться на тебя.
– Можешь, государь, но не спеши радоваться. Дружину я соберу, заведу в подземный ход мелкую группу, человек пять, никак не боле, но пешими. А потом что? Как выйти? Где коней брать и укрыться до нужного момента?
– А твой мурза Кулин в том не помощник?
– С ним поговорить надо, встретиться в Казани.
– Это невозможно?
– Отчего же? С умом все возможно. Но надобно время.
– Так потому я тебе и сообщил сейчас о задании. У тебя целый месяц на работу.
– Успею. Однако опасаюсь, что главный вопрос с Кулином решить не получится.
– Кони?
– Да.
– Ты получишь их в Казани пред приступом. А с мурзой своим определись, где их продержать сутки, может, больше, и не забудь сообщить мне про это место. А кони будут.
– Коли так, то место найдем. Я могу приступить к подготовке?
– Конечно, Дмитрий. Она должна проводиться втайне. Все вопросы по ней решать только со мной. Ратникам-добровольцам держать язык за зубами. К двадцатому числу твоя дружина должна быть готова выполнить ответственное задание.
Князь Ургин поднялся и заверил Ивана:
– Мы будем готовы к двадцатому сентября. Одно пожелание, государь!..
– Да, Дмитрий?
– Мне необходимо еще раз, а лучше дважды провести разведку подземного хода.
– Я понял тебя. Сообщишь, когда намерен пойти в разведку. Полки пропустят тебя и твоих людей, не задавая ненужных вопросов.
– Позволь идти?
– Иди, князь. Да хранит тебя Господь!
– И тебя!
Князь Ургин покинул шатер царя и направился к стану своей дружины. А вокруг грохотали пушки. Артиллерия беспрерывно вела огонь по Казани. Молодой царь отменно разработал план боевой кампании.
6 сентября Иван поручил князю Горбатому-Шуйскому взять Арский острог, где укрылись остатки разбитого войска Епанчи. С ним в малый поход двинулась дружина Симеона Микулинского. Она шла впереди, ведомая проводниками, горными черемисами.
Острог, укрепленный засеками, выглядел неприступным. Войскам пришлось обойти его по болотам и атаковать с господствующих высот. 8 сентября русские ратники ворвались в укрепленный пункт князя Епанчи и взяли его, разгромили неприятеля.
9 сентября они двинулись к Арску. Жители заблаговременно покинули город и ушли в дальние леса. Он был взят без боя. 20 сентября рать с освобожденными соотечественниками и богатой добычей вернулась к Казани. Царь радушно встретил дружину и наградил ее начальников и многих воинов, участвовавших в походе.
Орды Епанчи перестали существовать. Набеги же луговых черемисов не могли нанести серьезный вред войску, готовившемуся к штурму города.
К тому времени князь Ургин втайне от всех сформировал добровольческую дружину из двадцати человек. Он, как и прежде, разделил ее на четыре пятерки. Их начальниками Дмитрий назначил проверенных людей: Гордея Степанова, который в давние годы обнаружил потайной ход, ведущий в Казань, Афанасия Дубину и Василия Угрюмого. Первый, головной отряд, в который вошли Иван Бурлак, Федор Шляга, Карп Смуглов и Ефим Ушаков, возглавил сам Ургин.
Вечером того же дня Дмитрий явился в стан царя и был сразу же принят Иваном.
– Что скажешь, князь? – спросил государь.
– Дружина для проникновения в Казань собрана и готова к действию.
– Ты отобрал только добровольцев?
– Мне, государь, пришлось выбирать, потому как все ратники дружины изъявили желание идти в город.
– Это хорошо. Ты связывался с мурзой Кулином?
– Дважды. Он готов провести особую дружину к себе в дом, который стоит на юго-восточной окраине города. Я ходил в Казань по подземному ходу и смотрел. У мурзы можно легко укрыть и людей, и коней.
– А что, разве ход не охраняется?
– Нет. Татары подорвали его совсем недавно, но Али нашел надежных людей, которые сделали узкий проход. Кони по нему не протиснутся, а ратники смогут.
– Так, – проговорил Иван. – Значит, особая дружина готова. Когда думаешь начать?
– Хочу сегодня, но решать тебе. С полуночи мурза Кулин будет ждать нас.
– Действуй по своему плану, Дмитрий. Тебе виднее, когда удобнее завести дружину в тыл неприятеля.
– Как я получу коней?
– Их приведет надежный человек. Ты узнаешь его, потому как не раз видел во дворце. Где-то первого числа ночью. Возможно, не всех сразу, но там разберетесь.
– Понятно.
– Ты что-то хотел еще спросить?
– Да. Что послужит знаком для начала действий дружины в центре Казани?
– В начале приступа мы захватим Арскую башню. Когда над ней поднимется наше знамя, начинай действовать. Задачу дружины ты помнишь. Посеять страх в рядах осажденных, стянуть на себя татар со стен, организовать оборону в центре, используя узкие улочки. Держаться тебе, думаю, придется недолго. Все войска, которые ворвутся в город, будут иметь приказ высылать к вам на помощь отдельные отряды. – Иван улыбнулся. – Глядишь, князь Ургин, повезет тебе, самого хана казанского Едигера на цепи ко мне приведешь!
Дмитрий ответил серьезно:
– Как будет угодно Господу. Но коли увижу во время сечи собаку Едигера, не сомневайся, уже не отпущу.
Царь подошел к Ургину, обнял его.
– Не прощаюсь, потому как обязательно свидимся. Я буду молиться за тебя и твоих смельчаков. Удачи тебе, Дмитрий, и Божьей милости. Ступай.
Князь Ургин вышел из шатра и направился к стану своей особой дружины. Она разместилась в устье Казанки, за позицией осадных орудий, денно и нощно обстреливавших город.
Он тут же собрал совет начальников отрядов и заявил:
– В десять часов начинаем выдвижение к лощине, где раньше оставляли лошадей. Дружина пойдет в пешем порядке, имея при себе вооружение и доспехи. Как минует полночь, я поведу головной отряд к стене. На преодоление подземелья уйдет не менее получаса, еще столько же – на выход к дому мурзы. Еще четверть часа кладу на всякий непредвиденный случай. Значит тебе, Гордей, надо подвести свой отряд к стене где-то в половине второго, Афанасию Дубине – в четыре часа, Василию Угрюмому – без четверти пять.
– Запутаемся, князь, – сказал Угрюмый. – Откуда мне знать, когда будет без четверти пять? Если небо звездное, то примерно определиться можно, а вдруг его затянут тучи?
– Ты прав. Тогда следим за стражниками на крепостной стене. В полночь, как только они сменятся, выходит мой отряд. Дальше точно так же. Появляются новые вражеские часовые – идет очередная пятерка в определенном мной порядке. Но при этом из подземелья не выходить до появления мурзы Кулина.
– Это другое дело.
– До рассвета мы должны войти в Казань и укрыться в доме Али. Позже нам подведут коней.