, зато с восточными церквами Святой престол не имеет таких расхождений. В книге Мессори Иоанн Павел II цитировал Владимира Соловьева и Серафима Саровского, с одобрением высказался о подходе восточной церкви к проблеме свободы воли и благодати: «<…> спасения нельзя достигнуть без содействия благодати. Один лишь Бог может окончательно спасти человека, ожидая, однако, его сотрудничества. Человек может стать соработником Бога, и в этом — его величие. Истина, что человек призван сотрудничать с Богом во всем, стремясь к конечной цели своей жизни, то есть спасению и обожению, выразилась у восточных христиан в так называемом синергизме. Человек вместе с Богом — „сотворец“ мира; человек вместе с Богом — „сотворец“ своего спасения. Обóжение человека исходит от Бога. Но и в этом человек должен быть соработником Божиим»[1205].
Книга Мессори и Войтылы оказалась так популярна, что в первый месяц продаж в Италии, Нью-Йорке, Париже, Дублине и Барселоне обошла другой хит той осени — «Остров накануне» Умберто Эко. За четыре года книгу перевели на сорок языков. Американцы скупили миллион двести тысяч ее экземпляров, итальянцы — 957 тысяч, испанцы — 300 тысяч, французы — 250 тысяч, немцы — 200 тысяч, британцы — 145 тысяч[1206]. Гонорар, не смущаясь опять возникшим дефицитом ватиканского бюджета, Иоанн Павел II перечислил на восстановление храмов в бывшей Югославии, где война кипела с неослабевающей силой.
В середине декабря Европу поразило известие о новом военном конфликте — теперь уже на Северном Кавказе. Президент Ельцин направил армию в Чечню, лукаво поименовав начавшуюся операцию «восстановлением конституционного порядка». Очень быстро стало ясно, что в маленькой республике разразилось побоище не хуже югославского, разве что без этнических чисток. Всякая война ранила сердце понтифика. А уж кровопролитие в Европе, ранее пережившей две страшных резни, и подавно.
Огорчали понтифика и события на родине. Победившие левые отказывались ратифицировать конкордат, хотя премьер Павляк торжественно обещал это римскому папе 19 мая 1994 года, посетив его в клинике «Джемелли». Валенса тоже клялся в верности святому отцу, но не мог преодолеть сопротивление Сейма, где заправляли посткоммунисты. Последние образовали парламентскую комиссию, чтобы изучить вопрос, не противоречит ли конкордат польскому законодательству. Президент со своей стороны обратился в Конституционный суд, дабы тот рассмотрел вопрос уже о самой комиссии — имел ли право Сейм ее создавать? Склокам не было конца. Их жертвой в марте 1995 года стал Павляк, потерявший пост премьер-министра. Его сменил бывший секретарь воеводского комитета ПОРП Юзеф Олексы, представлявший партию Квасьневского. На носу были президентские выборы, которые, как вскоре окажется, лишь закрепят преимущество левых[1207].
В Италии тоже все бурлило. После тотального обрушения политической системы победу на парламентских выборах в мае 1994 года одержал медиамагнат Сильвио Берлускони, всего лишь за пару месяцев до того (мировой рекорд!) создавший партию «Вперед, Италия!». Успешный демагог, этакий второй Тыминьский, он в равной степени плохо относился к хадекам и коммунистам, а потому сколотил коалицию с неофашистами. Однако уже в конце ноября 1994 года этот баловень судьбы угодил под обвинение в уходе от уплаты налогов. Вызов в прокуратуру, ко всеобщей потехе, глава правительства получил прямо во время саммита ООН в Неаполе. Уже в декабре правящая коалиция распалась, а в январе 1995 года Берлускони подал в отставку.
Евангелие жизни
Девятнадцатого апреля 1993 года агенты ФБР после двухмесячной осады, используя танки и артиллерию, ворвались в техасское поместье «Гора Кармель», которое защищали члены адвентистской секты «Ветвь Давидова». В начавшемся пожаре погибли 75 сектантов во главе с проповедником Верноном Хоуэллом, взявшим себе имя Дэвид Кореш (в честь царей Давида и Кира). Так на американской земле повторилась трагедия, подобная тем, что случались в России тремя веками раньше, когда староверы устраивали гари, спасаясь от солдат. И хоть в данном случае вина за пожар лежала не на сектантах, сгорели в нем они по собственной воле. Выйти с поднятыми руками решились всего девять человек.
Гора Кармель — место, где пророк Илья одолел жрецов Баала, чем доказал могущество Яхве. Монахи-отшельники, которые осели у подножия этой горы в XII веке, видели свое предназначение в неустанной молитве для соединения с Богом. Дэвид Кореш, провозгласивший себя новым Христом, поставил иную цель — подготовка к концу света.
Апокалиптические ожидания — постоянный спутник христианства и благодатная почва для тоталитарных сект. Упор на эсхатологию временами приводит к массовым самоубийствам — поступок, который могли бы одобрить язычники, но никак не правоверные христиане. Поэтому сектанты всегда враждебно настроены ко всякой церкви и уверены в собственной избранности. Самое кровавое дело такого рода произошло в ноябре 1978 года, когда в Гайане наложили на себя руки сразу 909 членов организации «Храм народов».
В начале девяностых годов сектантство захлестнуло бывший СССР. Люди, воспитанные в атеизме, утратив идеологический фундамент, бросились искать его в религии. Отсутствие знаний в этой области часто приводило недавних строителей коммунизма в ряды адептов самых экзотических культов. «Церковь последнего завета», «Богородичный центр», «ивановцы» и тому подобные сообщества приобрели невероятный успех, не говоря уже об иностранных организациях, давно поднаторевших в вербовке членов — мунитах, кришнаитах, саентологах или последователях «Аум Синрикё». В один год со штурмом «Горы Кармель» сектанты из «Белого братства» ворвались в Софийский собор Киева, чтобы устроить там массовый молебен — естественно, в преддверии очередного конца света. Своего лидера они прозвали Иоанном-Петром II, а Бога считали женщиной. Психиатрам потом долго пришлось выводить сектантов из странного сомнамбулического состояния.
В середине девяностых эстафету агрессивного сектантства перехватили мусульмане. Если для христианских экстремистов довлеющей идеей был Армагеддон и Второе пришествие, то для исламских таковой стала священная война. Исламистский террор, от которого ранее страдали главным образом израильтяне, стремительно распространился по миру. Атаки фундаменталистов в Алжире, два кровавых теракта в Аргентине, нападение боевиков на российскую погранзаставу в Таджикистане, подрыв террориста-смертника возле Нетании, массовые захваты заложников в Буденновске и Кизляре, взрывы рядом с посольствами США в Кении и Танзании, взятие Кабула движением «Талибан» знаменовали собой начало эры «всемирного джихада»[1208].
Вину за это частично несли бывшие противники в холодной войне, которые использовали «бойцов ислама» в своих целях. Американцы помогали Усаме бен Ладену и будущим «талибам» воевать с советской армией в Афганистане, Израиль собственными руками взрастил ХАМАС, чтобы противопоставить его организации Арафата, а Россия сквозь пальцы смотрела на действия Шамиля Басаева, пока тот воевал с грузинами на стороне Абхазии.
Войтыла не понаслышке был знаком с исламским террором — неудавшийся убийца Али Агджа покушался на него как раз из религиозных соображений. Вторично римский папа столкнулся с этим явлением в январе 1995 года, посещая Манилу. Прямо перед его визитом в квартире дома, находившегося рядом с нунциатурой, вспыхнул пожар. Когда его потушили, в помещении обнаружили взрывчатые вещества и дискету с планом покушения на Иоанна Павла II и подрыва дюжины самолетов над Тихим океаном. Квартиру снимали двое членов террористической сети «Аль-Каида» Рамзи Юсеф и Вали Хан Амин Шах. Спустя месяц их схватили в Пакистане и передали в руки американских спецслужб — Юсеф разыскивался за подрыв машины в подвале одной из башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке двумя годами раньше.
В Манилу понтифик прибыл по случаю X Международного дня молодежи. На встречу с ним, по разным оценкам, собралось от пяти до семи миллионов человек. Очередной парадокс (сколько их уже было в жизни римского папы?): наименее христианизированная часть света дала наиболее массовую литургию в истории. Никогда еще Войтыла не служил перед таким скоплением людей. «Папамобиль» оказался бессилен доставить первосвященника к алтарю, пришлось воспользоваться вертолетом. «Единственный настоящий лидер мира», — написала об Иоанне Павле II британская газета «Индепендент» под впечатлением от происходящего[1209].
В 1995 году Войтыла уже не мог ходить без палки. Папа-спортсмен на глазах превращался в папу-инвалида. Но он все равно продолжал колесить по свету. Спутники замечали, что в таких путешествиях понтифик словно молодел. Мессы перед многотысячными толпами вдохновляли его.
Помахивая палкой, точно Чарли Чаплин, он легко переходил от возвышенных слов проповеди к шутливому диалогу. «Лёлек! Лёлек!» — скандировала толпа в Маниле, приветствуя его сокращенным именем, как популярного политика (мода, которую ввел Джимми Картер). «Слишком несерьезно», — одернул молодежь понтифик. «Иоанн Павел II», — тут же исправились прибывшие. «Называйте меня Кароль».
И вновь он говорил о моральном кризисе и цинизме, порожденных отказом от Бога, клеймил «ложных учителей», проповедующих «антиевангелие», напоминал о верности Святому престолу. Последнее было явно адресовано католикам из Китая, делегация которых прибыла на Филиппины по приглашению неуемного архиепископа Манилы Хайме Сина.
Хайме Син заставил Святой престол смягчить свою линию в отношении Китая. С разрешения китайских властей (но к неудовольствию римской курии) он посетил родину предков, а еще раньше создал в Маниле Институт имени св. Лоренсо Руиса, где получали теологическое образование китайцы, жившие на Филиппинах. В 1993 году Китай посетил и кардинал Эчегарай. Впечатления обоих иерархов оказались схожи: нельзя упрощенно делить тамошних католиков на лояльных Ватикану и Пекину. Даже среди членов Католической патриотической ассоциации наблюдалась массовая приверженность Святому престолу, нередки были случаи публичных молебнов за римского папу.