Иоанн не был недоволен, что наконец обратились к нему. Пребывание в Люксембурге его не тяготило, но обрекало на бездействие. Перспектива отвоевать Чехию должна была его привлечь — ведь на сей раз ему предстояло самому руководить делом, без всяких наставников — архиепископов или вельмож империи: наносить добрые удары мечом и совершать красивые подвиги, о которых ему читали в рыцарских романах, пока он жил у себя в замке Люксембург. Возможно, на его решение повлияли и советы его дяди, архиепископа Трирского, не желавшего, чтобы Люксембургская династия утратила чешский трон. Поэтому Иоанн ответил Петру Житавскому:
— Ступай и скажи королеве, что я немедля вернусь. Если ничто не помешает, я буду у нее на Мартынов день.
Иоанн выполнил свое обещание: в Локет он прибыл 10 ноября 1317 г. с двумя сотнями рыцарей с Рейна. Пятнадцать месяцев отсутствия в королевстве, казалось, вернули ему популярность. Большая часть населения приняла его как спасителя, надеясь, что его приезд положит конец их страданиям. Поздравить его с прибытием явились высокопоставленные лица: епископ Пражский, готовый встретить его в столице, а также Билем из Вальдека. Возвращение Иоанна к себе в королевство стало выглядеть триумфальным шествием. Казалось, что он создает вокруг себя атмосферу единодушия.
Но многие, желая стать ему полезными, щедро давали ему советы, притом противоречивые: кто рекомендовал ему изгнать противников, кто, наоборот, отослать обратно маленький отряд, который он привел из Люксембурга — всю его охрану, и довериться местным рыцарям. Иоанн намеревался начать с покорения противников, считая, что очередь милосердия наступит позже. Стало быть, некоторые обманулись в своих ожиданиях.
Восемнадцатого ноября Елизавета и Иоанн вступили в Прагу. Тут же чехов ждало новое разочарование: когда некоторые из них предложили свою службу, Иоанн ее отверг и стал раздавать коронные посты и должности рейнским рыцарям из своей свиты. Именно так в 1310 г. поступил Петр Аспельтский, и, видимо, это было не худшим решением, коль скоро после этого страна на четыре года успокоилась.
Хотя уже началась настоящая зима, Иоанн хотел воспользоваться дезорганизацией противника, чтобы ударить неожиданно. Через шесть дней после вступления в Прагу он со своей маленькой армией выступил в поход. Он добился первого успеха, захватив несколько замков, принадлежавших мятежникам. Решив развить этот успех, Иоанн организовал карательную экспедицию против некоего Вилема из Ландштейна[57], разорив все его владения. Родственником этого Вилема был Петр из Рожмберка, один из вождей партии магнатов, однако пока державшийся в стороне от конфликта. Он вступился за него перед Иоанном и просил о милости к родичу. Иоанн отказал. Это было ошибкой: владетель Рожмберка порвал с королем и вступил в сношения с повстанцами.
Не придавая большого значения этой измене, Иоанн продолжил свои карательные экспедиции. Он вторгся в Моравию. Вместе с королевой он поселился в Брно и, базируясь там, опустошал окрестности Будеёвице.
Население страны не для того с восторгом встретило короля, чтобы гражданская война разгорелась с новой силой. Теперь народ возненавидел Иоанна так же неистово, как раньше приветствовал его. Поведение короля казалось его подданным столь далеким от правильной политики и столь необдуманным, диктуемым лишь жаждой мести, что они распространяли самые нелепые слухи — например, якобы Иоанн намерен отобрать у всех феодалов Чехии и Моравии их земли и лены.
Если народ начинал ненавидеть Иоанна, то бароны, с полным основанием считая, что гнев короля грозит непосредственно им, решили объединиться и организовать более серьезный заговор; владетелям Липы и Рожмберка удалось втянуть в свою коалицию Вилема из Вальдека, остававшегося до тех пор одной из последних опор трона. Хуже всего было то, что мятежники вступили в сношения с герцогом Австрийским Фридрихом Красивым и подписали с ним соглашение, предусматривающее, что, если Иоанн будет все так же отказываться от переговоров с ними, они проведут новые выборы. Таким образом, Иоанна могли в конечном счете лишить трона за непримиримость, поступив так же, как с Генрихом Каринтийским.
В феврале 1318 г. знать королевства собралась на большую ассамблею. Ее участники дали клятву забыть все ссоры друг с другом, чтобы отстоять свои права и привилегии. Таким образом, Иоанн, необдуманно поддержав Елизавету против владетеля Липы и его сторонников, добился объединения всей знати, направленного против него самого.
Владетель Липы созвал всех баронов с их рыцарями в Моравию. К ним присоединились отряды из Австрии и Венгрии. Индржих неожиданно пошел к Брно, где находилась королевская чета. Вступив в город, он во всеуслышание возгласил, что ищет только мира и согласия. Иоанн, не имея возможности оказать какое-либо сопротивление, окруженный врагами, был вынужден заявить, что готов начать переговоры с повстанцами и обещает даровать им прощение.
Переговоры Иоанн вел с ножом у горла и, естественно, не был искренен. После этой первой стадии переговоры быстро зашли в тупик по двум причинам: с одной стороны, Иоанн, у которого не было денег, отказывался платить компенсацию в пятьдесят тысяч марок, которую бароны требовали для своих собратьев, чьи лены подверглись разорению; с другой стороны, участники коалиции хотели, чтобы договор о примирении распространялся и на герцога Австрийского, с которым они в октябре 1317 г. заключили соглашение, что для Иоанна было абсолютно невозможно, поскольку он только что вступил с Людовиком Баварским в союз, направленный против того же Фридриха Красивого. Впрочем, именно этот союз, который, казалось, исключал согласие, даст возможность разрешить конфликт.
Несмотря на все отвращение, которое король Чехии и герцог Верхней Баварии питали друг к другу, они были вынуждены координировать свои политические и военные действия. Испытывая различные чувства во всем остальном, они одинаково относились к Габсбургам, которых могли сдерживать лишь вместе. Видимо, Виттельсбах и Люксембург в равной мере ощущали угрозу со стороны австрийцев, раз они решили противопоставить тем единый фронт, и всякий раз, когда этот фронт разваливался, главной задачей архиепископов Трирского и Майнцского было воссоздать его. А как раз в этот период, когда Иоанн потерпел поражение от своих подданных, вошедших в сношения с Веной, Людовика Баварского тревожило, что Фридрих Красивый, восстановив силы после поражений при Моргартене и Эсслингене, возвращается к прежней политике вооруженного проникновения в Южную Германию.
Теперь Иоанн прекратил кампанию против чешских феодалов. В конце февраля он смог вернуться вместе с королевой в Прагу, где пробыл какой-нибудь месяц и отправился в Хеб, чтобы встретиться с Людовиком Баварским. Королева последовала за ним, но по дороге на нее напал Вилем из Вальдека, который захватил в плен ее охрану, правда, Елизавете удалось уйти. Иоанн оставлял королевство в состоянии полной анархии.
Вероятно, Людовик Баварский пригласил Иоанна встретиться в Хебе по совету Петра Аспельтского. Два государя вели переговоры в этом городе пять дней. Королева Елизавета, не без труда ускользнувшая из ловушки, расставленной Вилемом из Вальдека, приехала сюда же и подключилась к обсуждениям. Суверены не зафиксировали своих решений в письменном виде. Вероятно, они обязались оказывать друг другу взаимную помощь против врагов. Иоанн не мог делать громких заявлений, потому что уже не был хозяином у себя в королевстве.
Однако Людовик Баварский не имел намерения вступать в Чехию, чтобы воевать с тамошней знатью. Он лишь хотел, как в свое время архиепископы, в качестве арбитра способствовать примирению между королем и королевой, с одной стороны, и их подданными — с другой.
Сначала он договорился о трехнедельном примирении, на которое согласился Вилем из Вальдека, а потом и Петр из Рожмберка, осаждавший Будеёвице. Потом он пригласил на Пасху 1318 г. в Домажлице (по-немецки — Таус), городок на баварской границе, короля, королеву и представителей мятежных баронов. Там-то и состоялось то, что историки обычно называют Домажлицким примирением: знать прервала союз с Габсбургом — именно на этом больше всего настаивал император — и вновь присягнула на верность Иоанну и Елизавете. Со своей стороны король забывал все их провинности, обязывался уволить своих рейнских рыцарей и отныне выбирать себе основных советников из числа местных уроженцев. В знак доброй воли он даровал Индржиху из Липы должность камергера, дававшую тому реальную власть над всем королевством, а владетелю Вальдека — должность маршала Чехии. Тем не менее, хоть и передав должности высших сановников королевства чешским магнатам, Иоанн оставил при себе ряд иностранных советников, в частности, Ульриха фон Ханау[58] и Хартмана фон Кроненбурга. Коль скоро о ресурсах короны в тексте не сказано ничего, видимо, Иоанн сохранил за собой те доходы, что причитались ему в соответствии с компромиссом 1316 г.
Удовлетворенный успехом своего посредничества, Людовик Баварский отбыл к себе в герцогство. Что до Иоанна, тот испытывал смешанные чувства. Репрессии, предпринятые им, обернулись для него конфузом; прежде он воспринимал Людовика Баварского скорее как своего должника, а теперь ситуация переменилась и уже император мог изображать из себя его покровителя. Во всем, что касалось внутренней политики, он попал под опеку баронов, и они могли использовать свою власть, чтобы избавляться от личных врагов. Так, владетели Липы и Вальдека велели бросить в тюрьму канцлера Генриха фон Шёнбурга, уроженца Тюрингии, одного из главных советников королевы, который стал каноником Вышеградской церкви. Он был освобожден лишь после выплаты крупного выкупа.
В этих обстоятельствах Иоанн выказал гибкость характера. Он полностью изменил свое поведение и политику. Поскольку царствовать наперекор знати было невозможно, теперь он решил сговориться с ней. Пусть она правит, а он будет царствовать. На двадцать втором году Иоанн сделал вывод, что не хочет провести всю жизнь в борьбе с собственными подданными. Прежде он некоторое время поддерживал политику своей жены Елизаветы, направленную против баронов. Теперь он намеревался в какой-то мере отречься от традиций Вацлавов и править почти как конституционный монарх. После того, как знать перестала мешать ему распоряжаться доходами короны, он согласился уступить ей такую мелочь, как управление королевством. Таковы были условия сделки. Согласиться занять эту разумную позицию ему очень помог тот факт, что в качестве графа Люксембургского он был абсолютным правителем Люксембурга. Он мог отказаться от своих прерогатив в части