лось даже, что Карл Красивый может стать императором без выборов — новшество неслыханное. Если Папа просто назначит Карла императором, Леопольд обещал его поддержать. При таком раскладе римский король оказывался просто высокопоставленным служащим курии. Это был бы триумф Папы. Подразумевалось также, что король Франции заручился поддержкой Иоанна XXII, который, все больше понимая, что неспособен справиться с Людовиком Баварским, признает, что Церкви нужен покровитель, новый Константин или новый Карл Великий, какового она и обретет в лице французского короля.
В обмен за обязательства, принятые Леопольдом Австрийским, Карл IV обещал последнему выплачивать до освобождения его брата Фридриха по восемь тысяч турских ливров в год плюс предвыборные расходы — двадцать тысяч марок, и эта сумма еще возрастет, если дело не ограничится простым папским назначением. Наконец, если Карл будет избран, австрийским герцогам сверх того было бы выплачено тридцать тысяч марок, а гарантией этой выплаты стала бы уступка городов на границах владений Леопольда: Констанца, Санкт-Галлена, Цюриха, Мюльхаузена, Базеля… Договор был заключен на два года.
Иоанн XXII открыто принял сторону Карла IV. Он счел императорский престол вакантным; он изъявил готовность облечь короля титулом императора. Однако сам Карл предпочел бы избрание в установленном порядке. Он мог на это надеяться: Габсбурги имели влияние на архиепископов Кельнского и Майнцского, возможно, на Пфальц и герцога Саксонского. Карл IV сохранял добрые отношения с Люксембургами — королем Чехии и архиепископом Трирским. Он несомненно рассчитывал привлечь их на свою сторону. Похоже, Иоанн в 1324 г., покидая Францию, не показал всего разочарования, вызванного отношением короля к его попыткам взять власть в империи. Надо полагать, у короля Франции остались некоторые иллюзии в отношении симпатий шурина. Он начал зондировать намерения Иоанна.
Тот был столь же в малой степени сторонником французского короля, как и Людовика Баварского. Если бы Карл IV стал императором, то графу Люксембургу и королю Чехии осталась бы роль политического сателлита Франции. Он уже наткнулся на сопротивление последней своим притязаниям на Верден, а может, и на Мец. Вероятно, не желая оказывать поддержки Людовику, к которому он имел немало претензий, Иоанн достаточно уклончиво ответил также и на предложения Леопольда Австрийского или короля Франции. Он решил занять выжидательную позицию.
Недостаток согласия между своими врагами лучше всех сумел использовать Людовик Баварский. Ни в чем не изменив своей позиции по отношению к Иоанну XXII (именно тогда он благосклонно принял при своем дворе заклятых врагов Папы — Иоанна Яндунского и Марсилия Падуанского, авторов трактата «Защитник мира», в котором они объявляли себя сторонниками верховенства императорской власти и ее абсолютной независимости от папства), он пошел с главного козыря, который у него оставался на руках, — речь идет о его пленнике Фридрихе Красивом. Тринадцатого марта 1325 г. Людовик посетил его в тюрьме и предложил свободу в обмен на отказ от прав на империю.
Тем временем дело Карла Красивого не продвигалось. Несмотря на обращения Папы к архиепископам Майнцскому и Кельнскому, немцы явно не проявляли желания видеть своим императором Капетинга. Австрийские герцоги Генрих, Оттон и Альбрехт не пошли за своим братом Леопольдом. Даже похоже, как ни странно, что это они подтолкнули Иоанна Чешского и его дядю Балдуина выказать открытое неприятие кандидатуры французского короля.
Однако это вовсе не значит, что положение Людовика Баварского было прочным. Объявив, что не поможет Карлу IV, Иоанн Чешский также не делал ничего, что укрепило бы позиции Баварца. Тот, отлученный Иоанном XXII, вновь вынужденный считаться с освобожденным им Фридрихом Красивым, пошел на уступки. Пятого сентября 1325 г. в Мюнхене он предложил Фридриху разделить с ним управление империей, но курфюрсты этому воспротивились. Наконец 3 января 1326 г. Людовик, сославшись на то, что Иоанн XXII его не утвердил, отрекся от германского трона, оставив за собой титулы римского короля и короля Италии.
Вследствие этого предложения о совместном правлении, а также ряда договоров, заключенных между Фридрихом Красивым и Людовиком Баварским, ситуация запуталась еще больше. После примирения Австрийцев с Людовиком король Карл Французский, несмотря на поддержку Папы, практически утратил шансы занять императорский трон. К тому же он втянулся в войну в Аквитании, и ему уже недоставало времени заниматься германскими делами. У Иоанна Люксембурга больше не было причин сторониться французского двора, тем более что там готовились большие празднества по случаю коронации новой королевы, Жанны д'Эврё, двоюродной сестры короля, на которой тот женился в августе 1324 г. (это был его третий брак). Иоанн приехал в Париж на эту церемонию 11 мая 1325 г., на Пятидесятницу. Здесь, кроме французских сеньоров, присутствовала и Изабелла, королева Англии, дочь Филиппа Красивого, которая только что бежала в родную страну от деспотизма своего супруга Эдуарда II и теперь с наслаждением демонстративно изменяла мужу при дворе брата. При ней был ее сын, будущий Эдуард III.
Если в этот раз между Иоанном Люксембургом и Карлом IV шла речь о политике, то мы не знаем, что при этом говорилось. То ли Людовик Баварский поручил Иоанну выяснить настроение короля Франции и попытаться воздействовать через него на Папу, то ли Иоанн обсуждал лишь собственные дела? Первая гипотеза не лишена вероятности. Едва покинув Францию, Иоанн встретился с Людовиком Баварским — в Каубе, в княжестве Гессен, несомненно, в живописном замке XIV в., воздвигнутом здесь на рейнском острове, а потом еще раз в Безеле. В отношении их переговоров нам тоже остается лишь строить гипотезы. Возможно, Людовик, отправляясь в Италию, хотел получить со стороны Иоанна определенные гарантии. И граф Люксембург развеял его опасения, коль скоро через некоторое время тот выехал в Тренто. В критические моменты старый альянс Бавария — Люксембург вновь обретал некоторую прочность, поскольку в неприятии всех остальных кандидатов Людовик и Иоанн были заодно. После этой встречи король Чехии вернулся в Люксембург, где пробыл недолго и в ноябре 1326 г. вновь уехал в свое королевство.
Чехия была казной Иоанна; именно из этой богатой страны он в основном извлекал деньги, необходимые для того образа жизни, который вел. В каждый свой приезд он с согласия знати собирал немалые налоги с горожан и церкви. Так что чешскому народу дозволялось видеть своего суверена, лишь когда тот нуждался в деньгах. Десятина, наложенная на духовенство с дозволения Папы, была очень непопулярна. Иоанн стал искать способ заплатить кредиторам, не прибегая к непосредственному обложению подданных. Для этого он решил обратиться к приему, уже несколько раз применявшемуся королями Франции и всегда представлявшему большой соблазн для правителей, попавших в очень стесненные обстоятельства, — девальвации. Во время наездов во Францию Иоанн научился, как действовать в таких обстоятельствах: когда у короля нет денег, он принимает решение заменить золотые и серебряные монеты другими, меньшего достоинства и отчеканенными заново, а разница в стоимости идет в сундуки суверена. Однако переход от металлической монеты к счетной был операцией довольно деликатной. Иоанн, не претендовавший на глубокие познания в финансовой сфере, — он умел лишь тратить деньги, — обратился к помощи практиков. Специалистами по девальвации и обращению денег были в основном итальянцы, которых называли родовым именем «ломбардцы», даже если в строгом смысле слова они не были выходцами из Ломбардии. Именно к флорентийским ломбардцам и обратился Иоанн. Он доверил им надзор за чеканкой монеты и по их совету разрешил уменьшить достоинство серебряного гроша[97].
Однако реорганизация финансов стала не единственным поприщем, где он развернул активную деятельность. Он везде искал возможностей расширить пределы своего королевства Чехии. Не отказываясь от притязаний на Польшу, хотя Владислав Локетек укрепился там довольно прочно, Иоанн вновь нацелился на Силезию. Эта провинция, где уже сменилось несколько князей из династии Пястов, номинально входила в состав Польши. Но Иоанн пытался втянуть ее в сферу влияния Чехии. Князья Опавский и Яворский уже поддерживали довольно стабильные отношения с Прагой — Болеслав и Генрих оказались свояками Иоанна Чешского; первый даже признал сюзеренитет пражского суверена и во время гражданской войны в Чехии показал себя одним из вернейших союзников Иоанна.
Силезия была ристалищем для борьбы двух партий, одна из которых желала присоединения к Чехии, другая — сохранения вассальных уз по отношению к Польше. Иоанн при поддержке свояков решил поддержать первую партию и применить силу ради ее торжества. Посредством активной дипломатической кампании он подготовился к военным операциям. В Чехии Иоанн принял у себя князя Генриха Вроцлавского[98], которому в обмен на оммаж и признание вассального положения отдал графство Клодзко и ренту в тысячу марок из казны.
В феврале 1327 г. вместо того, чтобы оказать сопротивление Иоанну, идущему на их страну, князья Верхней Силезии, то есть владетели Дечина, Фалькенберга, Козле, Рацибужа, Освенцима и Ополе, последовали примеру князя Вроцлавского и принесли оммаж чешскому королю. Тогда же Иоанн выехал из Брно с довольно сильной армией и вступил в Силезию. Переход через Верхнюю Силезию затруднений не вызвал — Иоанну оставалось лишь принимать изъявления покорности со стороны князей. Но этими успехами он не удовольствовался и направился на Краков, столицу Локетка, готовый потребовать корону, принадлежавшую его тестю.
В это время произошло вмешательство извне, заставившее Иоанна повернуть назад. Король Венгрии — хранивший спокойствие, пока чешский король ограничивался Силезией, — женатый на дочери короля Польши и связанный с последним договором о дружбе, теперь однозначно заявил Иоанну, что не потерпит похода чехов на территорию собственно Польши. Король Чехии побоялся, что противостоять обоим королям вместе не сможет. Не отказываясь от титула суверена Польши, он начал переговоры с Карлом Робертом Венгерским. Он подписал с ним довольно выгодный для того договор, где отказывался от экспедиции на Краков, и этот договор подкреплялся проектом брака между сыном Карла Роберта, Владиславом, и дочерью Иоанна Анной — той из двойняшек, что была еще жива (вторая некоторое время назад умерла). Впрочем, брак не состоялся, — юному Владиславу оставалось жить недолго.