В колофоне есть перекличка с новозаветным рассказом о том, как апостолы Иоанн и Петр отправились к могиле Христа с мыслью спуститься в нее. Но Петр, коснувшись гроба спасителя, решил, что его предначертание — распространять христианство. Так и Шеффер, без ложной скромности уподобляя себя апостолам, говорит о своем желании отдать жизнь распространению и совершенствованию искусства книгопечатания.
В послесловии к «Институциям» Шеффер первый и единственный раз говорит о двух Иоганнах; впоследствии он будет прославлять одного лишь Фуста. Видимо, недавняя кончина Иоганна Гутенберга потрясла его бывшего ученика, и он решил воздать должное великому человеку, хотя и поставил его на одну доску с безжалостным кредитором — Фустом.
Второй источник, рассказывающий о заслугах Шеффера, также восходит к нему самому. Это сообщение аббата Иоганна Тритемия, который в составленных им в 1513 г. «Анналах монастыря Гиршау» писал о событиях, датированных 1450 г.: «В это время в Майнце, а не в Италии, как об этом некоторые ошибочно сообщают, было найдено чудесное и ранее неизвестное искусство набирать отдельные буквы и печатать ими книги. Изобрел это искусство Иоганн Гутенбергер, горожанин Майнца, который, когда он истратил почти все свое состояние на создание этого искусства и столкнулся с серьезными трудностями как в этом, так и в других предприятиях и очень близко стоял к тому, чтобы отчаяться в успехе всего своего дела, наконец при совете и с помощью займа, которые ему предоставил Иоганн Фуст, также горожанин Майнца, исполнил начатое дело. Таким образом, они прежде всего напечатали словарь, известный под именем, Католикон», потом они начертали последовательность букв на деревянных досках и составили вместе формы. Однако этими формами они не могли ничего другого напечатать, так как буквы нельзя было отделить от досок и они не были подвижными, но, как говорилось выше, были выгравированы. После этого изобретения последовали другие, не менее искусные. Они изобрели искусство и способ отливать формы всех букв латинского алфавита, назвав эти формы матрицами, с помощью которых они снова отливали медные или оловянные, пригодные для любой печати буквы, которые раньше гравировали вручную. И, как я слышал примерно 30 лет назад из уст Петера Шеффера из Гернсгейма, майнцского горожанина и зятя первого изобретателя искусства, книгопечатание, в начале его изобретения, столкнулось с тяжелыми трудностями. Так, когда они решили напечатать Библию, они затратили более 4000 гульденов, напечатав всего три тетради книги. Упомянутый Шеффер, тогда ученик, а затем муж дочери первого изобретателя Иоганна Фуста, имевший умную и глубокомысленную голову, предложил более легкий способ отливать литеры и усовершенствовал искусство, сделав его таким, каким оно является сейчас. И эти трое одно время сохраняли искусство и способ печатания тайным — до тех пор, пока другие ученики, без их участия, не освоили этого искусства самостоятельно и не перенесли его первоначально в Страсбург, а затем и к другим народам. Сказанного достаточно, чтобы понять, что первыми изобретателями чудесного искусства книгопечатания были горожане Майнца. Первые изобретатели жили в Майнце в доме «цум Юнген», который и до сего дня называется «Печатным домом»[190].
«Анналы монастыря Гиршау» были опубликованы впервые в 1690 г. в Сент-Галлене — много лет спустя после смерти аббата Иоганна Тритемия. Сообщение Тритемия об изобретении книгопечатания многократно цитировалось и толковалось, причем комментаторы в первую очередь обращали внимание на различные несообразности. Карл Фаульман, который перевел текст сообщения на немецкий язык, писал о том, что «Католикон» напечатан лишь в 1460 г. и не может быть признан первой книгой[191]. Известны и более ранние датированные издания, например «Псалтырь» 1457 г. Указывал Фаульман и на то, что «Католикон» (отпечатан не с цельных деревянных досок, а с наборной формы. Впрочем, последние исследования показали, что какая-то доля истины в утверждении Тритемия есть. «Католикон» напечатан совсем не так, как другие ранние майнцские издания.
Трудно, конечно, ожидать от Тритемия технически правильного описания полиграфического процесса и тех усовершенствований, которые были внесены в него Петером Шеффером. Но сбрасывать это свидетельство со счета не приходится.
Иоганн Ментелин
С Фустом и Шеффером как с претендентами на честь считаться изобретателями книгопечатания дело вроде бы обстоит просто. Истоки претензий в непомерном честолюбии потомков, и прежде всего Иоганна Шеффера — внука Иоганна Фуста и сына Петера Шеффера. Иоганн, как уже говорилось, неоднократно заявлял о первенстве своего деда и отца.
О приоритете своего отца не раз писал и сын другого ученика изобретателя книгопечатания — Иоганн Ментелин. Он происходил из Эльзаса и 17 апреля 1447 г. стал горожанином Страсбурга[192]. Ментелин проходил школу у Гутенберга, скорее всего, в начале 50-х годов. В 1458 г., еще при жизни учителя, он открыл типографию в Страсбурге. Событие это не прошло незамеченным. Итальянский хронист Иоанн Филипп де Лигнамине в «Хронике», увидевшей свет в Риме в 1474 г., под 1458 г. поместил известие об изобретении книгопечатания, назвав в этой связи три имени: «Якоба (?) по прозвищу Гутенберг, родом из Страсбурга», Фуста и Иоганна Ментелина из Страсбурга[193]. Сообщение содержит интересную количественную характеристику. Изобретатели, по словам Иоганна Филиппа де Лигнамине, «с помощью металлических форм печатали ежедневно по 300 листов».
Иоганн Ментелин проработал в Страсбурге более 20 лет и выпустил много книг, среди которых латинская Библия 1460 г., первая Библия на немецком языке 1466 г., сочинения Вергилия, Теренция, Валерия Максима, «Парцифаль» и «Титурель» поэта-миннезингера XII–XIII вв. Вольфрама фон Эшенбаха. Ни в одном из изданий, снабженных колофонами и выходными сведениями, Ментелин никогда не именовал себя изобретателем книгопечатания. Сделал это впервые его внук Иоганн Шотт, который в издании Птолемея, выпущенном в 1520 г., поместил герб Ментелина, сопроводив его подписью: «первый изобретатель книгопечатания». Аналогичные утверждения можно найти и в других изданиях Шотта.
Иоганн Шотт был сыном Мартина Шотта, женившегося на дочери Ментилина, и вместе с его вторым зятем Адольфом Рушем, унаследовал книжное дело первого страсбургского печатника. Читатель наверно помнит имя сапожника Клауса Шотта, с которым Гутенберг судился в Страсбурге. Н. В. Варбанец недавно высказала предположение, что сапожник был «предком страсбургских типографов Шоттов» и что «грубая клевета на Гутенберга, шедшая от созидателей ментелиновской версии… месть за родовую обиду»[194]. Гипотеза, на наш взгляд, страдает излишней прямолинейностью, хотя созданная Иоганном Шоттом легенда действительно пустила в Страсбурге глубокие корни и постепенно стала обрастать дополнительными подробностями. В страсбургской «Хронике» Даниеля Шпеклина (ум. 1586) имеется рассказ о том, как «неверный рыцарь Иоганн Генсфляйш» выведал у изобретателя книгопечатания Иоганна Ментелина тайну его искусства, бежал в Майнц и здесь с помощью богатого человека по имени Гутенберг начал печатать книги. Ментелин был так опечален этим поступком, что умер с горя. Генсфляйша же в наказание ослепили по приговору суда[195].
Похожую легенду рассказывал и Адриан де Йонге, но в ней роль обкраденного изобретателя играл Лауренс Янсзон Костер. С легендой этой читатель знаком. Но следует назвать и имя второстепенного итальянского писателя Памфилио Кастальди, который в 70-х годах XV в. печатал книги в Милане и Венеции. Францисканский монах Антонио Кабруцци, живший в XVII в., объявил Кастальди изобретателем книгопечатания. Это великое событие он отнес к 1456 г., сообщив попутно, что ученик Кастальди, некий Фауст Комесбурго, выведав тайну изобретения, бежал в Майнц и основал там типографию.
Как видим, сюжет о краже был бродячим. Менялись в нем разве лишь имена.
Познакомимся еще с одним учеником Иоганна Гутенберга, которого также пытались объявить изобретателем книгопечатания.
Никола Жансон
В Парижской национальной библиотеке хранится рукопись под № 5524, которую относят ко временам короля Генриха II, т. е. к 1547–1559 гг. Но в ней можно найти копии и более древних документов. На обороте л. 152 и лицевой стороне л. 153 переписан ордонанс, или, иначе говоря, королевский указ, данный Карлом VII 4 октября 1458 г. Это тот самый французский король, который в 1429 г. 26 лет от роду был коронован в Реймсе; привела его на французский престол бесстрашная, но экзальтированная Жанна д’Арк. Орлеанская дева стала героиней Столетней войны, которую французы вели против захватчиков-англичан. Закончить войну Карлу VII привелось уже после гибели Жанны, сожженной на костре в Руане в 1431 г. Добившись капитуляции англичан в 1453 г., Карл VII получил возможность заниматься внутренними делами страны. Узнав об изобретении, сделанном в Майнце, он сразу же оценил его возможности. Так появился ордонанс, который для историков книгопечатания имеет непреходящее значение, — это первый документ, так сказать, со стороны, в котором названо имя Иоганна Гутенберга. В нем говорится:
«Дан 4 октября 1458 г. Его величество король узнал, что мессир Жан Гутенберг, шевалье, живущий в Майнце в Германии, делая опыты резьбы и изготовления изображений с помощью пуансонов, поведал свету о изобретении печатания с помощью пуансонов и литер.
Тогда его величество король, горя желанием узнать о столь ценном открытии, приказал начальнику своего монетного двора назвать ему людей, которые могли бы освоить упомянутый способ резьбы с помощью пуансонов, чтобы тайно послать в названное место, где бы они могли разузнать о помянутом способе, понять и изучить это искусство. Его величество был удовлетворен решением Никола Жансона предпринять указанное путешествие. [Жансон] был признан пригодным для того, чтобы познать это искусство и перенести в наше королевство; он стал бы тогда первым, кто начал заниматься книгопечатанием