[203]. 10 апреля 1461 г. Братство возбудило против Иоганна Гутенберга и его поручителя Мартина Брехтера иск в имперском суде в Роттвайле[204], требуя ареста неплательщиков и конфискации их имущества. Суд, видимо, не согласился с этим, ибо записи о расходах на повторное возбуждение иска встречаются в книгах Братства вплоть до 1474 г.[205]
Каждый год полагалось платить по 4 фунта динаров, или около 80 шиллингов (2 с небольшим гульдена). Долг был грошовым, Гутенберг конечно же мог уплатить его. Почему он не сделал этого и как избежал ареста? Ответить на эти вопросы пока невозможно.
21 июня 1457 г. Иоганн Гутенберг присутствовал в качестве свидетеля на составлении нотариального акта о том, что некий Петер Шлюсселъ из лежащего неподалеку от Майнца Боденгайма передал Генне Дилю свое имение с лугами и пашнями, поставив условием, чтобы Диль ежегодно передавал майнцскому монастырю св. Виктора 30 мальтеров пшеницы [206]. Мальтер — это мера объема сыпучих тел. В Кёльне в конце XV в. мальтер был равен 16 четвертям, или около 50 л. Составлял акт известный уже нам нотариус Ульрик Хельмаспергер. Тот факт, что Иоганн Гутенберг был привлечен в качестве свидетеля, говорит о его кредитоспособности и благополучии. Банкрота в свидетели не приглашали.
Другой довод сторонников версии о финансовом и моральном крахе Гутенберга: ни на одном из первопечатных изданий нет имени изобретателя. Первая точно датированная печатная книга — роскошная Псалтырь — увидела свет 15 августа 1457 г. В ее колофоне сказано, что она «совершена умением майнцского гражданина Иоганна Фуста и Петера Шеффера из Гернсгейма». Имя действительного изобретателя книгопечатания здесь не указано. Не обнаружим мы его ни в 42-строчной, ни в 36-строчной Библии, ни в многочисленных Донатах и календарях.
Некоторые исследователи считают, что тираж 42-строчной Библии был полностью отобран у Гутенберга Фустом. Так как основную работу над книгой выполнил Гутенберг, Фуст будто бы посовестился указывать на книге свое имя, а изобретателя называть не хотел. Что же касается мелких изданий, то Гутенберг и сам не желал подписывать их. Остается неясным, почему не указано имя типографа на таких объемных и представительных книгах, как 36-строчная Библия и «Католикон» 1460 г.
По мнению Н. В. Варбанец, «после колофона Псалтыри положение Гутенберга стало безвыходным: первое объявление об изобретении сделано, запоздалые притязания, если он не опирался на официальное засвидетельствование, вместо славы принесли бы ему репутацию самозванца» [207].
Рассуждать так — значит переносить в XV в. современные понятия о приоритете и об официальной регистрации изобретений. Между тем патентное право в самом первом приближении появляется лишь в XVI в. Шедевры рукописания большей частью были безымянными. Стремясь к тому, чтобы его издания ничем не отличались — по крайней мере в глазах массового потребителя — от рукописных книг, Гутенберг мог сознательно отказаться от идеи колофона и относиться к этой идее отрицательно. Важность атрибуции того или иного издания определенному типографу, очевидная для инкунабуловедов, для Гутенберга не имела никакой цены. Да и не только для Гутенберга! Вспомним, сколь большое количество изданий XV–XVI вв. является анонимным. Авторский приоритет в ту пору был не более чем фикцией. Альбрехт Дюрер, да и другие граверы свободно копировали сюжеты других мастеров, не опасаясь обвинения в плагиате. Издательские дома Шефферов и Ментелина-Шотта не думали о «репутации самозванца», объявляя своих родоначальников изобретателями книгопечатания.
Вопрос о приоритете и о праве собственности можно перенести и на шрифты. Историки книгопечатания делают далеко идущие выводы из факта принадлежности первопечатных шрифтов тому или иному типографу в последние годы жизни или сразу же после смерти изобретателя. Но ведь Гутенберг мог продать, подарить, уступить те или иные шрифты своим ученикам, оставаясь в то же самое время собственником комплекта пуансонов или матриц. Используя их, можно было в любой момент при сравнительно незначительных затратах изготовить новый комплект шрифта — точно такого же, какой был передан в другие руки.
Все это заставляет нас предположить, что и после процесса 1455 г. Гутенберг продолжал активную типографскую и издательскую деятельность. Если все же говорить о снижении активности, то это можно отнести разве на счет возраста изобретателя, по тем временам вполне солидного: ему было за шестьдесят.
О финансовой недееспособности или моральной подавленности, на наш взгляд, говорить не приходится.
После процесса 1455 г. в свет выходят многочисленные издания, набранные старейшим типографским шрифтом DK: так называемый «Турецкий календарь» на 1455 г., «Кровопускательный и слабительный календарь» на 1457 г., календарь «Цизианус» на 1457 г., «Турецкая булла» папы Каликста III 1456 г., список епархий католической церкви «Провинциале Романум» около 1456 г., Донаты… Этим же, но модифицированным шрифтом набрана знаменитая и очень редкая сейчас 36-строчная Библия.
Шрифт 42-строчной Библии Петер Шеффер стал широко употреблять лишь после смерти Иоганна Гутенберга. Это косвенно доказывает, что шрифт оставался в руках изобретателя. Известно большое количество Донатов, напечатанных этим шрифтом: 13 изданий 33-строчного Доната, 5 изданий 35-строчного, 9 изданий 26-строчного. Лишь в одном из них имеется подпись: «Петрус фон Гернсгейм в городе Майнце». О принадлежности Шефферу некоторых других свидетельствует использование в них инициалов из Псалтыри 1457 г. Большинство других могли быть напечатаны и Иоганном Гутенбергом.
Особую группу изданий составляют. «Католикон» 1460 г. и отпечатанные тем же шрифтом (или строками, отлитыми с тех же матриц) «Трактат» Матвея Краковского около 1460 г., «Трактат» Фомы Аквинского около 1460 г., индульгенции для монастыря Нойхаузен 1461–1462 гг. Мы склонны приписывать и эти издания Иоганну Гутенбергу.
В начале 60-х годов XV в. новое искусство — книгопечатание впервые было использовано в качестве оружия политической борьбы. Сила печатного слова в его оперативности и массовости. Проникающая всюду листовка делала свое дело лучше многочисленных агентов, агитировавших в пользу того или иного принципала на многолюдных площадях средневекового города.
18 июня 1459 г. архиепископом, а следовательно, и курфюрстом Майнца был избран Дитер фон Изенбург — человек, о котором шла молва защитника интересов немецкого духовенства против корыстолюбивых интересов римского папы. Влияние папской курии в ту пору в немецких государствах было сильным. Майнцский капитул избрал Дитера большинством всего лишь в один голос. За утверждение в должности следовало платить папе определенную мзду, причем немалую (20 650 гульденов). Дитер отказался сделать это.
20 августа 1461 г. папа Пий II выпускает буллу, которой объявляет избрание фон Изенбурга недействительным. Отстранение курфюрста было подтверждено и указом императора Фридриха III.
Новым курфюрстом провозгласили Адольфа фон Нассау, изворотливого и хитрого политика, убежденного сторонника римской курии. Дитер фон Изенбург отказался подчиниться. Дело дошло до вооруженной борьбы между низложенным курфюрстом и его удачливым соперником, получившей название «архиепископской войны». Серьезным козырем в политической игре был вольный город Майнц, который с 1244 г. пользовался самоуправлением и подчинялся непосредственно императору.
Большинство горожан симпатизировало Дитеру фон Изенбургу. Между тем верхушка патрициата, и прежде всего три городских бургомистра (в том числе и Якоб Фуст, брат Иоганна), поддерживала Адольфа фон Нассау. Среди 26 членов магистрата лишь пять были безусловными сторонниками Дитера. Активно агитировал в пользу фон Изенбурга доктор канонического права, воспитанник Кёльнского и Болонского университетов Конрад Хумери, близкий друг Иоганна Гутенберга. Под давлением цехов магистрат Майнца вынужден был заключить с Дитером соглашение о совместной обороне города. Адольф принял это как открытый вызов.
В ночь с 28 на 29 октября 1462 г. войска Адольфа фон Нассау ворвались в Майнц и после 10 часов кровопролитных уличных боев подавили сопротивление защитников города. Это была тяжелая ночь. Около 400 горожан пали на поле брани. Солдаты врывались в дома, убивали женщин и детей. Около 150 домов были подожжены и сгорели дотла. Солдаты ограбили лавки патрициев на городском рынке. Награбленные драгоценности, серебряную посуду на сумму 46 000 кельнских марок, деньги (в количестве 11 595 гульденов) свезли на соборную площадь и разделили между солдатней. Пострадали и монастыри: из них выгнали монахов и устроили там конюшни. 30 октября Адольф фон Нассау собрал оставшихся в живых 800 мужчин и объявил им свою волю — они должны немедленно покинуть город [208]. Исключение было сделано лишь для пекарей и некоторых других ремесленников.
В эти страшные октябрьские дни были разрушены и рбе майнцские типографий. Подмастерья из них разбрелись по свету, основывая типографии в разных городах Европы.
Среди источников, рассказывающих об «архиепископской войне» 1461–1463 гг., привлекает внимание «Майнцская хроника», известная в списке XVII в. В ней имеется следующее сообщение: «Тогда приказал Дитер фон Изенбург выпустить открытое письмо, в котором он объявлял свое отстранение незаконным. И много экземпляров письма было напечатано первым типографом Майнца Иоганном Гутенбергом, и их развешивали здесь и там в городах»