Леди Нинука замерла, тяжело дыша.
– Совершенно невиновен, но не может ничего доказать. Потому что для этого требуется алиби, а бедный глупый мальчишка рыцарствует и отказывается его раскрыть.
Леди Нинука решила, что, изобразив возмущенную девушку высоких моральных ценностей, она получит достаточно преимущества и заявила:
– На что вы намекаете?
Мисс Бэрроу засмеялась, все тем же милым тоном, как будто они разговаривали про шляпки.
– Я ни на что не намекаю, ваша светлость. Я открыто заявляю. Вы – алиби Габриэля Зорука. Пока, как все считают, он устраивал исчезновение ДеГарра и нападение на герра Майсснера, на самом деле он был… мне стоит воспользоваться эвфемизмом? Он составлял компанию вам в темное время суток. Думаю, так звучит достаточно галантно? Но я могу выразиться и более точно, если хотите.
Было очевидно, что леди Нинука этого вовсе не желает. Слегка пошатнувшись на пъедестале своего достоинства, она заявила:
– Мисс Бэрроу, это возмутительно. Вы клевещете на меня в присутствие свидетеля. Вы пожалеете, что порочите мое имя.
– Отнюдь. Вы ошибаетесь, причем по двум пунктам. Во-первых, вам следовало бы сказать наговариваете, а не клевещете – я не делала письменного заявления. А во-вторых, наговором это станет только в том случае, если я лгу. Но мы обе знаем, что это не так. Давайте не будем играть словами, леди Нинука. Человек в серьезной беде – все, что от вас требуется, рассказать правду, и расследование по-тихому направят в другое русло. Так ведь, герр Майсснер?
Каким-то образом Кабалу удалось не обернуться. Его так захватил разговор, что он на мгновение забыл, что находится здесь инкогнито.
– Конечно. Ваша светлость, мы не журналисты, которые только и ищут, как бы развлечь толпу. Да и не вращаемся в таких кругах. Мы просто хотим прояснить события прошлой ночи. Поиски напавшего на меня прекратились, так как капитан Штен полагает, что уже поймал преступника. – Он не стал говорить ей, что поиски возобновились, только не теперь, когда он мог сыграть на личных интересах Нинуки. – Если он ошибся, получается, настоящий убийца на свободе и разгуливает по коридорам. Мы понятия не имеем, почему напали на меня и было ли исчезновение месье ДеГарра на самом деле самоубийством; пока неясно, все ли планы реализовал преступник или преступница, какими бы они ни были. Все находящиеся на борту могут быть в опасности. – Он многозначительно взглянул на Нинуку. – Все.
Нинука задумалась. Затем сказала:
– В том, что вы говорите, ни грамма истины. Вы меня понимаете? У меня есть компаньонка, которая блюдет мою честь. Как, по-вашему, я могла бы вести эту нелепую распутную жизнь, на которую вы намекаете, под носом у мисс Амберслей? Разве она производит впечатление женщины, что допустит подобное?
Леони Бэрроу и глазом не моргнула. Она молчала, и Кабал догадался, что у нее нет ответа. А вот у него ответ был. Когда шок от того, что он должен стать очередной зарубкой на изголовье кровати, прошел, Кабал стал обдумывать события и разговоры в свете открывшихся сведений и пришел к некоторым выводам. Мисс Бэрроу, может, и превосходила его в том, что касалось вопросов человеческого мозга, но, когда дело доходило до чистых данных, ему не было равных в анализе.
– Нет, – признал он, довольный тем, что внес конкретику. – Не производит и не допустит. Но и вы не выглядите как женщина, страдающая бессонницей.
Мисс Бэрроу искоса глянула на Кабала. В ее взгляде промелькнуло нечто, похожее на удовлетворение и даже толику уважения. На миг Кабал обрадовался, как ребенок, но тут же напомнил себе, что эта самая женщина собиралась сдать его сенцианским властям следующим утром.
– Что вы несете? – возмутилась леди Нинука. Но хорохорилась она слабо, да и впустую.
– Вы не страдаете бессоницей. Вы притворяетесь, чтобы доктор прописывал вам сонные порошки. Их вы запасаете до тех пор, пока они не потребуются. Например, если излишне порядочная мисс Амберслей будет вам мешать.
Леди Нинука молча смотрела на сложенные на коленях руки в перчатках. Похоже, она поняла, что отрицать все просто неблагородно.
– Наконец-то, – сказала мисс Бэрроу. – Теперь мы можем двигаться дальше. Герр Майсснер проинформирует капитана, что нашелся свидетель, который может подтвердить, что герр Зорук прошлой ночью был далеко от каюты ДеГарра или вентиляционной шахты. Капитан спросит имя. – При этих словах леди Нинука слегка зарделась. – Герр Майсснер назовет его, но также подчеркнет, насколько важно соблюдать тайну. Капитан не дурак. Дальше него информация не просочится, а с герра Зорука снимут все подозрения и отпустят. Вам даже не придется принимать участие в этом разговоре, хотя скорее всего капитан нанесет вам визит, чтобы проверить факты. Возможно, он также захочет знать, почему вы не рассказали все ранее. – Голос мисс Бэрроу стал тверже. – Кстати, очень хороший вопрос, ответ на который хотела бы знать и я.
На несколько секунд воцарилась тишина.
– Я должна отвечать? – прошептала леди Нинука.
– Да, – подал голос Кабал. – Должны.
Она подняла глаза. От уверенной молодой женщины, какой Нинука была несколько минут назад, не осталось и следа. Теперь она с трудом выдерживала взгляды собеседников. Когда она, наконец, сумела найти слова, то произнесла лишь:
– Это было так романтично.
– Романтично? – переспросил Штен, когда Кабал отвел его в сторону и объяснил ситуацию.
– Не знаю, – признался Кабал. – Полагаю, сама идея, что мужчина готов расстаться со свободой, чтобы защитить ее честь, повергла леди Нинуку в шок, когда она поняла, что это происходит с ней, а не на страницах романа. – Он прокашлялся и добавил таинственным голосом: – Боюсь, юную леди объездили раньше срока.
– Боже мой, – ахнул капитан. Он покачал головой, но затем взял себя в руки. – Придется поговорить с ней, конечно, но сперва потолкую с Зоруком.
– Он ничего не скажет.
– Знаю-знаю, но, по крайней мере, мы дадим ему понять, что в курсе произошедшего и что его отпустят незамедлительно. У него груз упадет с плеч. Пойдемте, дорогой герр Майсснер. Сообщим несчастному кавалеру радостные новости.
Они двинулись по окутанному тишиной коридору в направлении временного жилища Зорука. По дороге Кабал заметил:
– Вижу, вы убрали пост охраны, капитан.
– Охраны? Это не военный корабль. Да и вы видели каюту: окон там нет, а замок достаточно прочный. Не думаю, что нам стоит опасаться, особенно в свете того, что герр Зорук невиновен.
Штен достал ключницу и собирался открыть дверь.
– Для корабля с таким количеством дверей, ключей немного, капитан, – оценил Кабал.
Штен выбрал один ключ из связки.
– Большинство из них от моего дома, – улыбнулся он. – Вот это универсальный ключ. – Он вставил его в замок и открыл дверь.
Кабал заглянул в открывшийся проем, коротко и горько выругался, и проскочил в каюту еще до того, как капитан успел убрать ладонь с ручки. Тут же в его руке сверкнул выкидной нож; когда он оказался рядом со свисающим телом Зорука, лезвие было уже открыто. На то, чтобы отцепить ремень Зорука от люстры или снять с его шеи, ушло бы слишком много времени, поэтому, вскочив на стол, Кабал полоснул по туго натянутой коже. Он всегда держал лезвие хорошо заточенным, что сейчас пришлось очень кстати. Ремень поддался, и тело Зорука рухнуло вниз, где его поймал Штен, сумевший оправиться от парализовавшего его шока, и медленно опустил на пол.
Кабал прощупал шею и запястье Зорука, но по остывшей коже заранее понял, что усилия тщетны и пульса нет. Он резко вскочил на ноги и гневно глянул на труп.
– Глупец! – выплюнул он. На миг Штен подумал, что Кабал обращается к нему, но затем сообразил, что тот разговаривает с мертвецом. – Дурак! Дурак! Дурак! Жизнь – драгоценный дар! Отказываться от него… И ради чего? Каких-то идиотских представлений о чести? Болван! Полнейший, невероятный. – Кабалу не хватило слов, и он принялся яростно расхаживать по комнате, тяжело дыша.
Штен присел на краешек стола и глядел на Зорука. Из-за того, что он долгого висел, тело сильно изменилось. Лицо потемнело и пошло пятнами, глаза выпучены, язык вывалился изо рта. В комнате воняло: умирая, Зорук опорожнил кишечник.
– Это путешествие проклято, – пробормотал он. – Никогда о подобном не слышал. Исчезновение, покушение на убийство, самоубийство. Мы не можем рассказать об этом остальным пассажирам, пока не можем. Женщин охватит паника, а когда на борт поднимутся сенцианцы. – Он покачал головой. – До тех пор мы должны сохранить все в тайне. Что творится на борту моего корабля, герр Майсснер?
Кабал прекратил расхаживать и посмотрел на тело. Штен подметил, что при виде жуткого зрелища его спутник даже не поморщился. Конечно, у госслужащих вместо крови течет ледяная вода, но даже их хладнокровию должен быть предел.
– Убийство, попытка убийства и самоубийство. Я в этом уверен. Сомневаюсь, что мы когда-либо снова увидим месье ДеГарра. – Кабал потер рукой подбородок и задумался. – Возможно, два убийства.
Штен сурово взглянул на него:
– Что?
– Насколько безопасно в этой комнате, капитан? У дверей не было охранника – войти и прикончить Зорука мог кто угодно.
– Дверь была заперта!
– А как же универсальные ключи?
– Их всего три. У первого помощника, у начальника хозчасти и у меня. Свой я не выпускал ни на минуту с того момента, как взошел на борт, и могу гарантировать, что начальник хозчасти и первый помощник ровно то же скажут про свои ключи. Владеть универсальным ключом – серьезная ответственность, герр Майсснер. Могу вас заверить, что их не оставляли без присмотра. Что же касается личностей первого помощника Вейдта и завхоза Йоханссона, я им доверю свою жизнь. Если только, – Штен нахмурился, – вы и меня не подозреваете.
– Подозреваю, капитан, но исключительно ради полноты картины – точно так же вам стоит подозревать меня. Что же касается реальных подозреваемых… У нас был лишь Зорук, да и то лишь из-за пореза на запястье. Мы не знаем ни мотивов, ни средств, ни возможностей, и они продолжают ускользать от нас. – Тут Кабала осенило. – Скажите, капитан, вы закончили проверять остальных на предмет ранения?