Но я покажу, как и боги и люди
880 Изменою брачное ложе покрыли.
Тебе при солнечном свете
О сын Латои, тебе
Упреки, о нежный певец!
С твоей семиструнною лирой,
Где рога бездушье стонет
Вслед за звонами гимна…[53]
В сиянье волос золотистых
Ты ко мне подошел, когда
890 Я цветы золотые в подол,
Обрывая, сбирала и грудь
Мне они щекотали…
Стан мой белые руки обвили твои,
И звала я: "О мать моя, мать!"
Но в пещеру меня ты увлек
И позором на радость Киприде покрыл…
Я дала тебе сына, несчастная мать…
Но из страха родимой в вертепе,
Где я ложе с тобою делила,
Где связал, ненавистный,
900 Ты меня ненавистным ярмом[54],
Был ребенок покинут, увы!..
Где теперь он? Кровавые клювы
Растащили его на пиру…
Это сын твой. А ты, бездушный,
На кифаре слагаешь так нежно
Нам в усладу пэаны…
Оге!..
Сын Латоны[55], тебе моя речь!
Твой треножник средину земли
910 Покрывает, из золота слит.
И оттуда по жребию нам
Ты, вещая, роняешь слова…
Пусть мой голос в ушах у тебя
Отдается, о низкий любовник!
Ты у мужа не брал ничего
И даешь ему сына в чертог…
А твой сын, моя плоть, где он, где?
Он расхищен пернатыми в поле
Из моих материнских пеленок…
Ненавидит, о Феб, тебя Делос[56],
Зелень лавра тебя ненавидит,
920 C нежнолистою пальмой свиваясь,
Где тобою, плодом Дня
Славным, ложе Латои сияло…
Сокровища несчастий! Сколько их,
И все они открылись… Слез-то, слез-то!
О дочь, в лицо твое не нагляжусь
И плача полно сердце… Вне себя я…
Я вычерпал волну беды, и вот
Меня с кормы вторая поднимает…
От слов твоих. Едва я принял груз
Несчастий настоящих, уж для новых
930 Ты открываешь гавань… Что сказать
Решилась ты? В чем обвиняешь Феба?
О сыне-то каком ты говоришь,
Что будто родила, и где ж он брошен
Зверям для погребенья? Объясни.
Мне стыдно, но не потаю я, старец.
А я тебя сумею поддержать.
Кекроповы тебе известны ль скалы?
Где Пан алтарь имеет? Знаю их.
Ужасный там свершился поединок.
940 Какой? Готовы слезы на ответ.
Плачевный брак мой и насильный с Фебом.
Предчувствовал, скажи мне, не его ль?
Не знаю. Коль его — ты не ошибся.
Украдкой стон недуг твой выдавал.
Да, это было то, о чем ты слышишь.
Но как же брак могла ты утаить?
Я родила. Прими слова с терпеньем.
Где ж и при ком? Иль мучилась одна?
Одна — и там, где сочеталась с богом.
950 Где ж сын?.. С тех пор уж не бездетна ты…
Пропал. Зверям мой мальчик брошен, старец.
Пропал? А Феб? Иль, низкий, не помог?
Нет, не помог. Сын вырос в преисподней.
Но кто ж дитя-то бросил… Ведь не ты ж?
Я, в темноте завив его в мой пеплос.
И ни одна душа не знала, дочь?
Никто, старик. Несчастие и тайна.
Как из пещеры ты могла уйти?
Как? Жалобы твердя и плача горько.
Увы!
960 Преступна ты была, преступней — бог…
Когда б ты видел: он ко мне тянулся…
Он грудь искал иль на руки хотел?
Он грудь искал, где не был мной отвергнут…
Как вздумалось тебе расстаться с ним?
Я думала, что бог спасет малютку.
О, на тебя какая буря зол!
Старик, зачем покрылся ты и плачешь?
Отца и дочь злосчастных вижу я.
Таков удел людей. Ничто не прочно.
970 А все ж, дитя, мы плакать подождем.
Но делать нам, что делать, я не вижу.
Твой первый был обидчик бог — плати…
Пауза.
Где ж силы взять мне, смертной, против бога?
Святилище Гадателя спали.
Боюсь, и то не через край ли бедствий…
Тогда дерзни по силам, жертва — муж.
За прошлое мне свято ложе Ксуфа.
Ну что ж. Тогда ребенка… Тоже враг.
Убить… Но как? Удастся ль? Я б желала.
980 Мечи раздай охранникам своим.
Да хоть сейчас. Но где ж расправа будет?
Друзей в шатре священном он поит.
Убийства-то не скроешь… Раб не струсит?
Эх, дух твой слаб! Придумывай сама…
Я знаю способ тайный и надежный.
Тогда вдвойне и мной располагай.
Слыхал ли ты о бое Землеродных?
Как на богов гиганты в Флегре[57] шли…
Там родила Земля Горгоны ужас.