Но у меня рядом был Дворец, у которого имелось одно неоценимое преимущество — крайне маловероятно, чтобы меня кто-то попробовал там прикончить, особенно с клинком Морганти.
Я шатался по коридорам часа два, остановившись лишь единожды — купил на лотке хлеба и сосисок. И лишь убедившись, что вроде бы за мной действительно никто не следит, вынырнул из Дворца через крыло Джагалы — там рядом со стоянкой экипажей росли весьма густые и уютные кусты. Лойош и Ротса кружили в вышине, непрестанно наблюдая. У Центра Бриисан я сменил экипаж, и наконец назвал вознице адрес Коти.
11
Лорд Карвер, в настоящее время пребывающий в крыле Иорича в ожидании казни, отказался свидетельствовать перед ассамблеей. Мы, однако, можем резонно заключить, что основной мотив восстания был финансовый. Организация военных сил, начавшаяся в 239 году правления Зерики, и то, что можно назвать попытками пропаганды, начавшееся в 249 г., со всей очевидностью свидетельствуют, что попытка выйти из состава Империи планировалась несколько лет. Менее очевиден ответ на вопрос, ожидал ли он поддержки со стороны графини Сикеры и баронов Высокого Оплота и Делоры. Вопросы, ожидал ли лорд Карвер этой поддержки, какие мог иметь основания для такого ожидания и почему поддержки в итоге не получил, выходят за рамки нынешнего следствия, однако стоит отметить, что если бы эта поддержка поступила, вероятность успеха его восстания существенно возросла бы.
Я велел высадить меня за пару сотен шагов до места, чтобы мы с Лойошем и Ротсой смогли как следует осмотреться. Похоже, операция прошла чисто, и я подошел к коттеджу. Влад Норатар был снаружи, орудуя нибольной ракеткой, чтобы удержать мяч в воздухе; он был весь захвачен процессом, но в конце концов заметил меня, остановился и неуклюже поклонился.
— Рад встрече, сударь, — исполнил я самый лучший поклон с расшаркиванием; он ухмыльнулся, отчего лицо мальчика засветилось. Дверь открылась, на крыльцо вышла Коти. — Равно как и с вами, мадам.
— Я не ждала тебя так скоро, — проговорила она, с сомнением глядя на меня и не зная, радоваться ей или волноваться.
— Кое-что возникло. Вопросы. У тебя есть время поболтать?
День был в разгаре; чуть дальше по улице текла поливал садик, вероятно, принадлежащий хозяину-ремесленнику. Мимо прошагала пара детишек и скучающая няня.
— Тогда заходи, — сказала она. — Войди внутрь, Влад. — Последнее было адресовано мальчику; у меня в груди при этих словах что-то шевельнулось.
Она придержала ему дверь, я зашел следом; Лойош и Ротса приземлились мне на плечи ровно в тот миг, когда я пересекал порог. Влад Норатар, услышав хлопанье крыльев, развернулся и вытаращил глаза.
«Чертовы проклятущие позеры.»
В голове у меня отозвался беззвучный смешок.
Коти спросила, не хочу ли я бренди; я согласился. Она наполнила бокал — ароматное, неохлажденное — и плеснула что-то себе. Владу Норатару она вручила стакан чего-то, напоминающего разведенное водой вино.
Коти опустилась в кресло и ожидала начала беседы. Я раньше слышал выражение «не знаю, плакать или смеяться», но только сейчас по-настоящему его понял.
Ладно, проехали.
— Рада тебя видеть, — проговорила она.
— А что с твоим лицом? — спросил Влад Норатар.
— Меня избили.
— Кто?
— Точно не знаю, — признался я.
— Ты собираешься узнать, и потом избить их?
Я сделал паузу. Ну, коли сомневаешься — отвечай честно.
— Если у меня будет возможность с ними сквитаться, я так и сделаю.
Он кивнул и, кажется, хотел спросить что-то еще, но Коти, вероятно, не понравилось, куда сворачивает разговор.
— Итак, в чем дело? — спросила она.
Я попытался сформулировать это поточнее.
— Почему это я всегда оказываюсь в ситуации, когда я должен выяснить, что происходит, но никто ничего мне не говорит?
— Ты же не ожидаешь от меня ответа, — интонация ее не была вопросительной.
— Ну, нет.
— Так в чем дело?
На Коти было оливково-зеленое платье с белым полукорсажем-полувставкой, со шнуровкой спереди, и широкими рукавами буфом; из ворота выбивались оборки белой блузы. В общем, одежда, которая просто вопила «расшнуруй меня». А волосы у нее казались в этом наряде еще чернее…
Ладно, к черту.
— Ты можешь рассказать мне хоть что-нибудь насчет того, что, э, твои люди, твое сообщество, затевают в связи с этой резней?
Она озадаченно свела брови.
— Влад, тут нет никакого секрета. Мы агитируем насчет этого с того самого момента, как это случилось, и…
— В открытую?
— Разумеется.
— А частным образом?
— Не уверена, о чем ты. — Она сказала это так, словно на самом деле не понимала. И, не услышав ответа, добавила: — Может быть, ты можешь намекнуть, зачем тебе это знать.
— Хм. Кое о чем я рассказать не могу.
Глаза у нее вспыхнули, точно как когда-то.
— Повтори-ка, что ты там говорил насчет необходимости что-то выяснить, когда никто ничего не хочет говорит.
Я поневоле улыбнулся.
— Угу.
Влад Норатар сидел на стуле, лишь взгляд его перебегал с одного из нас к другому и обратно. Стакан он держал обеими руками, вина внутри убавилось; темные глаза наблюдали за мной сквозь прозрачное стекло. На меня смотрели куда более пугающие типы, и нервничал я при этом куда меньше.
Я кашлянул.
— Все связано со всем.
— Что ж, — кивнула она, — можно начать и с обобщений. Продолжай.
Хотелось завыть, но я поборол искушение.
— Джареги задумали нечто масштабное и зловещее, — проговорил я. — Они работают вместе с орками. Я не знаю, как в их игру впишутся беспорядки среди текл и выходцев с Востока. Возможно, это воспрепятствует их замыслам, и тогда ваше сообщество попадает под удар. Или же сыграет им на пользу, и значит, ты будешь им помогать.
— Влад, я не знаю, с чего ты решил, будто мы способны управлять возмущением масс. Мы не можем. В тот день, когда сможем, этот мир переменится раз и навсегда.
— Хм. Ладно, допустим, я поверю. Но вот насчет джарегов сильно сомневаюсь.
Она кивнула.
— Спасибо за предупреждение; я передам.
— Хорошо, — произнес я, — но мне нужно было несколько другое.
— Что именно?
— Я пытаюсь вычислить, что произойдет, как ответят джареги, как ответит Империя и что мне придется ответить Империи.
— Желаю удачи, — кивнула Коти.
— Просто упиваюсь твоим пониманием.
— Влад…
— Ладно, — вздохнул я.
— Но я просто не знаю, что такого могу тебе рассказать, чтобы это тебе помогло.
— Мятежи ожидаются?
— Хотела бы я знать. В народе брожение. Мы работаем не покладая рук, чтобы все это утихомирить, но…
— Утихомирить?
Она моргнула.
— Ну конечно, Влад. От мятежа толку никакого, проломят сколько-то голов и все.
— Хм. Так, ладно, похоже, мне придется заново оценить положение.
— Это разрушает твои планы?
— Нет, не так все плохо. До составления планов я еще не добрался.
Коти кивнула; она не хуже других знала, как я работаю. Лучше других.
— Мы ведь не единственная компания в Южной Адриланке и среди текл, ты же знаешь.
— Хм. Вообще-то я не знал.
— Есть как минимум шесть независимых организаций.
— Правда? Ну-ну. А что будет, если вы соберетесь вместе?
— Для чего?
— Ну, не знаю.
— Вот и мы не будем знать, если соберемся. Поскольку у нас разные мысли насчет того, что нужно делать, «собирание вместе» способствовать воплощению этих мыслей никак не будет, верно?
— Ладно, ладно, я не собирался спорить. А эти другие организации, какие цели у них?
Коти закатила глаза.
— Разные. Одни пишут Империи прошения. Другие собирают провизию и деньги в пользу выживших в Тирме. Третьи организуют демонстрации, требуя от Империи расследования. Четвертые подбивают людей на насильственные действия против имперских уполномоченных. Пятые…
— Погоди-ка. Насильственные действия?
Она сжала губы и кивнула.
— Политическая наивность, вот самое мягкое, что о подобном можно сказать; более точным определением будет «самоубийцы».
— Ты можешь сказать, что они задумали?
Коти недобро сверкнула глазами.
— Из того, что я о них знаю — они не задумали ничего, просто подбивают людей нападать на имперских уполномоченных. И если они что-либо задумывают, то я не в том положении, чтобы знать, что именно. А если бы я была в таком положении, то уж точно не сказала бы тебе.
Умеет она сверкать глазами. Я и не заметил, как на ее тон отреагировал Влад Норатар, но Коти протянула руку и погладила мальчика по голове.
— Ясно, — ответил я. — Не собираюсь на тебя давить.
— И если ты собираешься их найти, это ты сделаешь без моей…
— Даже и не собирался, — сказал я.
— Хорошо.
Я действительно не собирался. Какими бы ни были их шансы кого-то убить, шансы что-либо этим изменить равнялись нулю. Но вот что-то другое… или кто-то другой… возможно… Надо подумать.
— Похоже, тебе надо подумать, — заметила она.
Я кивнул.
Она молчала. Молчал и мальчик, вот только глаза у него были очень громкими. Я встал и зашагал по комнате; он наблюдал за мной.
Чуть погодя я проговорил:
— Меня беспокоит не та компания, которая хочет убивать имперских уполномоченных, а та, которая требует расследования.
— Вообще-то, — сказала Коти, — мы на этом тоже настаиваем. Но мы желаем расследования, которое проводили бы мы, народ; они же хотят, чтобы Империя расследовала свои собственные деяния.
Я попытался это переварить.
— А ты полагаешь, что из вашего, э, независимого расследования будет толк?
— Не думаю, что будет толк просить Империю расследовать свои собственные деяния. Ты полагаешь иначе?
— Вот именно это я и пытаюсь вычислить.
Она сморщилась.
— Даже если им удастся убедить…
— Им и не нужно. Следствие уже началось.
— Что, правда? — не поверила она.
— Мне так сказали.
— Я не слышала ни слова.