— А где он сейчас?
— У Коти. Она до сих пор им пользуется. Я научил ее, как делать двустороннюю заточку, и она… — я прервался и снова вернулся к заточке, теперь взяв свой самый лучший брусок.
— Извини, — проговорила Киера.
— Не надо, не извиняйся.
— Если ты промахнешься и отхватишь себе палец, мне будет больно.
Я поднял левую руку.
— Однажды так и случилось. Я запомнил урок.
Я закончил наводить блеск на клинок, кивнул сам себе и встал. Ребра болели, как… в общем, болели.
Киера, помедлив, спросила:
— Хочешь, прикрою тебе спину?
— Не твой профиль, — отказался я. — Да и не нужно. Дело несложное.
— Как скажешь, — с сомнением отозвалась она.
Вышли и спустились по лестнице мы вместе. Я шагал медленно. Киера сказала:
— Буду во дворе ждать вестей о том, как все прошло.
Я ограничился кивком — остальные силы ушли на то, чтобы не стонать.
Ротса снялась с моего плеча и медленно закружила в вышине; Лойош остался на другом плече и непрерывно рассматривал окрестности.
На широком бульваре перед Императорским крылом, у парка, всегда стоит целая очередь экипажей, на одной стороне те, у которых на дверях отметки, на другой — те, что можно нанять. И у всех особые разрешения касаемо ордонанса, возбраняющего присутствие лошадей вблизи Дворца. По-моему, при таком количестве разрешений можно бы и отменить ордонанс, но я могу и ошибаться.
Некоторое время я изучал наемные экипажи, подбирая, который выглядит наиболее удобным; выбрал, и сражаясь с болью, подошел к нему. Возницей была молодая женщина, разумеется, текла — с радостной улыбкой и легким подобострастием счастливой крестьянки из оперетки «Невспаханная улица».
Вскарабкавшись по ступеням, я назвал ей адрес. Она посмотрела на Лойоша и Ротсу, которые нырнули в экипаж следом за мной, поклонилась и взобралась на место. Потом сказала «но!» и лошади неторопливо зацокали по мостовой.
Возможно, пешком бы вышло быстрее.
«Босс, что бы там ни говорила Киера, ты не в той форме…»
«Я не собираюсь устраивать погромов, Лойош, так что можешь расслабиться.»
«Как не собираешься?»
«Вот так. План изменился.»
«Когда?»
«Вчера, когда я поговорил с Морроланом.»
Я уселся поудобнее. Экипаж был хорошим — от покачивания мне почти не хотелось вопить.
Я вышел и расплатился с возницей, которая поклонилась мне так, словно я был благородным драгаэрянином. Возможно, она думала, что это увеличит ее чаевые. Так, пожалуй, и случилось.
Я оказался в районе Города, который назывался Мосты — возможно, потому, что в него вели главные дороги от трех мостов, пересекающиеся в местечке по имени Девять Рынков; сейчас я стоял в сотне ярдов оттуда.
Магазинчик Тимбрии затерялся среди трех- и четырехкомнатных домишек лавочников, рядом с парой доходных домов покрупнее и открытым святилищем Кельхор.
«Так, теперь прячьтесь оба у меня под плащом.»
«А надо?»
«Не хочу появляться там, имея при себе два столь явных опознавательных признака.»
«То есть ты думаешь, тебя не узнают, потому что нас с тобой нет?»
«Вроде того.»
«Ты бредишь.»
«Живо, вы оба.»
Лойошу явно хотелось поспорить еще, но он сдержался. Экипаж уехал, джареги скрылись у меня под плащом.
На двери имелся знак, предлагающий посетителям входить без уведомления, что я и сделал. Внутри пахло палью с примесью чего-то масляного. Обширная, хорошо освещенная комната, с рулонами тканей и связками пряжи, которые занятые этим делом люди вроде как зовут мотками.
Сидящий на стуле с прямой спинкой пожилой джентльмен усердно делал вид, что умирал от скуки, пока дверь не открылась. Едва я вошел, он встал, приглашающе взмахнул руками и изобразил всю ту мимику, какую я уже привык видеть в исполнении лавочников, которые не совсем понимают, как ко мне относиться; в завершение последовал вежливый поклон, как случалось всегда у тех, кто полагает, что высоко задранный нос приносит меньше радости, чем звонкая монета. Вот она, разница между вельможей и лавочником. Истинный вельможа всегда предпочтет задрать нос.
— Могу ли я вам помочь, сударь?
— Надеюсь. Я хотел бы увидеть хозяйку дома.
— Простите? — нахмурился он.
Звяк. Звяк. Звяк.
— Я посмотрю, не занята ли она.
Он скрылся за задней дверью, а я пока изучал ярко окрашенные ткани.
Экзотические. Так Коти именовала эти цвета: экзотическими. Наверное, такими им и полагалось быть. Ярко-синими, жгуче-желтыми, и темно-темно-оранжевыми, как закат над морем.
Я ждал.
Он вынырнул из двери, снова сухо поклонился и произнес:
— Она примет вас немедленно. Дверь в конце коридора.
Он отступил в сторону, пропуская меня в открытую дверь. На мгновение мне показалось, что он готов как следует шарахнуть мне по башке, когда я пройду мимо. Впрочем, этого он не сделал.
Короткий коридор, сбоку закрытая дверь, и еще одна — прямо впереди.
Эта была приоткрыта и я вошел.
Драгаэрянка, средних лет — что-то около тысячи, — одета в черное и серое Дома Джарега. Она сидела за столом весьма делового облика, и при моем приближении встала. На ее лице не отразилось никаких признаков того, что она меня узнала, но это мало что доказывало.
— Чем могу служить? — спросила она с едва скрытым неудовольствием.
Вот это уже вельможный тон.
— Я взыскую знаний, о мудрейшая.
Она нахмурилась.
— Вы смеетесь?
— Нет, просто шучу, по-дружески.
Она снова села, прищурившись.
— Мы не друзья. У вас есть ко мне дело или нет?
— Есть. Мне нужны сведения. Существуют чары, которые предотвращают подслушивание…
— Продолжайте, — кивнула она. — Каковы подробности?
У меня в голове зазвонили тревожные колокольчики. Она что, ждет от меня прямой просьбы совершить преступление? Нет, я понимаю, что Левая Рука делает подобную работу, но нельзя же так вести дела!
Я взглянул прямо ей в глаза.
— Прошу прощения?
— Прежде чем согласиться на работу, я должна знать, кого вы желаете подслушать. Мне ведь нужно выписать разрешение в суде.
— Разумеется, я не попросил бы вас о чем-то незаконном.
— Разумеется.
— И конечно же, вам необходимо пройти все предусмотренные законом процедуры.
— Да.
— И полагаю, существует определенный тариф насчет адвокатов.
— Верно.
— Сколько?
— Сто.
— Неплохо, — решил я.
— Да.
— Ладно. Я выпишу расписку на Харбро.
Она кивнула. Разумеется, она знала Харбро: там не пользуются именами, вот почему этот банк особенно популярен среди джарегов — в обоих смыслах, несомненно; и по той же самое причине у меня все еще оставались деньги.
Она подвинула ко мне перо, чернила и промокашку, я черкнул стандартное платежное поручение и подал ей листок. Она внимательно изучила написанное — возможно, даже передала мысленное изображение тому, кто проверил, есть ли за моей бумажкой действительные средства.
— Хорошо, — произнесла она и положила чек между нами, придавив его пресс-папье. Жест выглядел почти ритуальным — хотя, возможно, это разговор с Киерой так повлиял на мое восприятие. — Какая нужна работа?
Сама деловитость, как у наших джарегов.
— Что, если я назову Сетру Лавоуд?
Она фыркнула.
— Тогда я верну расписку и направлю вас в Дом Наларфи.
— Я просто проверил, что сами вы не оттуда.
— Да, есть кое-что, чего я делать не стану. Не тратьте зря мое время.
Какая нужна работа?
— Есть один дом в Южной Адриланке — переулок Еноха, номер одиннадцать…
— Шутите?
— С чего бы?
— Вы думаете, дом в Южной Адриланке имеет защиту от подслушивания?
— Я не знаю, имеет ли, но это возможно.
— У них есть на это средства?
— Если их поддерживают торговцы, чиновники или кто-то из мелкой знати.
— И вы полагаете, это так?
— Учитываю такую возможность. Я плачу за то, чтобы услышать, что там происходит. Если защиты от подслушивания нет, вам же легче.
Она помолчала, потом кивнула.
— Хорошо.
— Э, а как это работает?
— Что работает?
— Как я узнаю, что там сказано?
— А как вы хотели бы это узнать? — озадаченно проговорила она.
— Я бы хотел сам все услышать, но не думаю, что это возможно.
— Почему нет?
— Попробуйте наложить на меня заклинание подслушивания — увидите.
Она прищурилась, шевельнула правой рукой и спросила:
— Камень Феникса?
— Да.
— Что ж, если вы не желаете его снять…
— Не желаю.
— Тогда мы можем предоставить расшифровку в устной или письменной форме.
— А как долго это займет?
— В течении дня получите.
«Босс…»
— А нельзя ли, чтобы, э, вместо меня слушал мой дружок?
— Прошу прощения?
Я приоткрыл плащ; Лойош высунул голову, потом вскарабкался на мое левое плечо; за ним последовала Ротса, которая оседлала правое. Я извиняюще улыбнулся.
«Видишь, босс, для всех нас было бы гораздо проще…»
«Заткнись.»
— Я не совсем уверена, о чем вы меня просите… — вид у нее был такой, словно я предложил ей разделить со мной трапезу из свеженакопанных дождевых червей.
— Лойош обладает полным самосознанием и обучен… ну, в общем, если вы сможете наложить чары на него, он передаст мне все, что сказано.
Мысль ей не понравилась, но я достал кошелек и выстроил перед ней красивый столбик империалов. Звонкие и блестящие аргументы всегда воздействуют лучше, чем какие-то теоретические цифры на бумаге.
— Хорошо, — проговорила она. — Мне нужно, э, коснуться его.
«Уй-й-й-й…» — выдохнул Лойош.
«Угу.»
Вслух же я спросил:
— А сколько оно продержится?
— Если он достаточно себя осознает, чтобы принять заклинание, оно завершится, когда он сам этого пожелает. Либо же рассеется само собой приблизительно через год.
— Годится.
Лойош слетел прямо к ней на стол; она почти не моргнула.
— Да, еще одно, — проговорил я.