Конечно же, эта революционная молодежь не могла не объединяться. Еще в 1917 году, сразу после февральской революции, в разных городах начали создаваться молодежные организации социалистической ориентации. Например, в Петрограде организационно оформился ориентирующийся на большевиков Социалистический союз рабочей молодёжи (ССРМ). В 1918 году эти организации объединились в одну общероссийскую – Российский коммунистический союз молодёжи – комсомол.
«Мемуары многих комсомольцев первого поколения дают (помогают) нам понять, что сначала эта организация была невероятно привлекательной для молодежи. Одни шли (поступали) в комсомол по чисто идеологическим убеждениям потому, что действительно хотели непосредственно участвовать в борьбе за «светлое будущее». Для других комсомол открывал новые горизонты: работу и возможность для продвижения по службе, участие в общественной деятельности. Чем более тяжелой была борьба за новую жизнь, тем больше молодежь тянулась к комсомолу – во время гражданской войны число членов этой организации выросло с 22 тыс. в 1918 г. до 400 тыс. за 1920 г., а в период НЭПа в 1922 г. было всего 247 тыс. членов комсомола. Тем не менее в течение 20-х годов комсомольская молодежь активно участвовала во всех «задачах дня» – особенно активными они были в кампании ликвидации неграмотности, борьбе с религиозными предрассудками и за коллективизацию в деревнях. Когда началась первая пятилетка, в ее первых рядах опять же была молодежь. Миллионы молодых людей добровольно уехали на грандиозные стройки сталинских времен, веря в то, что они действительно построят новое социалистическое общество». (Лекция доктора Хилари Пилкингтон в Ульяновском филиале МГУ для студентов-социологов. 1995 г.)
В то, что страна строит новое справедливое социалистическое общество, верила не только молодежь. Этой верой был объят весь народ. А. С. Макаренко в своей книге «Педагогическая поэма» рассказывает, как он с несколькими педагогами, отнюдь не коммунистами, тем не менее, нисколько не сомневающимися в идеалах революции, в 1920 году начинал работу в колонии малолетних преступников. Между прочим, и сам Макаренко коммунистом не был.
Залогом успеха им служила только эта их вера и желание сделать настоящих, новых людей из бывших воришек, «шестерок» при бандах, на что, с их пороками и криминальным прошлым, вроде бы и надеяться не приходилось. Однако уже через два года колония действительно стала образцовым педагогическим заведением, а ее воспитанники – столь же убежденными в правильности революционных, большевистских идей, творческими и инициативными личностями.
Поистине, вера города берет. И не только города, но и души. Причем тут вера была взаимной – Макаренко верил, что его воспитанники станут настоящими, порядочными, образованными и сознательными людьми, строителями новой жизни, а они верили ему, своему воспитателю и моральному лидеру, который жил с ним одной жизнью, ходил в такой же рваной одежде, ел тот же «кондер». Он мог быть жестким и суровым, мог, доведенный до предела, даже ударить, и все же он был справедлив, был выше их нравственно и несравнимо образованнее. Но самое главное – они видели, что он живет и работает для них, для того, чтобы сделать их самих и их жизнь лучше, богаче, чище, сделать ее качественно другой. И верили, что он знает, как этого добиться.
Более всего в «Педагогической поэме» поражает рассказ, как Макаренко со 120 воспитанниками коммуны имени Горького буквально в один момент совершили преображение почти трехсот беспризорников из Куряжа, находившихся до их прибытия в самом ужасном моральном и физическом разложении. Как описывал это сам Макаренко, «…подготовляясь к борьбе с Куряжем, я рассчитывал на один молниеносный удар, – куряжан надо было взять сразу. Всякая оттяжка, надежды на эволюцию, всякая ставка на «постепенное проникновение» обращали всю нашу операцию в сомнительное дело. Я хорошо знал, что «постепенно проникать» будут не только наши формы, традиции, тон, но и традиции куряжской анархии… А мне уже было известно, что самые первосортные мальчики в рыхлых организационных формах коллектива очень легко превращаются в диких зверёнышей».
Результаты блестяще подтвердили мысли Макаренко – Куряж был молниеносно «взят», преображен и в короткий срок превращен в столь же образцовый педагогический коллектив, каким уже стала к тому времени колония имени Горького, еще раз показав великую силу коллективного воспитания. Этот феномен также подтвердил его же, Макаренко, мысль, что человек, помещенный в нормальные, человеческие условия, в подавляющем большинстве случаев без особых усилий и сам становится нормальным, вполне нравственным индивидом. «…Нет детей-правонарушителей, а есть люди, не менее богатые, чем я (Разумеется, Макаренко имел в виду богатство не материальное, а духовное – богатство внутренней жизни, – прим. авт.), имеющие право на счастливую жизнь, не менее, чем я, талантливые, способные жить, работать, способные быть счастливыми и способные быть творцами. И тогда, конечно, совершенно ясно, никакие специфические педагогические задачи перевоспитания уже не могли стоять передо мной. Стояла обыкновенная задача – воспитать человека так, чтобы он был настоящим советским человеком, чтобы он мог быть образцом поведения».
Вот так же и революция одномоментно преобразовала страну, поставив ее на другой путь развития, задав этому пути другое направление по сравнению с прошлым, по сравнению со всем известным до сих пор, с тем направлением, по которому шло человечество. И люди, поставленные в другие условия, стали другими. Не все с этим согласились, не обошлось без борьбы, без войны и крови, но основная масса граждан страны с энтузиазмом пошла по новому пути, приняла новые правила и новые принципы общественной жизни, посчитав их более справедливыми и правильными – теми, которых она искала и жаждала многие века и годы. На этом пути не могло не быть ошибок и жертв – мы были первопроходцами, мы шли там, где никто и никогда до нас не ходил, мы искали новый путь методом проб и ошибок, и списывать, подглядывать, учиться было не у кого. Напротив – другие учились у нас, другие смотрели на нас с надеждой и восхищением (а кто-то и со страхом), как беспризорники Куряжа смотрели на колонистов-макаренковцев. А мы верили в идею, в свою миссию, и верили вождю, который указывал путь, как колонисты верили Макаренко.
Правда, Сталину нужно было научить жить по-новому не несколько сотен сбившихся с пути подростков, а огромную страну. Великая Отечественная показала, что эта задача была решена. Иначе мы бы не победили…
Как уже говорилось, главная роль в этом грандиозном переустройстве страны принадлежала молодежи. После окончания Гражданской войны комсомол направил все усилия на восстановление разрушенного народного хозяйства. Эти юные Павки Корчагины участвовали в восстановлении заводов Петрограда, Москвы, Урала, шахт и заводов Донбасса, железных дорог страны. Они рождали новые формы общественного труда. Так, в сентябре 1920 года был проведён первый Всероссийский субботник молодёжи. Комсомольцы вместе с коммунистами, не страшась ни бандитских пуль, ни финки из-за угла участвовали в борьбе со спекуляцией, вредительством, бандитизмом.
Именно молодежь участвовала в сплошной коллективизации, в борьбе с кулачеством, пополняла ряды органов ВЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ, с энтузиазмом шла в Красную Армию, формировала ряды новой советской интеллигенции, активно боролась с общей и политической неграмотностью.
Комсомольцы деревни разъясняли декреты новой власти, участвовали в организации товариществ по совместной обработке земли, пропагандировали передовые приёмы земледелия. Они боролись за ликвидацию неграмотности, за искоренение религиозных суеверий, пережитков прошлого в быту, с мещанством, частнособственнической психологией, рваческим отношением к труду. На селе комсомольцы организовывали избы-читальни, клубы, распространяли книги, газеты, журналы, плакаты, листовки, участвовали в проведении политических и культурных мероприятий партии и Советской власти. Нередко, конечно, их молодой энтузиазм оборачивался перегибами и необоснованным левачеством, особенно в борьбе с религией, но вряд ли в той обстановке могло быть иначе. Это сейчас легко судить, занимаясь подсчетами жертв репрессий, но «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», и совсем по-другому все представляется тем, кто оказывается в гуще боя.
Во всяком случае, за 1918–1928 гг. было построено, восстановлено и введено в действие 2200 предприятий. И это в то время, когда основным орудием труда были рабочие руки плюс кайло да лопата.
Однако кайло и лопата не могли удовлетворить строителей нового общества, поэтому основным звеном плана построения социалистического общества для страны стало восстановление и развитие машинной индустрии, а также электрификация всей страны. Электрификация рассматривалась как первейшая ступень в создании материально-технической базы социализма и коммунизма. Ленинский лозунг «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны» вызывал огромный энтузиазм у молодежи. «Лампочка Ильича» вместо керосиновой лампы и лучины в деревенской на 80 % России казалась невиданным прогрессом.
Но чтобы участвовать в электрификации, в развитии машинной индустрии, нужно было учиться. И в 1920 году по инициативе комсомола были созданы школы фабрично-заводского ученичества для подготовки квалифицированных рабочих и рабочие факультеты (рабфаки) для подготовки рабочей молодёжи к поступлению в вузы, которые стали для нее первой ступенью на пути овладения новыми знаниями.
Тогда же, в двадцатые годы, комсомол выступил застрельщиком социалистического соревнования, в 1927 начал массовый поход за рационализацию производства, за повышение производительности труда. На предприятиях создавались комсомольско-молодёжные ударные бригады. В 1929 ЦК ВЛКСМ провёл ленинский набор молодёжи в эти бригады. После опубликования 20 января 1929 года в «Правде» статьи Ленина «Как организовать соревнование» газета «Комсомольская правда» призвала молодёжь начать Всесоюзное социалистическое соревнование.