— …и — раз… два… три…
Мэри старательно повторяла их движения, но сбилась с ритма, выключила звук и теперь просто лежала на ковре.
Из комнаты Эллиота глухо доносились голоса детей. Не может быть, чтобы чутье ее обманывало, они явно что-то замышляют; в доме какое-то напряжение. Не потому ли в голове у нее снова жужжит?
Пора кормить ее голодных малюток.
— Ну-ка, — крикнула она им, уже идя по коридору, — пошли, поможете мне с обедом!
Ответа, естественно, не последовало.
Сегодня у нее будет индейка в тесте и… минутку… картофельное пюре-полуфабрикат, это будет чудесно, и соленое сухое печенье.
Она принялась за стряпню, поглядывая время от времени в кухонное окно на свой двор и на соседний, где, будто спятивший великан на детском автомобильчике, разъезжал на газонокосилке хозяин. В ее дворе травы не было из-за Харви: тот перекопал всю землю в поисках несуществующих костей. Сейчас Харви смотрел на нее и клянчил, как он это умел, ушами — одно торчит вверх, другое свисает.
— Кто изгрыз щетку, Харви? Не знаешь? Наверно, кто-нибудь из наших знакомых?
Харви облизнул нос.
— Что, Харви? Что ты такое увидел? Может, мимо нас опять прошла эта крошка с бантом, французский пудель?
Харви опустил голову и негромко зарычал, потом заскулил. День скоро кончится, а обеда до сих пор нет. Все забыли о самом важном — кормлении собаки. Что происходит? Не из-за уродины ли это, которая теперь живет наверху?
Видно, придется ее съесть.
Мэри пошла к лестнице и, как любящая мать, позвала семейство обедать:
— А ну, спускайтесь, не то…
Немного погодя по лестнице затопали носороги, и появился наконец ее выводок; вид у всех троих был таинственный.
— Что вы затеяли? Выкладывайте, я ведь вас насквозь вижу.
— Ничего мы не затеяли, мам.
Герти посмотрела на куски индейки.
— Ньям-ньям!
— Сейчас, дорогая Эллиот, передай, пожалуйста, соль.
— Я сегодня оборудовал свой чулан под жилье, — сказал, избегая ее взгляда, Эллиот.
— Под какое еще жилье?
— Ну, вроде как логово.
— Скажи правду, Эллиот, тебе это логово нужно не для того, чтобы прятаться от жизни? Мальчикам не следует проводить все время в чулане.
— Не все время. Только некоторое.
— Я должна это обдумать, — сказала Мэри, и все поняли, что выбора у нее нет, что Эллиот будет приставать к ней с чуланом до тех пор, пока она не сдастся. Она попыталась незаметно перевести разговор на другую тему: — Пюре просто восхитительное, правда?
— Ньям-ньям!
— Пожалуйста. Герти, раз нравится, бери еще.
— В детском саду я ем лучше, — сказала Герти. — Нам дают большие шоколадные пончики.
— Да? Мне придется поговорить об этом с директором сада.
— Он маньяк.
— Герти, не употребляй слова, которых не понимаешь.
— Ма-а-ньяк, ма-а-ньяк, — запела Герти негромко, и Мэри закрыла лицо руками.
Инопланетянин крадучись вышел из чулана. Сфокусировав глаза на расстояниях порядка атомных, он окинул комнату взглядом. В поле его зрения появились танцующие по кругу электроны; но от вихрей микрокосма никакого проку в этом случае нет. Нужны твердые тела, такие, как… как проигрыватель.
В один миг он перефокусировал глаза на обычное зрение и направился, шаркая, к вышеназванному предмету. На диске ничего не было. Он поставил на него палец и крутанул.
Как приспособить сюда столовую вилку?
«Жди ответа, он будет», — сказал голос в глубинах его сознания.
Старый путешественник кивнул. Спасение придет через сигналы, нитями выпрядаемые в ночь, через нити надежды, через сотни миллионов таких нитей, блестящих, как шелковистые волокна на голове гибкого существа.
С нижнего этажа доносилось звяканье вилок (теперь он узнавал этот звук сразу), а также звон посуды и искаженная расстоянием тарабарщина.
— Мамочка, почему дети все могут видеть, а взрослые не могут?
— Что же ты такое видела, Герти?
— Мамочка, а что это за люди, которые непохожи на людей?
Что-то говорило человеку, который не был похож на человека, что намеренно дети его не предадут, но от маленькой девочки можно ожидать неприятностей: ведь она не понимает, что необходимо скрывать факт его пребывания в доме.
Пока, однако, он вроде бы в безопасности. Обед, похоже, кончается; наверняка съели огромное количество М&М. Может быть, скоро их принесут и ему? Хорошо бы!
— Ну ладно, кто будет мыть посуду?
Одновременно с голосом гибкого существа он воспринял телепатически и ее образ — голову, обрамленную сиянием волос, которые тоньше и мягче шелка. Вот если бы еще нос у нее… был больше похож на раздавленную брюссельскую капусту…
Он снова крутанул пальцем диск проигрывателя.
На лестнице послышались шаги Эллиота, и с подносом в руках мальчик появился в комнате.
— Вот твой ужин, — прошептал он.
На тарелке были листья латука, яблоко и апельсин. Древний ботаник взял апельсин и, не снимая с него кожуры, съел.
— Ты их всегда так ешь?
Инопланетный путешественник нахмурился; орган химических анализов внутри его организма советовал ему в следующий раз апельсин вымыть.
— Ну, как вообще жизнь? Хорошо себя чувствуешь? — Взгляд Эллиота упал на крутящийся диск. — Хочешь послушать что-нибудь?
Страшилище дало понять, что хочет. Эллиот поставил пластинку и опустил на нее иглу.
— Переломы буду-ут, но ведь это рок-н-ролл…
Старый звездопроходец слушал диковинные звуки, смотрел, не отрываясь, как крутится пластинка, а сам думал о передатчике. Нет, на этот звук камней, скатывающихся с горы, Корабль Наполненной Чудесами Ночи не откликнется. Передавать нужно на своем языке. Как смодулировать его звуки? Как преобразовать их в частоты микроволнового диапазона?
Из коридора донесся голос гибкого существа:
— Что ты собираешься делать, Герти, милочка?
— Я иду поиграть в комнате Эллиота.
— Не разрешай ему тебя мучить.
Девочка вошла в комнату, ока везла маленькую тележку, полную игрушек. В тележке был также горшочек с геранью, она взяла его и поставила у ног старого ботаника.
Он смотрел на подарок и не мог оторвать глаз. Свет-его-сердца замерцал.
Благодарю тебя, девочка. Очень мило с твоей стороны.
Появился Харви. Он обнюхал страшилище, потом направился к герани. Может быть, нужно ее полить?
— Меньше эмоций, Харви, — сказал Эллиот.
Заглянул Майкл, в душе надеясь, что страшилище исчезло, но оказалось, что оно на месте, по-прежнему нужно иметь с ним дело. Майкл посмотрел на него внимательно, потом повернулся к Эллиоту:
— А может, это просто какое-нибудь животное из тех, которых считают вымершими?
— Не придумывай, Майкл.
— Но я в инопланетян не верю!
— А я теперь верю. Да и всегда верил.
Герти высыпала перед страшилищем на пол свои приношения.
— Вот пластилин. Ты им умеешь играть?
Инопланетянин взял пластилин и поднес ко рту, явно собираясь откусить.
— Да нет же, глупый, из него лепят!
Герти показала, как, и он скатал между ладонями шар.
— У меня мысль, — сказал Эллиот. — Где глобус?
Майкл подал ему. Эллиот повернул глобус Северной Америкой к космическому путешественнику.
— Смотри, вот здесь мы.
Путешественник кивнул: он узнал этот кусок суши, он часто видел его, когда под примерно таким же углом пролетал а Корабле Веков над планетой. Да, он знает эту планету, знает ее хорошо…
— Ага, — сказал Эллиот, — здесь мы и живем. А где живешь ты?
Старый ученый повернулся к окну, устремил взгляд на усыпанное звездами небо.
Эллиот открыл атлас и показал схему Солнечной системы.
— Ты из нашей части Вселенной?
Инопланетянин разделил пластилин на шесть частей, скатал шесть шариков и разложил их на схеме Солнечной системы, один на месте Солнца, а пять вокруг.
— Пять? Ты не с Юпитера?
Он не мог понять, что они говорят, он понимал только, что они его о чем-то спрашивают. Он показал на пять шариков и позволил течь энергии из кончиков его пальцев. Шарики поднялись в воздух и поплыли над головами детей.
Шарики кружили по своим орбитам, а дети издавали короткие нечленораздельные звуки.
— Ой… как же это…
Что с ними, уж не обидел ли он их?
От отключил силовое поле, и шарики попадали на пол.
После этого, взяв горшочек с геранью, он удалился в чулан.
— Мамочка, — сказала Герти. — у Эллиота в чулане страшила.
— Прекрасно, дорогая.
Мэри лежала на диване в гостиной, положив ноги повыше, и старалась не слышать детей, что вскоре стало совсем невозможно: Эллиот ударил Герти свернутой в трубку газетой.
— А-аааааааааааа! — завопила Герти. — Я тебя не люблю, Эллиот!
— Эллиот, прекрати сейчас же! — Мэри повернула лицо, покрытое толстым слоем крема. — Не трогай Герти.
— Почему?
— Потому что она твоя сестра.
— Пошли, Герти, — сказал, внезапно меняя тон, Эллиот. — Мы с тобой поиграем во дворе.
— Так-то лучше, — сказала Мэри и вернула голову в прежнее положение. Прислушалась: Эллиот выводил Герти во двор. Ведь может же быть с сестренкой любящим и ласковым, когда захочет…
— Скажи еще хоть словечко о страшиле, — прошипел Эллиот, когда они с Герти сошли с крыльца, — и я повырываю волосы у всех твоих кукол!
— Попробуй только, — сказала Герти, упершись маленькими кулачками в бока.
— Герти, этот страшила… ведь это подарок нам, да еще какой!.. — Эллиот с трудом продирался сквозь собственные мысли, пытаясь найти слова, которые передали бы владевшее им чувство, что в их жизнь вошла некая высокая цель и лучше того, что происходит сейчас, с ними еще никогда ничего не бывало. — Мы обязательно должны помочь ему, ясно?
— А для меня он все равно как большая игрушка, — сказала Герти.
— Он совсем не игрушка. Он удивительное живое существо оттуда.
И Эллиот показал на небо.