…да, Эллиот, ничего, кроме космоса, в голове, будто к мозгам прилип этот космос. Чудно́, правда? А тебе не кажется, что вообще происходит что-то странное? Мне так кажется…
— Ну, пока, у меня нет времени, — сказал Эллиот, положил трубку и вытер вспотевший лоб.
Лэнс берет его в кольцо, ясно как день.
И старому ученому, телепатически прислушивавшемуся к разговору, это было тоже ясно как день. Разговор кончился, а Ип до сих пор ощущал эти флюиды, исходящие от чересчур любопытного ребенка из тех, что… скажи по буквам… могут… принести беду.
Надо торопиться. Он показал на телефон, потом на окно.
— Что? Что ты хочешь сказать, Ип?
Он опять показал на телефон и на окно, на бескрайние просторы неба.
— Звонить домой.
— Ты хочешь… позвонить домой?
Инопланетянин кивнул:
— Ип звонить домой.
— Нет, Эллиот, очень нехорошо, обращаясь к учителю, называть его фруктом.
— Не понимаю, почему он так разозлился. Я просто дурака валял.
— Что с тобой творится в последнее время?
— Ничего, мам. Это у меня такая фаза.
— Будь добр, не изображай из себя психиатра.
Мэри увидела диетический крекер и с хрустом вонзила зубы в безвкусный кружок. Был час завтрака, час, когда необходимость ограничивать себя доводила ее почти до безумия, и, поддайся она соблазну, она съела бы целый белый хлеб с маслом и малиновым джемом, лишь бы отвлечься от тревог — и безымянных, и тех, у которых есть имя, такое, например, как Эллиот.
— Мамочка, ты страшил видела? — спросила Герти.
— Много раз.
— У меня есть один друг, так он страшила, — сказала Герти, и Эллиот схватил ее куклу и повернул голову куклы задом наперед.
— Эллиот! — взвизгнула Герти. — Прости, я забыла…
— Эллиот, умоляю, — сказала Мэри. — Не будь садистом.
Шмыгая носом, Герти стала гладить свою бедную куколку. Эллиот посмотрел на сестру испепеляющим взглядом. Мэри взяла кусок хлеба, намазала толстым слоем масла, а сверху нагромоздила несколько ложек джема. Чуть позже, когда она все уже проглотила, у нее появилось чувство, будто она непомерно растолстела, раздалась вширь, чувство было очень неприятное, и, чтобы подавить его, она съела второй кусок, такой же, как первый.
— Мам, — сказал Майкл, — ты опять решила съесть весь хлеб?
— Замолчи, — чуть слышно сказала Мэри и попыталась было есть еще, но Майкл взял со стола хлеб, Герти — джем, а Эллиот — масло.
Она посмотрела на них.
— Спасибо.
— Мать, которая съела все на свете, — сказал Майкл.
— Правильно, правильно, — пробормотала Мэри и судорожно метнулась к грязной посуде. — Не подпускайте меня к еде.
Так они и сделали. Отнесли все наверх и отдали Ипу.
«Скажи по буквам» была вскрыта, ее внутренности перемонтированы, на некоторых про во почках появились следы малинового джема. Вместо «механический». «зануда» и других земных слов «Скажи по буквам» говорила теперь «дуп-дупл», «скиггл» и «зпокк» — во всяком случае, что-то вроде, — но больше такого, в чем человеческому уху не разобраться.
Майкл подсел к Ипу с одной стороны. Эллиот — с другой. Ип, нажимая на кнопки, стал показывать, как игрушка работает теперь.
— Это твой язык, Ип?
— Ип звонить домой.
Древний ботаник показал на окошко чулана.
— И они прилетят?
Он кивнул.
Но это только часть его передатчика, только та часть, которая должна говорить. Ее нужно поставить под звездами и сделать так, чтобы она работала непрерывно, день и ночь, и чтобы при этом никому не нужно было нажимать на кнопки. Чтобы устройство так работало, необходима движущая сила, нечто такое, что обеспечит беспрерывное повторение.
Ип встал и повел мальчиков в комнату, к проигрывателю. Жестами, простыми фразами и нечленораздельным бурчанием он попытался объяснить им, чего хочет.
Он показал на диск проигрывателя и изобразил жестами, будто ставит пластинку.
Ребята смотрели, слушали и никак не могли понять.
Раздосадованный, инопланетянин стал ходить взад-вперед по комнате, переваливаясь с боку на бок, потом, остановившись, повернулся резко, открыл рот и попытался пропеть:
— Эт-то толлль-ко-о-о роккк-н'роллл…
Хотя в некоторых частях вселенной его голос сочли бы мелодичным, дети с трудом удерживались от смеха. Он сердито сверкнул на них глазами.
— Ип делать песня.
Они смотрели на него, по-прежнему не понимая.
— Песня, песня. Ип делать песня.
Он взял пластинку и замахал ею.
— Ты хочешь сделать свою собственную пластинку?
— Из… из…
Он не знал, из чего. Он смог только очертить рукой круг.
— Тебе нужен какой-то круг?
— Да, да.
— И ты хочешь на нем записать песню?
Майкл отстранил Эллиота:
— У нас нет своей студии звукозаписи. Чтобы сделать пластинку, нужно целое состояние.
Ип перевернул проигрыватель и извлек из него пучок проволочек.
— Ну, — сказал Майкл, — прощай, машина.
Ил протянул им проволоку:
— Еще.
— Еще проволоки?
Ип кивнул.
Майкл и Эллиот смотрели друг на друга и думали, как помочь своему гостю, а он ковылял по комнате на своих больших перепончатых ногах и думал о том, как решить наилучшим образом стоящую перед ним техническую проблему.
Сколько нужно всего разного, чтобы сделать собственную пластинку!
Образ искомого устройства снова и снова возникал в водовороте его сознания, и каждый раз в картине появлялась какая-то новая деталь. Ему нужен… пиджак… пиджак…
Он вернулся в чулан, стащил с вешалки пиджак и надел.
Оказалось, в общем, что пиджак сидит неплохо, особенно если учесть, что плечи у него очень узкие; и, конечно, трудновато застегнуть на животе пуговицу. Но что-то здесь не то…
Он повернулся, мучительно думая: что общего между пиджаком, который он надел, и радиопередатчиком?
Да нет же, вовсе не пиджак ему нужен!
Ему нужна вешалка для пиджака.
Он смотрел на нее, глаза его открывались и закрывались, а в голове словно вертелась с бешеной скоростью юла. В его воображении эта деревянная вешалка засветилась, начала слегка раскачиваться; ее форма гипнотизировала его. Он прикрепит ее к проигрывателю, а потом… скажи по буквам… звукосниматель.
Он схватил вешалку, направил на нее палец и прожег столько отверстий, сколько проволочек должны были соединять вешалку со «Скажи по буквам».
— Ого, Ип, да у тебя в пальце огонь!
Так и не сняв пиджак, он торопливо прошаркал в чулан к своей «Скажи по буквам». Палец его бесшумно расплавил припой на контактах пульта управления и стал припаивать к каждому контакту по проволочке.
— Еще… еще….
Услышав это, мальчики заглянули в чулан. Ип помахал вешалкой.
— Еще… еще…
Они принесли ему еще проволоки, жестянку из-под торта, зеркало и колпак от автомобильного колеса.
Проволоку он взял, от остального отказался. Из этих предметов изготовить пластинку нельзя. Ведь для пластинки нужно что-то твердое, плоское, круглое. Неужели они этого не понимают?
Он повернулся к своей герани.
«Они дети землян, — сказала она. — Они хорошие, но соображают медленно».
— Ладно, Ип, поищем что-нибудь другое.
— Да, поищем, у нас тут всякого хлама валяется сколько хочешь.
Дети ушли. Ни в коем случае не надо на них сердиться. Что нужно, так это припаять проволочки во всех местах «Скажи по буквам», где это необходимо, и продеть в отверстия, которые он выжег в вешалке. В этих отверстиях будут двигаться контактные пальцы, маленькие, металлические, и нужно, чтобы они хорошо пружинили.
Где-то он видел такие… здесь, в доме. Где же именно?
Внезапно он ощутил волны мягкого света, исходящие от тонкого и гибкого существа, матери этой шумной маленькой компании. Он закрыл глаза и сосредоточился на ее образе.
Да, вот где он видел эти металлические пальцы — у нее в волосах! Как она их называет? Он запустил психический щуп в ее запоминающее устройство, поискал, нашел.
— Герти…
Маленькая помощница прибежала на его зов.
— Скажи по буквам «заколки».
— Зэ, о, ка, о, эл…
— Это неправильно.
Он показал на свою блестящую, совсем лишенную волос голову.
— Тебе нужны заколки?
Он кивнул.
Герти взяла его за руку.
Вместе они выскользнули в коридор и прокрались бесшумно в спальню Мэри. Ип посмотрел в окно. Тонкое и гибкое существо опять работало на своем огороде, где росли теперь самые крупные в штате овощи. Вот оно приподняло огромную-преогромную тыкву, и вокруг головы тонкого и гибкого существа появилась аура изумления и растерянности.
Пышно, совсем не по сезону цветущие растения в горшках на подоконнике потянули ветки в его сторону.
«Здравствуй, Старый Учитель! Что ты ищешь? Какую удивительную, невероятно важную научную проблему решаешь ты сейчас?»
— Заколки.
— Вот они, — сказала Герти, снимая верх с белой фаянсовой курочки.
Ип вынул из курочки заколки и тут увидел в зеркале на туалетном столике Мэри свое отражение. Если он наденет не только пиджак, но и брюки… не предотвратит ли он этим потрясение, которое ожидает мать, когда та его увидит?
Брюки, конечно, придется укоротить, а на перепончатые ступни надеть бумажные пакеты. Зато…
— Пошли, Ип, — сказала Герти и потянула его за руку.
Потребовалось усилие, чтобы вытащить его в коридор. Герти отвела его в комнату Эллиота, и он снова водворился в чулане.
— Что ты хочешь сделать с мамиными заколками?
Ил уселся на свои подушки и стал прикреплять заколки к вешалке. Теперь из нее торчат металлические контакты, пластинка будет вращаться, а контакты будут касаться ее поверхности. Он стал присоединять к заколкам проволочки, высовывающиеся из «Скажи по буквам».
— Какая чудна́я штуковина! — сказала Герти. — Ты всегда делаешь такие чудны́е штуковины?
— Ип звонить домой.
— А где твой дом?
Он показал на небо. Герти уставилась в маленькое окошко.