— Какая удача, заполучить в свои ряды сэйфин-лим, — обрадовался новый знакомый, в предвкушении потер, видимо, вспотевшие ладони и нетерпеливо спросил, обращаясь ко мне. — Как тебя зовут, милочка?
"Ага! Так, и сказала!": подумала с некой долей язвительности.
Конечно, секрет мой, по всей видимости, и так раскрыт, причем самим Дмитрием, но выдавать сама себя еще больше была не намерена.
— А ты хорошо ее обучил, — досадливо намекнул на мое молчание.
— Сам удивляюсь, — лукаво улыбнулся голубоглазый и ободряюще подмигнул мне. — Но…
— Что, но? — занервничал мужчина. — Каждый раз одно и то же! Сэйфин юна неопытна и не готова к окончательному переходу в ипостась ангела. Требуется время! Ненавижу это понятие! — разгорячился основательно.
— Вот видишь! Ты и сам все прекрасно понимаешь, — усмехнулся мой сопровождающий. — Юлий, мне нужен нейтрализатор, — напомнил он, указывая на наши сплетенные кисти в тесном пожатии. — Я изрядно устал, удерживая ее подле себя.
— Так, отдай ее мне! — с надеждой потянулся ко мне жадными ручищами фэйбор. — Мы с ней такие дела замутим, что небесам станет жарко!
— Даже не думай! — враз пресек посягательства проводник и добавил. — Помню, как ты загнал по неосторожности одну из несчастных молодых душ в пространственно-временную петлю и не смог ее оттуда вызволить. В результате она стала добычей схафина. И где теперь она? Твои эксперименты не коснутся моей сэйфин-лим. Уясни это раз и навсегда! — сказал как отрезал.
— Ладно, — проворчал тот и провел пальцами, поставив дыбом и так взъерошенные волосы. — Ты знаешь, что мне для этого требуется.
— Аль момент! — ангел засуетился, шаря в кармане длиннющего плаща. — Вот! — он выудил на свет черный бархатистый мешочек и положил его на протянутую руку.
— Придется подождать, — направился к выходу мужчина, противно пошаркивая стоптанными ботинками.
— Как долго? — кинул вдогонку блондин.
— Я вынужден сохранить конфиденциальность, — притормозил у двери. — Час, два… Это минимум, — с этими словами он скрылся за пределами кабинета.
Я молчаливо посмотрела в ту сторону, где еще совсем недавно переминался низкорослый толстячок. Забавный персонаж, да ни совсем. Вскрывшийся факт, что его безалаберность погубила чью-то жизнь, вселял смятение и тревогу.
— Не нужно бояться Юлия. Конечно, он, как и все ученые немного сумасшедший, несдержанный и эксцентричный. И порой безумные идеи овладевают им, но уверяю, мой старый друг не лишен здравого смысла. Притом трагичный исход давнишней истории до сих пор лежит тяжелым отпечатком на его душе. Не думаю, что он еще хоть раз решится на что-нибудь этакое. К тому же ты под моей защитой, — он приподнял наши руки, демонстрируя крепкое пожатие.
— Остается только надеяться, — подумала с долей неверия.
— Можешь не сомневаться, — подбодрил и добавил слегка улыбнувшись. — Завеса звуконепроницаемая. Так что освободи меня от бардака в твоей голове.
— Хм! А ты чего хотел? Свалил на меня столько информации и все разом! — прошептала. — Кстати, что было в том мешочке?
— Твои первые слезы. Помнишь, там на уровне отлученных душ я предлагал взглянуть на них?
— Да, но я отказалась, — задумчиво протянула, пытаясь понять, каким образом можно использовать бесполезные стекляшки.
— Нет резона вникать столь подробно в недоступные твоему разуму вещи. Это высшие материи, которые неподвластны пониманию сэйфин с неопределенной судьбой, — прервал мои размышления.
— Это ты обо мне? — недоуменно уставилась на проводника.
— Давай присядем, — проигнорировал вопрос и потянул меня за собой к дивану. С облегченным вздохом он плюхнулся, развалившись на мягком сидении. — Ну же! — поторопил, видя, что я по непонятной причине медлю и стою подле него, как собачка на привязи.
Послушно опустилась рядом с ним и тяжко вздохнула:
— Два часа?
— Да! Просто без нейтрализатора скачков с твоим эмоциональным фоном мы далеко не уйдем, — заключил и устало прикрыл веки.
А я решила прикинуть каков будет промежуток времени, если перевести два часа Ипсилона на земное время. И результат который мне удалось вывести ужаснул.
— Действительно, неделя, — подтвердил правильность моих расчетов Дмитрий. — Быстро вникла, молодец, — похвалил.
— Еще семь дней впустую! — огорчилась. — Скажи, есть хоть один реальный шанс, что мое тело справиться и дождется моего возвращения? — вопросительно воззрилась на красивое мужское лицо.
— Он есть всегда! — уверил.
— Бедная моя мама! — выдохнула с горечью. — Что будет с ней если у меня ничего не выйдет? Долгое ожидание и надежда рассыплется прахом. Столько страданий и все напрасно. Не легче ли сразу обрезать все концы с прошлым и умереть раз и навсегда? — удрученно произнесла.
— А вот это лишнее! Уверяю тебя, — встрепенулся блондин. — Тебе еще рано переходить черту. Необходимо жить, пока теплится хоть малый луч веры. А о смерти думать не пристало!
Горячая тирада заставила меня поднять взгляд на говорившего.
— Тебе ли говорить об этом? — недоверчиво фыркнула. — Ведь ты сдался, перестал бороться, раз оказался здесь в таком юном возрасте, — бросила сгоряча, но сразу пожалела о сказанном.
— Дело не в моем желании, — охладев, отчеканил тот. — Мне не дали ни единой возможности.
— Извини меня, — всхлипнула я, чувствуя, как комок подкатил к горлу и уже готовы сорваться слезы.
— Шшш, — успокаивающе протянул и добавил ангел. — Я не злюсь на тебя. Хочешь расскажу, как все было?
— Нет, — покачала головой, понимая, что трагедий с меня на сегодня достаточно. — Лучше расскажи о делах сердечных. Ты когда-нибудь любил? — с интересом заглянула в лучистые ясные очи, которые заискрились еще ярче, видимо, под воздействием невольно нахлынувших воспоминаний.
— Ее звали Любомилой, — произнес мечтательно и нежно.
— Красивое имя, — восхитилась необычностью.
— Идеальное, — заключил блондин и добавил. — Оно стало моим ярким лучиком, тем, что мне было действительно любо и мило на белом свете. А каждая невзгода казалась легче, когда озарялась мыслями о моей милой девочке.
— Кем была твоя возлюбленная?
— Той, которую любить нельзя, тем-более такому холопу, как я. А ведь все могло сложиться куда проще, воспылай мое сердце страстью к простой девке. Тогда бы мы сыграли свадебку, обзавелись детьми и вместе с женой безропотно снесли все тяготы, взваленные на наши плечи. Но вопреки разуму и здравому смыслу моя душа отказалась от пути, предначертанного свыше, подчинившись навязчивому стремлению завладеть расположением боярской дочери Любомилы Ивановны.
Наше знакомство состоялось, как несложно догадаться, на конюшне. Оказалось, что юное чадо имеет навязчивую идею, покормить самолично всю живность, водящуюся в имении. Когда куры, гуси, голуби, местные собаки и кошки ей наскучили, она решила перейти на животину покрупнее, — губы Дмитрия растянулись в улыбке. — Но в силу малого возраста ей строго-настрого запрещалось посещать подсобные помещения, то бишь загоны, кузницы, склады, кухни во избежание несчастных случаев. А так как хозяйское сокровище обладало непокорным нравом, непоседливостью и любознательностью — предупреждение травм было нелишним. Но увещевания и запреты разжигали бурный протест в детском сознании. И вздорная егоза с завидной регулярностью убегала от теток, вызывая сотни проклятий на свою голову. И вот однажды пятилетняя Любомила, ловко ускользнув из-под ослабшего надзора, прокралась на конюшню и юркнула в стойло самого грозного коня во всем табуне, который немедленно высказал рьяное недовольство, зафыркав и затоптавшись на месте. Я, почуяв неладное, ринулся на помощь и вовремя… Девочка уже тянулась к морде скакуна. В маленький детский кулачек было зажато ароматно пахнущее яблоко. Огромные зубы животного громко клацнули, так как я своевременно отдернул руку малышки в сторону. И если бы допустил хоть минуту промедления, то животное непременно оттяпало неразумному созданию пальцы. Но как говорится: "Не делай добра, не получишь зла". Спасенная совершенно не поняла намерения помочь и налетела на меня с кулаками, как фурия. Я терпел так долго, как мог острые тычки и удары, но когда драчунья зарядила мне между ребер, отчего сбилось дыхание и резкая боль раскатилась по всему телу, устрашающе рыкнул и повалил ее на сено, уселся верхом и припечатал тоненькие ручки к земле.
"Да успокойся ты!": прохрипел, пытаясь отдышаться.
"Все расскажу батюшке!": прошипела девчонка, но тут же умолкла, вперившись взглядом в мои глаза.
С тех пор она была частым незваным, но желанным гостем на конюшнях. Мы проводили непозволительно много времени вдвоем. Когда я ремонтировал упряжь, она вертелась рядом, рассказывая о последних новостях, тайно подслушанных где-то. В момент выгула лошадей я странным образом встречал ее на лугу с корзинкой съестных припасов, бережно прикрытых льняной салфеткой. А однажды… — он смущенно замолчал, но прочитав на моем лице неподдельный интерес и нетерпение, продолжил. — Я замер, затаившись в ивняке, бесстыдно наблюдая, как девушка выходит из реки, рассеивая мерцающие брызги, которые переливались в свете луны. Тонкая рубашка промокла насквозь, вырисовывая контуры точеного девичьего тела. В тот миг я забыл, как дышать. Внутри разгорелся пожар. Слушая сбивчивый ритм сердца, прижался к шершавому стволу дерева и прикрыл веки, надеясь, что она меня не заметит. Но, как назло, кони беспокойно зафыркали, желая побыстрее приблизиться к воде, выдав тем самым меня с потрохами. И вот желанное видение предстало передо мной. Ее влажная ладонь прошлась по моей щеке, руки обвили шею, гибкий стан прильнул, лаская нежным едва ощущаемым прикосновением…
С тех пор все усложнилось во сто крат. Я любил ее бездумно, беспечно, бесконечно, невыносимо, мучительно. Каждая, рожденная лунной ночью или красным днем, дума о ней отзывалась сладкой мукой. Я болезненно желал близости, но не позволил себе большего, чем мечтать о прекрасной русалке. А она делала все вопреки, невольно пытаясь растопить во мне пламя еще жарче.