Причины и следствия, — видя мое замешательство и затаившийся в глубине испуг, добавил. — Ничего не бойся.
— Его зовут Алекс, — прошептала, а затем поведала присутствующим о трагическом дне своей жизни с того самого момента, где за мной захлопнулась дверца черного авто.
По мере продвижения описываемых событий я все больше ощущала нарастающую бурю эмоций: отвращения, омерзения, ненависти, животного ужаса, неприятия действительности, неистовой душевной боли. Добравшись до повествования о последней встрече с негодяем, я практически довела себя до настоящей истерики. Слышала сквозь собственные всхлипы утешающие слова, фразы, пытающиеся вернуть меня в нормальное состояние. Но воспаленное восприятие реальности зашло слишком далеко. Переживания оказались настолько остры и болезненны, что мне стало просто невыносимо находиться в окружении собравшихся людей. Сорвавшиеся ненароком слезы обрушились сверкающим водопадом, вызывая неловкость и стыд за свою несдержанность. Отчаянно ненавидела себя за эту слабость.
Одиночество! Вот чего я сейчас так непреодолимо жаждала. Просто взять и выплакаться, забившись в какой-нибудь уединенный угол.
Затуманенный взор, как нельзя кстати, наткнулся на приоткрытую дверь, и я, совершенно не думая о безопасности и последствиях сего поступка, ринулась к ней. По пути увернулась от выставленных как препятствие рук, молниеносно обогнула массивную фигуру ловчего и юркнула в узкий проход.
Вдогонку полетел низкий голос Мстислава:
— Я пойду за ней.
— Плохая идея, — попыталась остановить его медалин.
— Пускай идет, — произнес проводник.
Я бежала, не разбирая дороги. Глаза заволокла пелена. Изображение оказалось чрезвычайно подернутым и размытым. Позади слышались размеренные неторопливые шаги, не спешившие сократить дистанцию и нагнать беглянку. Окончательно сбив дыхательный процесс, ощутила накатывающее волнами бессилие. Остановилась, прильнула к стене, приложив к прохладной поверхности ладони и разгоряченный лоб. Преследователь затормозил поодаль, держа меня в поле видимости.
Минута глубокой тишины, наполненная только дыханием двух человек, подействовала успокаивающе. Внутреннее возмущение постепенно утихомирилось, зрение прояснилось. И я, завороженно вглядываясь в структуру стены, отметила, что она тонка, прозрачна. Проглядывающая сквозь невидимую преграду панорама облачного простора была завораживающе великолепна. Наглядевшись вдоволь на необъятный горизонт, повертелась, оценивая окружающее близлежащее пространство. Позади дверь, неподалеку от которой расположился субъект в темных одеждах. Впереди длинный стеклянный коридор, уходящий куда-то вдаль и теряющийся в дымке облаков.
Необычно. Хотя самое удивительное заключалось в том, что подвесной тоннель не имел ни опоры, ни тросов, ничего. Боковые перегородки, пол и потолок соединялись непонятным образом. Но как странно это ни выглядело, у меня не дрогнул ни единый мускул, осознав ненадежность сей конструкции. Большее волнение внушало осознание того, что я нахожусь наедине с мужчиной, который продолжает дышать мне в спину.
— Пожалуйста, оставь меня, — вежливо попросила.
— Опасно, — силуэт в отражении качнул головой и немного приблизился.
— Дай мне минуту уединения, — потребовала, но вопреки моему желанию сопровождающий не послушался и сдвинулся в моем направлении.
Боже, как я устала от всего этого: перемещения, погони, опасности, малоизвестные люди, незнакомое все. Мгновенно ощутила отчаянную тоску по дому. И как по щелчку, вдобавок ко всему, в памяти всплыл родной образ мамы, усиливая хандру.
Хочу в свою квартиру, маленькую комнату, залитую теплым утренним светом. У меня не осталось больше никаких сил, испытывать себя на прочность в путешествиях по неизведанному миру. Печаль по прошлому затопила рассудок, откатывая размышления к земной привычной жизни.
— Все! Надоело бороться! — сдалась окончательно и моментально вспомнила, что именно держит меня на Ипсилоне. Нейтрализатор скачков. — Пусть все закончится прямо сейчас. Я даже готова стать блуждающей тенью, но только не здесь, — начала порывисто и быстро разматывать повязку, фиксирующую браслет.
— Детка, не делай этого. Бегством проблему не решишь, — попытался вразумить меня мужчина.
— Не твоя забота, — буркнула, продолжая начатое дело.
— Ничего, кроме неприятностей, ты не добьешься, — его слова казались вполне разумными, но намеченная цель оказалась более значимой для меня в данный момент.
— Хочу домой, — проносилось в сознании беспрерывной мыслью и тем самым подстегивало, заставляя ускорять темп.
Когда я была намерена сорвать украшение, горячая мужская ладонь легла на запястье, предотвращая совершение глупости.
— Ты хочешь сбежать? Так, давай вместе, душа моя, — решительно выпалил ловчий. Стремительным рывком поднял меня на руки, прижав к груди. Расправил огромные черные крылья, взмахнул ими и устремился вверх, разбивая стекло, которое, легко расколовшись, обрушилось водопадом осколков. Целостность конструкции нарушилась и коридор стал осыпаться секция за секцией.
— Да ты с ума сошел! — взвизгнула я, наблюдая за воцарившимся хаосом.
— Ты права, — с легкостью согласился Мстислав и растянул губы в лукавой улыбке.
— Совсем несмешно, — буркнула и недовольно воззрилась на мужчину, но накатившее раздражение как рукой сняло, стоило только встретиться с темно-карими глазами, которые странным образом начали темнеть, приобретая более глубокий насыщенный цвет. Моментально осознав, что снова попала под воздействие гипнотического взгляда, попросила. — Прекрати.
— Что именно? — удивился тот, замедлив движение крыльев. Стремительный полет по бесконечному облачному простору плавно перешел в парение.
— Оставь эти свои штучки, — зыркнула, намекая, на его способности подчинять своей воле эмоции человека.
— К сожалению, больше мне недоступна подобная возможность, — он напряженно свел брови и отвел взор.
— Отчего же? — недоверчиво хмыкнула.
— Твое появление на Ипсилоне меня изменило. Теперь чувства других мне неподвластны, ровно, как и мои собственные пребывают в смятении. В душе настоящий бардак и причина всему… — замешкался. — Ты, — нашел объяснение.
— Ты что-то путаешь, — запротестовала. — И все, о чем говоришь совершенно нереально. Ведь мы едва знакомы.
— Верно. А если посмотреть с другой стороны? — выдержал небольшую паузу и продолжил. — Разве сероглазый незнакомец не вносит в твое сердце ту же растерянность и волнение? И не означает ли это того, что мы находимся в равных условиях? — поинтересовался с горькой усмешкой.
— А он здесь при чем? — ошарашенно выдохнула, а спустя мгновение, поняв источник его осведомленности, выкрикнула. — Ты! Неужели?.. Как посмел?! Кто тебе разрешил копаться в моей голове? — возмутилась.
— Никто и не запрещал, — его речь стала тише и вкрадчивей.
— Это бестактно и грубо, схоже с чтением чужих писем, — неодобрительно фыркнула, и начала судорожно перебирать в памяти кратковременные, иллюзорные встречи с Робом, стараясь вычислить, что именно известно чернокрылому.
— Теперь все, — грустно констатировал, сообщая о полной просвещенности.
— У-у-у! — протянула я от досады и в ярости выпалила. — Терпеть не могу, когда лезут в душу! Ненавижу тебя за то, что неоднократно проделал это со мной, — прошипела сквозь зубы. — Отпусти меня, — уперлась в широкую грудь ладонями, намереваясь оттолкнуть наглеца. — Немедленно! Сейчас же! — не добившись и малейшего послабления, крикнула. — Слышишь?
— Что с того? Ненавидишь? И пусть! — произнес с холодком. — А мысли? Я не жалею о том, что узнал их, пускай это неправильно и мерзко. Зато каждое мимолетное обращение ко мне говорит о том, что я тебе интересен. И это как бальзам для израненного безысходностью сердца, — его голос сорвался, переходя на хрипловатый шепот. — А насчет освобождения… — задумался, но через секунду в его глазах пробежала озорная искра. — Да, пожалуйста! — его руки неожиданно разжались, выпуская меня на волю.
— Нет! — отчаянно простонала и вцепилась в ловчего, повиснув на его шее. Ноги болтались в воздухе, ступни инстинктивно пытались найти опору, которой не могло быть. — Мстислав, нет! — жалобно повторила.
— Я так и думал, — усмехнулся брюнет и обнял меня за талию.
— Какой же ты гадкий, — выплеснула негодование, но в душе была как ни странно благодарна несусветному наглецу за то, что не позволил упасть, снять браслет, сбежать… Хм! — Куда мы летим? — вырвался неожиданно возникший вопрос.
— Не! Парим, — возразил Мстислав.
— Ты меня украл? — с опаской спросила.
— Я бы этого хотел, но нет, — успокоил.
— Зачем тогда устраивать безумный цирк с обрушением коридора и мнимым похищением? — поинтересовалась.
— Ну, вообще-то, всему случившемуся положила начало ты, — он перехватился, и теперь одной рукой удерживал меня за талию. — А я… — его тембр приобрел бархатистый оттенок, окрашенный хрипотцой, дыхание стало тяжелым и прерывистым, радужки потемнели. Хотя куда уж темней? — Надеялся провести несколько минут наедине с тобой, — его кисть скользнула по моей щеке, очертила линию скулы, спустилась ниже и запрокинула голову.
Подобное подневольное состояние вынуждало неотрывно глядеть в его глаза, глубина которых завораживала. И сама не заметила, как залюбовалась темной бездной. Но поймав себя за этим занятием, смутилась и густо покраснела. Неловкое положение выбило из равновесия душевное спокойствие, заставив занервничать. Попыталась отвернуться, но чернокрылый сдержал мое движение, нажав на подбородок. Не найдя иного способа, как увильнуть от пристального взгляда, я зажмурилась. Тогда же инстинктивно ощутила, что его лицо приблизилось, и обжигающее дуновение обдало теплом кожу. Вот тогда-то я забеспокоилась всерьез. Распахнула ресницы и уставилась на брюнета, собиравшегося совершить непозволительный поступок.
— Что ты делаешь? — нервно выпалила.
— Сам не знаю, — его большой палец обвел контур моих губ.