Однако иранская вендетта на этом не закончилась. 10 марта 1989 года жена Уильяма Роджерса чудом выжила после взрыва заминированного автомобиля возле военно-морской базы США в Сан-Диего, когда ее муж все еще оставался командиром крейсера. Это была первая атака такого рода на американской земле, задолго до всех тех, которые будут освещаться в новостях. После этого инцидента американская администрация вступила в длительные переговоры с иранским режимом, чтобы достичь урегулирования эпизода с «Винсеннесом». В 1996 году Соединенные Штаты выплатили 131,8 миллиона долларов иранскому правительству (включая 61,8 миллиона долларов на компенсацию семьям жертв) в обмен на то, что Иран отказался от своего иска в Международный суд. Оглядываясь назад, одно кажется несомненным: случайное уничтожение лайнера «Иран Эйр» убедило иранский режим в том, что он не может позволить себе воевать одновременно с Ираком и с Соединенными Штатами. Это также убедило Саддама Хусейна в том, что пришло время нанести решающий удар, который заставит Тегеран сдаться.
Глава 31. Эндшпиль
12 июля 1988 года, после недели интенсивной подготовки, Саддам Хусейн начал операцию «Тавакална ала Аллах 3» в направлении Дехлорана, на центральном фронте. 4-й корпус и подкрепления Республиканской гвардии, в общей сложности 140 000 человек при поддержке 1000 танков и 1000 орудий, атаковали иранские позиции в секторе шириной около ста километров. За один день иракцы отвоевали свои пограничные нефтяные месторождения, которые иранцы занимали более пяти лет. На следующий день они прорвали расположение противника в нескольких точках и проникли вглубь иранской территории, не встретив значительного сопротивления.
В сумерках они захватили Дехлоран, что дало им контроль над плацдармом, превышающим все иранские очаги сопротивления в Иракском Курдистане. 14 июля, когда иракские войска преследовали разбитые иранские части и расширяли свои позиции на вражеской территории, Саддам Хусейн пригрозил Тегерану, что атакует на юге в направлении Ахваза и возьмет под контроль нефтяные скважины Ирана, если иранская армия немедленно не выведет войска из Иракского Курдистана. Оказавшись перед лицом полной катастрофы, иранцы были вынуждены серьезно отнестись к ультиматуму. За три дня три их пехотные дивизии были уничтожены, пехотинцы бросили 570 бронемашин и 320 орудий; 10 000 солдат были убиты или ранены, 5000 взяты в плен. Остальные разбежались. В Хузестане у иранских генералов оставалось всего 200 танков, чтобы противостоять 1000 танков, которые иракская армия теперь могла бросить в бой при каждом наступлении.
В ночь с 14 на 15 июля лидеры Ирана собрались на экстренное совещание в Тегеране, чтобы оценить ситуацию. Теперь было ясно, что если Иран будет настойчиво продолжать войну, которая обернулась против него, то это приведет к катастрофе. Больной аятолла Хомейни не присутствовал на встрече, но дал понять сорока ее участникам, что хочет, чтобы они высказывали свои мысли, ориентируясь исключительно на интересы Исламской Республики. Он еще раз напомнил им, что религиозные принципы иногда должны быть приостановлены для защиты режима. Тем самым он предоставил муллам и генералам свободу действий для объективной оценки ситуации, которая с каждым днем становилась все хуже. Правительство зашло слишком далеко, и народ больше не поддерживал его.
Потери были слишком велики. Деньги Ирана закончились. Последние неудачи продемонстрировали неадекватность вооруженных сил. Военно-морские и военно-воздушные силы больше не были способны противостоять западной воздушной и морской интервенции. Призрак возобновления войны столиц умерил пыл даже самых воинственных духом. Но, самое главное, Ирану необходимо было выйти из изоляции, чтобы оживить свою экономику и начать перевооружение – процесс, который займет несколько лет. В ходе восьмичасовой встречи иранские лидеры приняли предложение Саддама Хусейна и согласились положить конец войне, зная, что им придется убедить Верховного лидера взять на себя ответственность за это решение.
15 июля Акбар Хашеми Рафсанджани публично объявил о выводе иранских войск из Иракского Курдистана. Уже на следующий день иранские дивизии, дислоцированные в регионе, начали спешное отступление, начиная с Халабджи, затем из Пенджвина, Хадж-Омрана и Райята. 17 июля, в двадцатую годовщину прихода к власти партии Баас, Саддам Хусейн перечислил пять условий, необходимых для всеобъемлющего, справедливого мира: 1) прямые переговоры между двумя сторонами; 2) немедленное начало очистки Шатт-эль-Араб Организацией Объединенных Наций; 3) гарантия свободного судоходства в Персидском заливе для Ирака; 4) прекращение иранских нападений на морское сообщение; 5) обмен пленными. Чтобы продемонстрировать свою добрую волю и позволить иранскому правительству сохранить лицо, президент Ирака приказал своим войскам отступить к международной границе и оставить недавно завоеванную территорию в Иране.
Со своей стороны, Рафсанджани посетил аятоллу Хомейни, чтобы объяснить ситуацию и попросить его принять перемирие.
Рафсанджани понимал, что он играет в игру «все или ничего» со своим политическим будущим. Он извинился перед Верховным лидером за то, что не смог победить Великого Сатану (Саддама Хусейна и США), изобразил раскаяние и отдал свою судьбу в руки Хомейни, заявив, что готов уйти со всех своих постов, если того потребуют. Несмотря на слабость, аятолла Хомейни дал ясный ответ. Он поблагодарил Рафсанджани за откровенность и заверил его, что Исламская Республика по-прежнему нуждается в нем – в его энергии, видении и связях, чтобы вернуть страну на ровный киль и сохранить режим. Зная, что его дни сочтены, Верховный лидер сказал Рафсанджани, что возьмет на себя единоличную ответственность за провал войны, чтобы защитить его и другого своего ставленника, Али Хаменеи.
В тот же день советский посол в ООН начал последнее посредническое турне по Ближнему Востоку. Через день, когда Юлий Воронцов все еще находился в Багдаде, Али Хаменеи направил письмо Генеральному секретарю ООН, в котором сообщил, что Иран решил безоговорочно принять условия резолюции № 598, которую Совет Безопасности принял годом ранее. В письме оговаривалось, что прекращение огня вступит в силу через месяц. Иранское правительство намеревалось свести к минимуму роль советской дипломатии, приняв условия прекращения огня до прибытия в Тегеран представителя Кремля. С окончанием войны иранцы знали, что теперь они смогут вести бизнес с Москвой. На горизонте уже маячили крупные сделки по продаже оружия и ядерных технологий. Поэтому иранцам было важно не выглядеть обязанными Советам. Они потерпели поражение на поле боя, но остались прекрасными переговорщиками.
19 июля Тарик Азиз приветствовал заявление иранцев от имени иракского режима, но заявил, что военные действия будут продолжаться до подтверждения намерений иранцев. Несколько часов спустя дюжина МиГ-29 и «Мираж» F-1 устроили засаду иранским истребителям над терминалом Харг. Иранцы потеряли один «Фантом» и два «Томкэта», один из которых был сбит «Миражом», пилотируемым капитаном Али Сабахом, одержавшим свою четвертую официально признанную победу. Это столкновение убедило полковника Мансура Саттари, главнокомандующего иранскими ВВС, прекратить воздушные операции и спасти то, что осталось от его флота – несколько «Томкэтов», примерно двадцать «Фантомов» и столько же «Тайгеров II».
На следующий день аятолла Хомейни выступил с одной из своих последних больших речей перед международной прессой и согласился на прекращение огня:
«Принятие этого решения было для меня более болезненным и смертельным, чем выпить чашу яда. Я доверился Богу и выпил чашу яда, чтобы исполнить Его решение остановить эту кровавую баню… Я поклялся сражаться до последнего вздоха… Мне было бы сноснее принять смерть и мученичество, но я должен был принять просвещенное мнение всех военных экспертов».
Генеральный секретарь ООН Хавьер Перес де Куэльяр немедленно предложил министрам иностранных дел Ирака и Ирана встретиться в Нью-Йорке, чтобы начать переговоры об условиях прекращения огня. Иранская делегация уведомила его, что откажется от любых прямых переговоров с представителями Ирака, поскольку Тегеран считает режим Саддама Хусейна нелегитимным.
Поскольку муллам пришлось пойти в отказ, Саддам вновь перешел в наступление. 22 июля он начал операцию «Тавакална ала Аллах 4» в секторах Каср-и-Ширин на центральном фронте и Ховейзе на южном фронте. Цель этой высокоэффективной операции заключалась в оказании давления на Тегеран путем захвата новых территорий. Саддам задействовал все свои танковые и механизированные дивизии, а также всю Республиканскую гвардию.
Иранцам было нечего противопоставить этим двенадцати иракским дивизиям, насчитывающим более 2000 танков и 3000 других бронированных машин. И снова они были разбиты. За четыре дня иракцы продвинулись на 50 километров и взяли более 8000 пленных. В центре они захватили Каср-и-Ширин и продвинулись до Сар-и-Пол-и-Захаба и Гейлан-Зарба, открыв дорогу на Керманшах. В Хузестане они взяли под контроль Ховейзе и прошли до Хамида, достигнув берегов реки Карун, примерно в сорока километрах от Ахваза.
Таков был контекст первых индивидуальных встреч Тарика Азиза и Али Акбара Велаяти с Хавьером Пересом де Куэльяром в Нью-Йорке 26 июля. Обсуждения быстро натолкнулись на три камня преткновения: согласие на прямые переговоры, признание действительности Алжирского соглашения 1975 года и обмен пленными, поскольку те с обеих сторон отказывались возвращаться на родину либо по идеологическим причинам, либо из страха мести. Чтобы усилить давление на Тегеран, Саддам разыграл свою последнюю карту: операцию «Вечный свет».
26 июля он направил «Народных моджахедов» Масуда Раджави по недавно открытой дороге на Керманшах. Тем самым он надеялся убить двух зайцев одним выстрелом: возродить восстание в Иране и избавиться от проблемной НОАИ. Возможно, Саддам даже намеренно пытался уничтожить НОАИ, чтобы устранить потенциальный предмет напряженности в о