Общее число жертв войны составляет 680 000 погибших и пропавших без вести (180 000 иракцев и 500 000 иранцев) и более 1,5 миллиона раненых и искалеченных. Ирано-иракская война остается, безусловно, самой смертоносной войной в истории Ближнего Востока. Однако распространенное мнение о том, что доля жертв среди мирного населения была чрезвычайно высока (подпитываемое изображениями разрушенных городов), также неверно: 85 % погибших были солдатами (в 3,5 раза больше иранцев, чем иракцев). Число гражданских лиц, погибших в результате бомбардировок, составляет лишь 3 процента от общего числа погибших. Остальные 12 процентов потерь среди гражданского населения – это курды, убитые как иракцами, так и иранцами. Считается, что около 115 000 солдат были взяты в плен (70 000 иракцев и 45 000 иранцев). Их точное число установить невозможно, поскольку несколько тысяч пленных умерли в плену, а другие были обменены в ходе боевых действий, перешли на другую сторону или отказались возвращаться домой.
Еще одна причина пересмотра и снижения числа погибших и пострадавших во время войны заключается в том, что, хотя наступательные операции были чрезвычайно смертоносными, в боях было больше затишья, чем реальных боевых действий. За почти восемь лет войны солдаты вступали в физические столкновения лишь четверть времени, а остальные три четверти были посвящены ожиданию и подготовке к следующим наступлениям. Таким образом, конфликт был пропорционально менее смертоносным, чем Первая мировая война, с которой его часто сравнивают. Основные воюющие стороны в Первой мировой войне потеряли в среднем 4 % своего населения за четыре года, в то время как Иран и Ирак потеряли 1,3 % своего населения за восемь лет.
Материальные потери также были значительными, примерно равными потерям арабской и израильской армий во время Шестидневной войны и войны Йом-Киппур вместе взятых. Однако эти потери растянулись не на один месяц, а почти на восемь лет, что создавало впечатление бесконечной войны на истощение. Всего было уничтожено 9000 единиц бронетехники, в том числе 4600 танков (2500 принадлежали Ираку, 2100 – Ирану), а также 1650 артиллерийских орудий, 950 самолетов (в том числе 485 боевых: 305 принадлежали Ираку, 180 – Ирану) и тридцать военных кораблей, не говоря уже о семидесяти двух коммерческих судах, пересекавших Персидский залив.
Тщательный анализ интенсивности человеческих и материальных потерь показывает, что темп военных действий более или менее следовал за ценой на нефть (интенсивный, когда она была высокой; мягкий, когда она была низкой). Этот вывод является фактическим подтверждением кардинальной важности экономической составляющей войны и любой стратегии, в которой приоритет отдается нефти, которая была практически единственным источником доходов обеих воюющих сторон.
Эта оценка была бы неполной без учета финансовых затрат на войну, которые оцениваются примерно в 1100 миллиардов долларов (в 1988 году, что в два раза больше нынешней стоимости), 40 процентов которых были потрачены Багдадом и 60 процентов – Тегераном. Из-за изоляции Ирана и отсутствия внешней финансовой помощи Рафсанджани сосредоточился на экономии и вел войну как «хороший семьянин» – по крайней мере, на финансовом уровне. В конечном итоге иранский режим пострадал гораздо больше от совокупного эффекта обвала цен на нефть и падения курса доллара, чем от нападений на его нефтяные танкеры и терминалы. Однако Рафсанджани был гораздо более либерален в отношении единственного дешевого ресурса, которым он располагал в изобилии: жизней своих солдат.
В отличие от Рафсанджани, Саддам Хусейн вел войну в кредит, используя займы нефтяных монархий, банковские гарантии США и отсрочки платежей, предоставленные Советами и Западом. Он более бережно относился к жизням своих солдат, понимая, что они остаются лучшим щитом для сохранения его власти. Однако эти колоссальные расходы замедлили экономическое и социальное развитие обеих стран, значительно ослабленных ужасной войной, которую Саддам Хусейн продолжал характеризовать на допросах в ФБР как полностью оправданную. Он заявил:
«Что вы делаете, когда ваш сосед мучает ваших коров, наносит ущерб вашей ферме и разрушает вашу ирригационную систему? Иран нарушил Алжирские соглашения и серьезно вмешался в иракскую политику… Хомейни был религиозным фанатиком, убежденным, что каждый лидер подобен иранскому шаху – его легко свергнуть. Хомейни думал, что сможет сделать то же самое в Ираке… У Ирака не было другого выбора, кроме как начать войну, чтобы положить конец вмешательству Ирана. Я должен настаивать на этом, потому что это необходимо… Все это делалось на благо народа и человечества. Народ любит мужчин за их действия. Он также любит символы, и я являюсь символом, учитывая, что мой портрет можно найти в домах иракцев по всей стране. Важно не то, что люди говорят или думают обо мне сегодня, а то, что они будут думать через 500 или 1000 лет».
Эпилог
Как только прекращение огня вступило в силу, Саддам Хусейн воскликнул о победе. Он объявил о строительстве в Багдаде внушительной триумфальной арки, изображающей два стальных кулака, держащих пару скрещенных мечей. Этот памятник, названный «Мечи Кадисии», стал олицетворять его победу над вечным врагом. Иракский диктатор без колебаний заявил: «Я уверен, что через 1000 лет наш народ будет помнить эту историческую победу над нашим противником». Однако, помимо бравады, Саддам прекрасно осознавал, что одержал пиррову победу.
Он знал, что финансы Ирака находятся в катастрофическом состоянии. Фактически, он оказался перед беспроигрышной ситуацией: он мог демобилизовать армию и реинтегрировать в гражданскую жизнь большое количество бывших солдат, многие из которых пострадали от войны и были обречены пополнить ряды безработных, или сохранить армию в прежнем виде, зная, что это потребует от него найти способ держать армию занятой, одновременно изыскивая новые доходы для финансирования ее содержания. За последние восемь лет численность вооруженных сил увеличилась в четыре раза, но доходы от продажи нефти сократились на 50 процентов.
24 августа 1988 года Тарик Азиз и Али Акбар Велаяти начали прямые мирные переговоры в Женеве. Тем временем иракская армия воспользовалась окончанием военных действий с Ираном, чтобы выступить против курдского ополчения и безжалостно охотиться на пешмерга из PUK, KDP и KDSP, что вызвало возмущение во всем мире. 3 сентября «Химический Али» с гордостью объявил об окончании операции «Анфаль» и полном освобождении территории Ирака, провозгласив искоренение курдского восстания. Боевые действия в конце августа, в ходе которых было убито 400 иракских солдат, спровоцировали массовый исход пешмерга и их семей (более 100 000 человек) в Турцию, Сирию и Иран.
22 сентября Иран вывел части КСИР с островов Фарси, Абу-Муса и Большой Тунб и принял участие в операциях по разминированию Ормузского пролива. 25 сентября Соединенные Штаты прекратили морскую конвойную операцию «Ирнест Вилл» и объявили о сокращении своего военно-морского присутствия в Персидском заливе.
1 октября Иран восстановил дипломатические отношения с Саудовской Аравией, Кувейтом и Бахрейном, а также с большинством европейских стран, включая Великобританию, которая немедленно вывела из региона патрульный корабль «Армилла». Три недели спустя Тегеран прекратил рейсы танкеров и объявил, что терминал Харг вновь открывается для морского сообщения. Багдад увеличил экспортные мощности порта Умм-Каср, ожидая восстановления терминалов Мина аль-Бакр и Хор аль-Амайя. Вслед за этим «Ллойд» снизила страховые тарифы для судов, пересекающих Персидский залив, до довоенного уровня. Иранцы и иракцы начали восстанавливать нефтеперерабатывающие заводы в Абадане и Басре. К концу года добыча нефти в Иране и Ираке выросла до более чем двух миллионов баррелей в день, что позволило финансировать восстановление разрушенных инфраструктур.
В речи перед иранским парламентом 19 ноября Акбар Хашеми Рафсанджани исключил возможность возобновления военных действий. Пять дней спустя Тегеран и Багдад обменялись ранеными пленными, что открыло путь к полному обмену пленными, процесс которого займет двадцать один месяц. 29 декабря правительства двух стран договорились создать совместную военную комиссию, чтобы закрепить выполнение режима прекращения огня и избежать инцидентов, способных вновь разжечь конфликт. Вооруженные силы обеих сторон вернулись на свои довоенные позиции.
14 февраля 1989 года аятолла Хомейни издал фетву (религиозный указ), приговорив британского писателя Салмана Рушди к смертной казни за богохульство после публикации его знаменитых «Сатанинских стихов». Верховный лидер, несомненно, пытался отвлечь внимание от поражения Ирана от Ирака, а также отвлечь внимание от внутренних проблем Ирана и подтвердить силу шиитского ислама, чтобы представить себя в качестве защитника мусульманского мира. Тем самым он заставил весь иранский политический класс снова радикализироваться, что резко приостановило попытки наладить отношения с Западом. До самого конца старый лев был бескомпромиссен со всеми, кого он обвинял в игре на руку Соединенным Штатам и авторитарным светским исламским режимам.
5 мая 1989 года Аднан Хайраллах, харизматичный министр обороны Ирака, погиб при взрыве своего вертолета во время инспекционной поездки в Курдистан. Его смерть сразу же породила множество слухов. Одна из версий обвиняла Саддама Хусейна, утверждая, что Саддам хотел избавиться от своего двоюродного брата, потому что его растущая популярность затмевала его собственную. Сегодня большинство бывших генералов обвиняют в этом сыновей Саддама и одного из его зятьев. Удэй, Кусай и Хусейн Камель якобы договорились устранить человека, которого они считали своим главным конкурентом на пост диктатора. В случае смерти Саддама эти три человека планировали создать более молодой исполнительный комитет, который заменит их отца и тестя. Потеряв Аднана Хайраллаха, Ирак потерял одного из своих лучших генералов и одного из немногих людей, способных вразумить Саддама Хусейна. Его смерть сопровождалась отодвиганием на второй план генерала Маахи