ские бригады (где сосредоточили большую часть самоходных гаубиц американского производства) были развернуты в дивизии. КСИР теперь составлял 55 процентов сухопутных войск Ирана, которые насчитывали 31 дивизию (пять танковых, шесть механизированных, восемнадцать пехотных и две артиллерийские) общей численностью 750 000 военнослужащих. Однако штат иранской пехотной дивизии вдвое превосходил иракский, что давало Тегерану большую ударную силу.
Генерал Ширази и генерал Джалали реорганизовали иранскую компоновку. Пехотные дивизии располагались в качестве щита вдоль фронта, а механизированные дивизии дислоцировались в качестве резервов, готовых броситься к месту наступления. Артиллерия располагалась в шахматном порядке на 10 километров за окопами, чтобы создать стену огня перед пехотинцами. Танковые части были развернуты в тылу, в 30 километрах от линии фронта, готовые к контратаке.
Дополнительные ресурсы были выделены островам Маджнун, где была вырыта вторая дамба, соединяющая два острова с иранской территорией. Для управления сектором было создано новое региональное командование.
Тем временем иранские лидеры обратили свое внимание на Ливан, который с лета 1982 года стал зоной боевых действий между Исламской Республикой и всеми теми на Западе, кто поддерживал Ирак и хотел ускорить падение режима мулл. Вспомним, что происходило на этом параллельном фронте.
Глава 18. Кризис с ливанскими заложниками
Через шесть недель после израильского вторжения в Ливан, когда Вашингтон демонстрировал признаки сближения с Багдадом, 19 июля 1982 года в ливанской столице был похищен Дэвид Додж, президент Американского университета в Бейруте. Это стало первым эпизодом в длинной серии похищений, призванных повлиять на внешнюю политику Запада на Ближнем Востоке. Похитители Доджа потребовали, чтобы Соединенные Штаты оказали давление на Иерусалим с целью вывести израильскую армию из Бейрута. Вашингтон отказался поддаться шантажу. 25 августа 1982 года многонациональные силы безопасности во главе с американским контингентом высадились в ливанской столице. Его задачей было стабилизировать ситуацию и позволить ООП Ясира Арафата эвакуироваться. В этот момент Дэвид Додж был передан «Хезболле», которая вывезла его в Иран. Американский заложник содержался в печально известной тюрьме Эвин на окраине Тегерана в течение нескольких месяцев. Дэвид Додж был важным козырем для иранского режима, поскольку несколькими неделями ранее ливанские христианские фалангисты похитили в Бейруте четырех иранцев, в том числе Ахмада Мотеваселиана, начальника КСИР в секторе Баальбек.
Дэвид Додж был освобожден в Дамаске почти через год (21 июля 1983 года). По словам британского журналиста Кона Кофлина, это неожиданное освобождение произошло благодаря Хафезу аль-Асаду. Сирийский президент якобы ходатайствовал перед иранским правительством об освобождении Доджа, чтобы продемонстрировать Вашингтону свои добрые намерения. Американцы были убеждены в двуличности сирийских властей в отношении этого похищения и якобы угрожали Дамаску военным возмездием, если заложник не будет возвращен быстро и в добром здравии. Эта передышка оказалась недолгой. 29 августа 1983 года американский контингент, дислоцированный в Бейруте, подвергся первой волне террористических атак. Как и в случае с последующими терактами, ответственность за эти взрывы взяла на себя организация «Исламский джихад», фракция шиитской группировки «Хезболла», находящейся под контролем Ирана. Поскольку военный фронт между Ираном и Ираком, по всей видимости, заморожен, муллы решили открыть новый фронт в Ливане, через который они могли бы косвенно ослабить своего иракского противника.
Французское военное присутствие в Ливане в составе многонациональных сил безопасности быстро стало новым яблоком раздора между Парижем и Тегераном и Дамаском. Иранцы и сирийцы враждебно относились к присутствию французских солдат в том регионе, который они считали своим задним двором, тем более что Франция выступала против Ирана по ряду острых вопросов и открыто поддерживала Ирак.
4 января 1983 года Тарик Азиз вылетел в Париж, чтобы обсудить новый график платежей по иракскому долгу, который теперь достиг пяти миллиардов долларов. Несмотря на финансовые трудности Ирака, иракский вице-премьер заявил, что он готов купить двадцать французских самолетов «Супер Этандар», оснащенных знаменитой ракетой «Экзосет» – грозным комплексом, продемонстрировавшим свои разрушительные последствия на Фолклендских островах несколькими месяцами ранее. Корпорация «Дассо» немедленно активизировалась. Ее производственная линия «Супер Этандар» была остановлена, но она предложила продать иракцам новую партию из двадцати четырех «Мираж» F-1 (версия EQ5), которые были модифицированы и могли нести по одной ракете «Экзосет».
По оценкам «Дассо», на проведение необходимых модификаций уйдет два года. Сделка была закрыта, но не устранила острую потребность иракского военного командования в поиске альтернативного решения в ожидании прибытия новых «Миражей», запланированных на начало 1985 года. Была высказана идея, что ВМС Франции могли бы передать несколько вертолетов «Супер Фрелон», оснащенных ракетами «Экзосет», и «сдать в аренду» несколько «Супер Этандар».
Это предложение сразу же вызвало бурю негодования во флоте, которое поддержали правительственные деятели, считавшие, что Франция слишком увлекается Ираком и в конечном итоге заплатит за последствия. 26 мая 1983 г. Франсуа Миттеран принял решение о доставке шести «Супер Фрелонов» в Багдад и предложении иракцам в двухлетнюю «аренду» пяти «Супер Этандаров». Шесть иракских пилотов и тридцать иракских механиков прибыли на базу Ландивизио, чтобы ознакомиться со своими будущими самолетами. Их присутствие не осталось незамеченным; пресса открыто задавалась вопросом, что они делают на главной базе французской морской авиации.
Летом Вашингтон незаметно оказывал давление на Париж, чтобы тот не поставлял «Супер Этандары», но его усилия не увенчались успехом. Тегеран также направил французскому правительству сигнал о том, что поставка Багдаду «Супер Этандаров» нарушит хрупкий военный баланс и будет истолкована как casus belli. Несколько иранских мулл угрожали Франции терактами. В конце августа «Боинг» компании «Эйр Франс» был угнан в аэропорт Тегерана. Ситуация была урегулирована мирным путем после недельных переговоров. 21 сентября была взорвана резиденция Пайн, служившая посольством Франции в Бейруте, погибли пять человек. Были ли угоны и бомбардировки последним предупреждением Тегерана? На следующий день шесть «Супер Этандаров» в сопровождении двух «Крусейдеров» уничтожили сирийскую артиллерийскую батарею в горах Шуф (операция «Сандре»).
7 октября 1983 года французское правительство провело операцию «Сукре», отправив в Ирак пять «Супер Этандаров» с французскими пилотами. На следующее утро иракская пресса была полна хвалебных заголовков, восхвалявших прибытие «Супер Этандаров» и заявлявших, что они, несомненно, окажут разрушительное воздействие на перевозки иранской нефти. Тегеран открыто угрожал Парижу. Французские власти, которые хотели оставаться как можно более осторожными в отношении этого дела, были в ярости. Французские пилоты немедленно вернулись во Францию на борту «Фалкона-50» корпорации «Дассо». Технический экипаж «Дассо» оставался на месте до прибытия иракских экипажей, обученных в Ландивизио. По некоторым данным, иракские власти позже якобы убедили французского пилота «Супер Этандара» вернуться в Ирак, чтобы помочь им и запустить противорадиолокационные ракеты AS-37 «Арма» по иранским целям. Говорят, что этот пилот сразу же покинул французскую армию и стал преуспевающим торговцем оружием.
23 октября 1983 года, через две недели после прибытия «Супер Этандаров» в Ирак, заминированный грузовик врезался в здание «Драккар», служившее резиденцией части французского воинского контингента, дислоцированного в Бейруте. Спасатели извлекли из-под руин здания тела пятидесяти восьми французских парашютистов. Еще один грузовик-смертник одновременно уничтожил дислоцированный в ливанской столице штаб морских пехотинцев, убив 242 американца. Боевики напали на два главных символа западного военного присутствия в Ливане, оба из которых принадлежали странам, поддерживавшим Ирак. Взрывы были приписаны движению «Исламский джихад» и шиитскому ополчению «Хезболла», которые, как было известно ЦРУ и DGSE, подчинялись приказам Тегерана.
Обе спецслужбы не сомневались, что за терактами стоит Иран. По окончании визита в столицу Ливана Франсуа Миттеран сделал примирительное заявление: «Мы не враги Ирана. Франция не приняла чью-либо сторону; так получилось, что у нее есть дружба с Ираком и что она не хочет иметь врагов». Министр обороны Франции Шарль Эрню был более мстителен, заявляя, что нападение не останется безнаказанным. Несколько дней спустя у стены, окружающей иранское посольство в Бейруте, был обнаружен припаркованный французский военный джип, набитый полутонной взрывчатки. Он был успешно обезврежен.
Эта операция по устрашению, одобренная Франсуа Миттераном, провалилась из-за непрофессионализма со стороны специалиста, ответственного за установку взрывчатки. В запале он просто забыл проверить, поставил ли таймер. Тем не менее, иранцы получили сообщение. 9 ноября Рафсанджани выступил с резкой речью против «маленького французского сатаны».
В Париже Шарль Эрню и военные убедили Франсуа Миттерана принять ответные меры, отменив решение министра иностранных дел Клода Шейссона, который хотел быть более осмотрительным в обращении с ливанскими ополченцами. В течение нескольких дней высшее военное командование готовило операцию «Броше», которая должна была нанести удар по одному или нескольким объектам «Хезболлы». Первоначально французское командование рассматривало возможность нацелиться на отель «Пальмира», где проживали главные лидеры ополченцев, но отступило из-за вероятности побочного ущерба и вместо этого выбрало казармы шейха Абдаллы возле Баальбека, которые служили тренировочным лагерем «Хезболлы». После нескольких дней возражений по поводу возможного совместного американо-французского возмездия французы решили действовать в одиночку.